Анна Варенберг - Татьянин день. Неразделенное счастье

— Предложение очень заманчивое, — не смог не согласиться Сергей. — Но почему именно я?

— Ну, мы так славно играли в шахматы в санатории. Все мои партнеры — игроки никудышные, а ты молодец. Вот я и решил: заберу-ка я этого парня в Новосибирск. Будет с кем сыграть партию долгими зимними вечерами. — Он внезапно посерьезнел и перешел на сугубо деловой тон, очевидно считая вопрос решенным: — Но выезжать надо как можно быстрей, желательно — немедленно. Время — деньги, и, чем быстрее начнешь, тем лучше.

— Спасибо, Николай Порфирьевич. Удивили, честно сказать, и обрадовали, — кивнул Никифоров. — Но извините, я не могу принять ваше предложение.

— Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? — возмутился Гладышев, — Такой шанс раз в жизни выпадает. И не каждому, может, одному из десяти тысяч. Подумай хорошенько, пока есть время!

— Я очень ценю ваше доверие, Николай Порфирьевич. Но именно сейчас мне выпал уникальный шанс — наконец соединиться с женщиной, которая попадается… одна на миллион. А еще я могу стать настоящим отцом дочке, которую люблю больше жизни. В другой ситуации я бы за ваше предложение руками и ногами уцепился. Но сейчас рисковать не могу: слишком дорогой ценой счастье досталось.

— А кто же тебя просит от счастья отказываться? — не понял Николай Порфирьевич, — Можешь взять семью с собой.

— Это было бы здорово, но есть еще одна причина для отказа: на объекте, который я курировал, произошел несчастный случай. В общем, я сейчас под следствием, выпустили под подписку о невыезде.

— Понятно, — разочарованно протянул Николай Порфирьевич.

— Извините, мне нужно позвонить, — Сергей достал мобильный телефон.

— Сережа, ну где же ты? — встревоженно спросила Таня.

— Танюш, прости, дела государственной важности. При встрече расскажу. Но к Рыбкиным я уже не поеду, сразу к тебе — и буду ждать. Хорошо?… — Он кивнул в ответ на какие-то Танины слова и снова обратился к Гладышеву: — Николай Порфирьевич, желаю вам удачи в вашем проекте.

— Спасибо, Сережа. Жаль, конечно, что ты отказался, — покачал тот головой. — Но если вдруг передумаешь, я всегда тебе рад. Такой работой тебя нагружу — дай Бог каждому!

Домой — ну конечно, он не мог теперь воспринимать Танину квартиру иначе, как и свой дом! — Никифоров пришел несколько раньше Тани. И, несмотря на неимоверное напряжение последних дней и неистовое возбуждение при мысли о с корой встрече с любимой женщиной, стоило ему присесть на диван, как усталость дала себя знать, и Сергей сам не заметил, как задремал.

А проснулся он, почувствовав на себе чей-то взгляд. Сергей вздрогнул и открыл глаза: перед ним стояла Таня Разбежкина. Вот только выражение лица у нее было какое-то странное, почти незнакомое, чужое. Никифоров вскочил и рванулся к ней, чтобы обнять, но Таня резко отстранилась, и он увидел, что она беззвучно плачет.

— Ну-ну, не надо. Не надо, моя хорошая. — Сергей снова попытался обнять и успокоить Таню, но она не позволила:

— Сереж, нам надо поговорить…

— Надо, — тяжело вздохнув согласился он, — Я должен тебе кое-что рассказать… важное. В общем, меня не совсем освободили, пока только под подписку о невыезде. И… для этого мне пришлось написать признание. В общем…

— Выпустили в обмен на признание вины? — сразу поняла Таня — и сникла еще больше.

— Да, — кивнул Никифоров, — Я ни в чем не виноват, но для меня это признание было единственным шансом.

— Сесть в тюрьму? — прищурилась Таня.

