Келли Хармс - Полосатая жизнь Эми Байлер

Я делаю глубокий вдох.

– Собственно, ты разрушил мою жизнь. До приезда сюда я была ею вполне довольна и не замечала, какая она грустная и одинокая. А теперь я сходила на пару свиданий, больше времени уделяю себе, и мне уже не очень хочется через несколько недель возвращаться в грусть и одиночество.

Мэтт чешет подбородок и задумчиво наклоняет голову.

– Наверное, тебе стоит почаще ходить на свидания.

Я начинаю смеяться.

– Я тебе рассказываю, что бросила детей и свои обязанности и мне слишком это понравилось, а ты говоришь мне продолжать в том же духе?

Мэтт кивает.

– Ну вообще-то, да. Я почти уверен, что в свое время ты не нагулялась. Отдай дань бурной молодости, если можно так выразиться, и, возможно, тебе будет гораздо легче вернуться потом домой.

– Но что, если к тому времени я буду уже не очень нужна дома?

Мэтт качает головой.

– Извини. Не могу ответить на этот вопрос. Мне нужно срочно позвонить маме и спросить, как вскипятить воду.

– Ха. Я поняла твою мысль.

– Если они хоть немного похожи на меня, ты им будешь нужна. Как максимум – всегда, как минимум – на уровне назойливости. Тебе нужно ковать железо, пока горячо.

– А железо – это свидания?

– Ты же получаешь от них удовольствие?

Он прав. Вроде бы получаю. Особенно если считать дружеские свидания с Дэниэлом. После прогулки по мосту мы с ним встретились еще дважды. Один раз просто выпили по холодному кофе и прогулялись по Центральному парку, а второй раз сходили на чтения его любимого автора и поужинали после. Оба раза мы мило общались, шутили, но я не могла отделаться от мысли, что я видела Дэниэла голым и с радостью увидела бы снова.

– Ты прав. Мне нужно чаще ходить на свидания. Может, даже не ограничиваться одними свиданиями.

– Ого, вот это да. Ты о ком-то конкретно?

Я делаю вид, что в мозгу у меня не зажигается сейчас крупная надпись ДЭНИЭЛ, похожая на театральную афишу.

– Нет. Первый был слишком высокомерным. Второй недостаточно хорошо меня чувствовал. Третий был очарователен, но похож на игрока. Я бы хотела познакомиться с мужчиной, который не настолько ловко все делает, что я чувствую себя изделием на конвейере. Понимаешь?

Мэтт кивает.

– Кого-то приземленного, который знает, что он неидеален, и ведет себя более естественно?

– Именно так. Думаю, эти характеристики сложно выявить по фото и постам в Твиттере.

– Но не невозможно. Давай посмотрим, кто у нас есть, – открывает он Пинтерест. – На кого ты наложила вето, напомни?

– На этого, этого и вот этого, – указываю я на фотографии. – И вот на этого. С ним я встречалась. Посмотри, какие у него нереальные зубы.

– Ого! Выглядят дорогостояще.

– Притягивают взгляд, как магнит. Мне приходилось отводить глаза усилием воли.

– Хорошо, добавим в список требований адекватные зубы. Как насчет вот этого? – Он показывает на привлекательного мужчину со смуглой кожей и невероятно красивыми глазами по имени Рэндал. Его посты в Твиттере серьезны и иногда политичны. Судя по фотографии его домашней библиотеки, у нас много одинаковых любимых авторов. Но этого недостаточно, чтобы составить мнение о человеке.

– Конечно, – киваю я, хотя я совершенно не уверена.

– Отлично. Договорюсь с ним. Кто еще?

– Одного недостаточно?

– Нет. Одного недостаточно. Дань молодости, не забывай.

– Да. Во все тяжкие. Поняла. Тогда, может, вот этого? – я показываю на сексуального, но несколько взъерошенного мужчину с кривой ухмылкой и черными волосами. У него еще красивые очки.

– Марио. Тридцать один год. Не слишком мало?

– Да, – быстро соглашаюсь я. – Нет. Или?

– Думаю, совершенно нормально. Просто не ожидай, что у него будут взрослые дети и пенсионный вклад.

– У меня в тридцать один был пенсионный вклад.

Мэтт воздевает руки:

– Я всего лишь готовлю тебя к реальности.

– Логично. Но надо ковать железо, так что давай.

– Мамспринга! – вторит Мэтт.

– И, может, еще одного?

– Как минимум! Мне нравится вот этот, – показывает он на респектабельного белого мужчину. Волосы с проседью, загар, сексуальные морщинки у глаз на фото, где он улыбается.

– О, это кто-то новый.

– Мы выложили еще пару твитов по хэштегу, и был новый всплеск обратной связи. Он партнер в юридической фирме. Много работает, много путешествует – похоже, интересный человек.

– Хорошо. Тогда один молодой, один моего возраста, один старый. Обожаю симметрию.

– Договорюсь с ними. Насколько понимаю, у тебя большинство вечеров свободно?

У меня планы с Дэниэлом на вечер пятницы. И не просто планы, а билеты на Шекспира в Парке.

– Я не могу в следующую пятницу, а в остальные дни после «Flywheel» я совершенно свободна.

– Отлично. Тогда не занимай вечера. Выжмем из хэштега «мамспринга» абсолютный максимум.

Дорогая мама,

я знаю, что должна писать сейчас этот текст от руки в дневнике, чтобы впоследствии мы могли все обсудить, но – к черту, тема стоит того, чтобы написать тебе мейл, к тому же он почти полностью касается тебя. Я не знаю, обрадуешься ты или огорчишься, но родители моих друзей тебя обсуждают. Вернее, они обсуждают не столько тебя, сколько мамспрингу. Потому что – знаешь что? Она становится трендом!

Все началось с Тринити. Она спросила меня, как проходит твоя мамспринга, и в это время рядом была ее мама. Она захотела знать, что это мы такое обсуждаем, и Тринити ей объяснила. А потом мама Тринити нашла хэштег в соцсетях и увидела, сколько там комментариев, в которых люди пишут, куда бы они поехали, если бы была возможность, и сколько бы они спали (что это вообще за проблема у старых людей со сном? Если ты устала, не надо назначать ничего на восемь утра, как любят это делать взрослые. Разве не так? Это что, так трудно? Это же не высшая математика), и нарушат ли они брачные обеты, если возьмут себе такой отгул. Некоторые люди пишут, что только плохая мать может уехать на мамспрингу, что очень нелогично, если задуматься. Плохой матери мамспринга в принципе НЕ НУЖНА! Как же раздражают эти люди!

Я очень горжусь тобой, что ты задаешь тренд и заставляешь некоторых мам из нашей школы думать о чем-то еще, кроме того, сколько раз их дети должны пересдать выпускные экзамены. Хейтеры будут хейтить, а мы с Джо принимаем гордый вид, когда всплывает эта тема. Когда выйдет журнал со статьей, я куплю миллион копий и буду всем рассказывать, что знаю тебя. Конечно, если только там не будет описана твоя сексуальная жизнь. Тогда я умру со стыда.

С любовью,

Все, чем со мной делятся дети, всегда оставалось между нами, но сейчас меня так распирает от гордости за то, как Кори восприняла мамспрингу, что я спрашиваю у нее разрешения переслать ее письмо Талии. Она шлет мне эмодзи «ок», и уже через десять минут я получаю от подруги ответ.