Анна Варенберг - Татьянин день. В паутине обмана

— Ну, — заколебалась она, — если ты на самом деле так торопишься… А вообще, чего это ты так летишь?

— Просто решил выехать пораньше, пока пробок нет. У Мишки сегодня сумасшедший день, ему в загс ехать… и все прочее, так что проводить меня он не сможет, — объяснил Никифоров, как ему показалось, достаточно логично.

— Так бы сразу и сказал, что на свадьбу собираешься, — мрачно проговорила Татьяна.

— Если бы собирался — сказал бы. Нотам как-нибудь и без меня обойдутся, — бросил Никифоров, — Меня никто не приглашал.

— А если бы пригласили?

— Даже если бы умоляли, — заверил ее Сергей как мог горячо и прижал к себе. — Что толку горевать о прошлом? Его не вернуть… да я и не хочу. У нас с тобой маленькая, но семья… а скоро она станет побольше.

— Спасибо тебе, — растроганно прошептала жена.

— Это тебе спасибо. Знаешь, говорят: «Ребенок рождает своих родителей». Я на себе почувствовал: так и есть. — Никифоров взглянул на часы, — О, мне пора! И чтоб никакой тоски, мне нужен здоровый ребенок. Толстый, румяный, и чтобы все время орал, не давал родителям покоя!

— Я поняла. Сереж, только позвони сразу, как доберешься, — попросила Баринова.

— Я понял, — улыбнулся Никифоров и, вскинув на плечо дорожную сумку, поспешно вышел.

Его брат в это самое время вынужден был терпеть бесконечные Катины сетования по поводу ее внешности. Именно сегодня красавицу-модель, совсем недавно сделавшую достаточно успешную карьеру в Европе, не устраивало в себе самой буквально все.

— Душераздирающее зрелище! — едва не рыдала она, разглядывая свое отражение в зеркале, — Больше в жизни не пойду в этот салон: посмотри, что они сделали с волосами?

— А мне нравится, — попытался поднять ей настроение Миша, допустив типичную мужскую ошибку: когда женщина недовольна собой, убедить ее в обратном практически невозможно, только сам рискуешь попасть под раздачу.

— Это потому, что ты ничего не понимаешь в красоте! — заявила Катя. — Налысо, что ли, побриться? Сразу станет легче жить!

— А уж какой фурор на свадьбе произведешь — ни в сказке сказать ни пером описать, — подхватил Миша, не возражая даже против такого экстремального варианта: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.

— Так, — примеряя стильную шляпку, проговорила Катя, видимо все-таки решив повременить с прической а-ля Бритни Спирс, — хотя бы этого кошмара не будет видно. Дурацкая шляпа, совсем не подходит! — почти сразу же снова расстроилась она, — Это не тот стиль!

— Кать, — вздохнул Михаил, — если ты на чужую свадьбу третий день собираешься и все собраться не можешь, представляю, сколько ты будешь готовиться к своей. Не завидую твоему жениху.

— И правильно, не завидуй: я на свою свадьбу вообще ничего надевать не буду… по той простой причине, что никакой свадьбы не будет! — отшвырнув в сторону шляпку, воскликнула девушка.

— Ой, Кать, не зарекайся, — ухмыльнулся Миша, — И я тебя умоляю, не сходи с ума, ты выглядишь — супер, просто с жиру бесишься.

— Вот именно. Я поправилась на целых два килограмма, скоро вообще ни во что не влезу! — Катю его слова окончательно добили, — Ничего не подходит. — Она в полном отчаянии рухнула в кресло. — Выгляжу как чучело.

Миша молча примерил шляпку на себя — и в таком виде отправился открывать дверь на звонок, к немалому изумлению старшего брата, никак не ожидавшего от него подобных экзерсисов.

— Мне тоже не подходит: маловата, — несколько смущенно заметил Миша, избавляясь от кокетливого головного убора.

— А праздновать будете в кафе Рыбкиных? — как бы между прочим спросил Никифоров через некоторое время, помогая Кате упаковывать подарок.

— Нет. Таня с Игорем решили устроить обед на свежем воздухе, — сообщил Миша.

— А где?

— А зачем тебе? — насторожился брат, — Ты ведь туда не собираешься?

— Миш, — изумился Сергей, — объясни мне, с каких порты стал таким мнительным? Если это такая страшная тайна, то, конечно, лучше не рассказывай.

— Это не тайна. И если тебе так интересно — пожалуйста, могу рассказать: после загса мы едем на природу, в парк. Сокольники, шатры и комары — вот и вся программа. Доволен?! Может, что-нибудь Тане передать? — спросил он тихо.

— Издеваешься? — вскинулся Сергей. — Что я могу попросить ей передать? Дружеский привет? Добрые пожелания?

— А почему бы и нет? Вы расстались пять лет назад. У нее давно своя жизнь, она выбрала не тебя, а другого. И ты должен уважать ее выбор. Во всяком случае — смириться, — твердо произнес брат.

— Тогда просто передай, что я желаю ей, наконец, стать счастливой. Если сможет. Ладно, не обижайся, наверное, ты прав. Пока, — вымученно улыбнулся Сергей.

— Даже чаю не попьешь?

— Побыл в санатории. То, что доктор прописал: медовый месяц в одиночестве.

— Нам тоже пора выезжать, загс на Ленинском, а там пробки часто бывают, — спохватился младший Никифоров.

— А чего ж они, если такие счастливые, регистрируются в каком-то занюханном загсе, а не в грибоедовском? — не преминул съязвить Сергей. — Ну ладно, отвечать необязательно. Кстати, когда вы там должны быть?…

Таня Разбежкина стояла перед зеркалом, уже полностью готовая к торжественной церемонии. Вера Кирилловна любовалась дочерью: и правда, в свадебном платье Таня была исключительно хороша.

— Поправилась, что ли? Вот здесь жмет, — пожаловалась Таня, — А здесь? Смотри: когда руку поднимаю, видишь — немного морщит?

— Танюш, — вздохнула Вера, — это тебя на нервной почве морщит. А платье просто идеально сидит.

— Мам, а может, ну его, это платье? — вдруг пришла Тане в голову свежая мысль. — Надену костюм, у меня же есть: юбка и пиджак…

— Танечка, — ахнула мать, — да что на тебя нашло? Как будто не замуж идешь, а… а на эшафот, — И в самом деле, особой радости Танино лицо не выражало, а огромные глаза смотрели печально и строго, почти обреченно.

— Вера Кирилловна, умеете вы найти точное слово. — Дочь заставила себя, наконец, улыбнуться, — Ты не помнишь, что в русской классической литературе все невесты перед свадьбой нервничают? Так положено.

— А я тебе сейчас капелек накапаю, — предложила Вера.

— Мам, не надо никаких капелек, они меня не спасут. Меня никто и ничто уже не спасет, — вырвалось у Тани, и если она почему-то думала, что пошутила, то на самом деле ее слова прозвучали совершенно невесело — ни по тону, ни по содержанию.

— Тань, ты что, сомневаешься? — У Веры опустились руки.

— Рубикон перейден! — отозвалась дочь, — Мамуль, не волнуйся, все хорошо: я уже все выбрала и для себя, и для Нади.

— Может, голову из-за Игоря ты и не потеряла, так ведь это, пожалуй, к лучшему, — заметила Вера Кирилловна.

— Да уж, — согласилась Таня, — розовые очки я давно не ношу: «добрые» люди их разбили. Зато я доверяю Игорю, как самой себе, на сто процентов… ой, мам, это что?! — Она якобы в испуге принялась ощупывать свое лицо.- …Я снова в розовых очках?