Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

Санджита улыбается, радуясь, что я по достоинству оценила ее способности.

Мы с Санджитой еще долго обсуждаем колледжи и планы на будущее. Но стараемся не упоминать Курта или Эмили. Я понимаю, что, возможно, это наш с Санджитой единственный разговор по душам. Мы слишком отдалились друг от друга, и боль прошлого очень велика. Нам не стать настоящими друзьями. Но мне не грустно, я чувствую облегчение. Ведь мы доброжелательно и уважительно относимся друг к другу. А это уже что-то.

Еще наш разговор заставил меня понять, как сильно мне не хватало подруги. Может, мы с Санджитой никогда не будем тусоваться вместе, но есть человек, которого я слишком долго игнорировала, – Хэтти.

Пора избавиться от своей глупой злости. Она не специально втянула нас с Джошуа в неприятности. Ее вины в случившемся нет вообще. И Джошуа исключили не из-за нее. Он не раз нарывался на неприятности, и в конце концов мы сами создали себе проблемы.

Боль, вызванная расставанием, все еще не стихла. Единственный способ двигаться дальше – убедиться, что все не напрасно. Что я чему-то научилась. Если уж на то пошло, лучше действовать, чем сидеть и жалеть себя. Несколько дней я обдумываю, как лучше извиниться перед Хэтти и одновременно наладить отношения, но еще больше времени уходит на то, чтобы собраться с силами для разговора.

Хоть она и моя сестра, но мне чертовски страшно.

В воскресенье, когда Курт отправляется исследовать туннели со своими друзьями, я наконец-то набираюсь храбрости для решающего разговора с сестрой. Или… возможно, отваживаюсь на него потому, что в одиночестве все мои мысли тут же поглощает царящая в душе пустота.

Хэтти недоверчиво относится к моему предложению, но соглашается на встречу охотнее, чем я предполагала. Мы договорились встретиться у ее общежития.

– Почему ты предложила мне одеться потеплее? – спрашивает сестра. – Ты повезешь меня в сибирскую тюрьму?

Я улыбаюсь и направляюсь на другую сторону улицы:

– Нет.

Она мешкает, а потом догоняет меня и пристраивается рядом:

– На заброшенную исследовательскую станцию в Антарктике?

– Нет.

– Мы отправимся на бобслейную тренировку двоек, чтобы поучаствовать в Олимпиаде? – продолжает гадать Хэтти.

– Да.

– Как думаешь, сегодня пойдет снег?

Этот вопрос сбивает меня с толку, потому что вдруг кажется очень важным. Хэтти смотрит на небо.

– Сомневаюсь, – отвечаю я. – До сих пор не выпало ни снежинки. Почему сегодня что-то должно измениться?

– А ведь раньше ты была самой оптимистичной из сестер, – ворчит Хэтти.

Мы молча переходим на другой берег Сены, и, когда доходим до пункта назначения, она сердито говорит:

– Tante Жюльетта. Это вторжение в личную жизнь? Ты узнала о моих сексуальных пристрастиях? Ну, нравятся мне старики в памперсах, что такого-то?

– Я привела тебя не к Tante Жюльетте.

– Я приходила сюда миллион раз, помнишь? – ворчливо говорит Хэтти.

– Просто заткнись и иди за мной, – обрываю я сестрицу. И по какой-то причине Хэтти подчиняется. Она поднимается за мной по лестнице. Где-то на третьем этаже я оглядываюсь и говорю:

– Значит, памперсы, да?

– И колыбельки для взрослых, – хихикает Хэтти. – Это сексуально.

Я смеюсь.

На ее лице появляется слабая улыбка, которая очень быстро исчезает под маской серьезности.

– И сросшиеся брови. Мне нравится старикан с гигантскими сросшимися на переносице бровями, – торжественно заявляет сестра.

Я снова смеюсь:

– О господи, Хэтти.

Мы проходим мимо фиолетовой двери, у которой лежит коврик с леопардовым принтом.

– Видишь, это точно квартира Tante Жюльетты, – говорит сестра.

– А это что? – Я подвожу Хэтти к другой двери.

– Выход на дурацкую крышу. Однажды Джен скинула с нее моего мишку Грязнулю, и его переехал мопед. После этого он уже никогда не стал прежним.

– Она так сделала? Серьезно? – Я поражена. Не помню такого.

– Да, серьезно, – пожимает плечами Хэтти.

Я отпираю дверь и поднимаюсь по расшатанным ступенькам.

– Грязнуля в безопасности. Обещаю, что мы не станем переживать заново этот травмирующий момент твоего детства.

– Я знаю, что ты бы так не поступила, – говорит Хэтти так тихо, что мне приходится приложить усилия, чтобы услышать ее слова.

Я откидываю люк, и сестра щурится от солнечного света. Затем я протягиваю Хэтти руку и помогаю забраться на крышу. Ее глаза расширяются. Моя невозмутимая сестра невероятно удивлена.

– Кто это сделал? – спрашивает она. – Это все твое, верно? Здесь все в твоем стиле.

Я не уверена, хорошо это или плохо.

– Это место мое лишь на время, – объясняю я. – Я приходила сюда несколько лет подряд.

Хэтти разворачивается и с прищуром смотрит на меня:

– Раньше здесь зависала Джен? Это ваше место? Вас двоих?

– Джен? Нет, Tante Жюльетта отдала мне ключи в десятом классе. Здесь мы с Куртом прятались… от всех. Джен про это не знает.

– Не знает? – В голосе Хэтти вдруг слышится надежда, и я понимаю, что все, сказанное Санджитой, правда.

– Нет. – Я мягко улыбаюсь. – Это секрет. Она не знает.

– Здесь красиво, – выдыхает Хэтти.

– Спасибо. Я рада, что тебе нравится. Потому что теперь это место твое.

Теперь уже Хэтти удивлена по-настоящему. Я достаю ключ и передаю его сестре.

– А разве ты не хочешь отдать его Курту? – недоверчиво спрашивает Хэтти. – Он же тоже проводил здесь много времени.

– Курту есть чем заниматься. К тому же… он не ты. Он не моя сестра.

Хэтти выглядит потрясенной. Во всяком случае, мне так кажется.

– И знаешь, можешь не оставлять все эти вещи, если не хочешь, это просто мусор, который мы годами собирали… – начинаю было я.

– Нет! Нет, мне все здесь нравится. – Хэтти осматривается и замирает, увидев рисунок Джошуа, на который я изо всех сил стараюсь не обращать внимания. – Ты и Джошуа сюда приводила?

Я засовываю руки в карманы пальто:

– Да.

– Так это здесь вы предавались плотским утехам? – хихикает Хэтти. – Вы делали это на голове лошади с детской карусели?

– Хэтти! – Все-таки иногда моя сестра бывает совершенно невыносима.

Сестра смеется над моими раскрасневшимися щеками, и через мгновение я к ней присоединяюсь.

– Нет, – уверяю я. – Но, вероятно, стоит постирать плед из того чемодана.

Хэтти взвизгивает с неподдельным ужасом, отчего мы еще сильнее смеемся, а когда наконец успокаиваемся, она снова отводит взгляд. И смотрит на реку:

– Круто, что ты хочешь отдать это место мне. Так что… спасибо.

– Извини меня. – Я глубоко вдыхаю. – Извини за то, что так ужасно относилась к тебе в этом году. И что обвинила в том, в чем не было твоей вины.

Хэтти кивает, по-прежнему не сводя взгляда с Сены. Но я знаю, что мы снова друзья.