— Да ну что ты. Послушай спокойно: до суда я свободен — и у меня есть время, чтобы доказать свою невиновность, — объяснил он.

— Я думала, что доказательства уже нашлись, — с горечью проговорила Таня, понимая, что ее последняя надежда не оправдалась. Еще бы: нс такой Игорь дурак, чтобы…

— Я прошу тебя, не переживай так. Мы же вместе, я за эту возможность все что угодно готов был подписать! — с жаром произнес Никифоров. — С такой зашитой мне ничего не страшно. Ну, а что ты хотела рассказать?

— Сережа, — Таня немного помедлила, а затем сказала, твердо и холодно: — Нам нужно расстаться. Я остаюсь с Игорем.

Никифоров по инерции кивнул: смысл Таниных слов не сразу дошел до его сознания. И лишь потом в шоке переспросил:

— Ч-что?…

— Я остаюсь с Игорем, — повторила Таня, — Только не надо сцен! Это бесполезно. Послушай меня и постарайся не перебивать. Вот ты на себе испытал, что такое без всякой вины оказаться под следствием, сидеть в камере. И как, понравилось? А у меня такое «удовольствие» продолжалось четыре года, если ты не забыл! Ни за что! И, в отличие от тебя, здорового молодого мужика, я еще в придачу ждала ребенка. Одна, совсем одна… — Она покачала головой, словно не веря, что все это в действительности происходило с ней.

— Таня, но при чем тут… Я же не знал, что ты… — беспомощно забормотан Никифоров, никак не ожидавший такого оборота событий.

— Ты не желал ничего знать. Конечно, а зачем?! Быстро нашел мне замену и женился, крайне удачно, выгодно. Конечно, такие как Баринова, на дороге не валяются, глупо было бы предпочесть ей какую-то провинциалку без денег, связей… да и мозгов, пожалуй. Иначе разве бы я позволила Горину так меня развести? Это же он, он меня посадил, клялся, что вытащит, а сам палец о палец не ударил. Наоборот, старался еще глубже потопить. Я же своими ушами слышала запись его разговора с Бариновым!

Сергей молчал. Он тоже слышал эту запись и мог себе представить, что чувствовала Таня, узнав правду.

— И что же ты думал, — зло продолжала она, побледнев как полотно, так что теперь только яростные глаза пылали на ее осунувшемся лице, — я все забыла, простила, махнула рукой на годы, вырванные из моей жизни за колючей проволокой? Нет, Сереженька, ошибаешься. Горин не зря трясся, ожидая моего возвращения. Само собой, он попробовал меня умаслить, вон какую должность высокую дал, в друзья набивался… Правильно Нинка говорит: с такими-то друзьями и врагов нс надо! Только ничего у него не вышло. Да, я договорилась обо всем с Игорем. Вместе с ним, во всех деталях, разработала план захвата фирмы — и блестяще его осуществила. Оставила этого деятеля без штанов, и правильно, — нечего думать, будто любая подлость вот так, запросто, с рук сойдет! А ты как думал?!

— Таня, это невозможно, — затряс головой Никифоров, — Ты не такая…

— А это ты меня с кем-то путаешь, Сереженька, — издевательски протянула Разбежкина — Может, по старой памяти, с той несчастной наивной девочкой, которую знал когда-то? Ну так забудь. Та девочка умерла за Полярным кругом. А мне, нынешней, терять нечего. Теперь пришло ваше время терять и разочаровываться, я-то свою чашу выпила до дна. Так что расслабься, Сережа. Ты мне нс нужен — и не был нужен. У меня и так все есть! Фирма, деньги, заказы, муж-красавец, ребенка вот от него жду, если ты забыл. Да, кстати, Игорь — не такая размазня, как ты, рефлексирующий интеллигентик! Он настоящий мужик, хищник, каких поискать, он сопли не размазывает, а приходит и берет то, что считает своим. Тебе бы у него не грех поучиться. Ну как, дошло наконец?