Дженнифер Арментраут - Если завтра не наступит

— Я беспокоился о тебе.

— Мне гораздо лучше. Не на сто процентов, но все-таки лучше.

Отец слабо улыбнулся, но печаль задержалась в его глазах.

— Я знаю. Ты такая сильная и, мне кажется, даже не отдаешь себе в этом отчета.

Я села на стул, положив одеяло на колени.

— Если бы я была сильной, то, вероятно, не оказалась бы в такой ситуации.

— Кто знает, но ты достаточно сильная, раз сумела пройти через все это.

Сжав губы, я кивнула.

— Ты сильнее меня, — заявил он, и я удивленно дернулась.

Папа не смотрел на меня. Он положил руки на перила и взглянул на двор.

— Знаешь, какую ужасную фразу любил повторять твой дед? «Завтра будет лучше» . Каждый раз, когда я злился или случалось что-то плохое, он говорил: «Завтра будет лучше». Я не сразу возненавидел эти слова. Нет, я жил так очень долго. — Он медленно повернулся ко мне. — Понимаешь, что я имею в виду?

Я молча перевела взгляд на его кроссовки.

— Каждый раз, когда было трудно, что-то ломалось или не соответствовало моим желаниям, я говорил себе, что завтра будет лучше, а лучше не становилось. Жизнь не реанимирует сломанное. Мы реанимируем. Если мне что-то не нравилось или я просто не хотел что-то делать, всегда наступал завтрашний день, а я… отмахивался.

Закрыв глаза от внезапного чувства боли, я резко выдохнула.

— Я верил в эту фразу, Лина. Завтра будет лучше, если случилось нечто плохое, даже если мы полны разочарования. Но мы… мы же не можем гарантировать, что завтрашний день наступит, — он остановился. — Детка, ты усвоила этот урок слишком рано.

Наша четверка всегда останется нашей четверкой.

Несмотря ни на что.

Нас больше не четверо. И никогда не будет. Папа прав. Я знала, что завтрашний день нам не гарантирован.

— У нас не всегда есть завтра, и иногда это не связано со смертью. Иногда мы сами принимаем решения, которые все рушат. — Он поднял руку и потер лицо, и в тот момент я поняла, что от него унаследовала этот жест. — Сейчас я ненавижу это высказывание, потому что именно так я поступил с тобой. Завтра я хотел исправить то, что между нами сломалось. Но когда наступало завтра, я этого не делал.

Я почувствовала жалящую боль в глазах.

— Пап, я… мне кажется… я этому поспособствовала.

— Неважно, — хрипло ответил он, — я — твой отец. Это мои заботы, не твои. Поэтому я хочу… хочу, чтобы сегодня превратилось в то завтра, которое я все время откладывал. Что скажешь?

Папа протянул руку, и долгое время я просто смотрела на него. Но затем отпустила одеяло и вложила свою ладонь в его руку.

Сидя в своей комнате, я поднесла телефон к груди и посмотрела на карту над своим столом. Круги казались размытыми, и каждый вздох вызывал дрожь и боль.

Я наконец-то это сделала.

Я прочитала сообщения Меган.

Их было много: мой телефон не удалял СМС, пока я не сделаю это вручную.

Слезы смешивались со смехом, пока я читала некоторые из ее сообщений. Я хотела в последний раз на нее взглянуть. На настоящую Меган , а не на ее фотографию. Не на этот набор букв и предложений.

Однако я понимала, что это невозможно.

Воспоминаний должно быть достаточно.

Тяжело выдохнув, я подключила сотовый к зарядному устройству. Отодвинувшись, развернулась в кресле к дверце шкафа. Он был открыт и, как обычно, переполнен одеждой и книгами. Накануне, когда я вышла из школы, сделала большой шаг . Шаг, не описанный доктором Перри, но который был одним из лучших способов почтить память Меган и поступить правильно по отношению к ней.

И к себе.

Я подошла к шкафу, шаркая носками по полу. Осторожно подвинула стопку книг и наклонилась. Вслепую нащупала предмет. Я знала, что нашла то, что искала. Вытащив свой приз, я села и посмотрела вниз.

Наколенники были потертыми и изношенными, им было почти четыре года, и я могла ими пользоваться еще как минимум год.

Вчера я сходила на тренировку к Роджерсу после занятий.

Сезон закончился, но впереди планировались матчи округа. Один из них стартовал в феврале. Я собиралась отправиться на отборочные соревнования. Это означало, что мне стоило привести себя в рабочее состояние, а тренер вызвался мне помочь.

Я и не надеялась получить стипендию, но… все-таки решила попробовать. Вдруг мне удастся поступить в Университет Вирджинии? У меня оставалось немного времени до того, как испарится последний шанс.

Завтра я буду тренироваться в спортзале, охотно подниматься по трибунам в этих наколенниках и сделаю это с мыслями о том, что Меган… гордилась бы мной .

Но сегодня еще не закончилось.

День только начинался.

Я сидела в «джипе», глядя на холмы, могилы и каменные крылья. Голые деревья усеивали пейзаж, а слабая снежная пыль покрывала землю.

Зима наступила быстро. На траве появился иней, а на дорогах — гололедица.

Девятнадцатое декабря.

С того дня, когда все изменилось, прошло ровно четыре месяца.

Я не планировала приходить. Сегодняшний приезд оказался чистой случайностью. Правда, теперь, когда сидела в теплом «джипе» и смотрела в окно, я осознавала, что дата оказалась как никогда символичной.

Я с трудом сглотнула.

— Сегодня я нашла наколенники.

— Удивительно, что ты вообще можешь что-то найти в своем шкафу… — поддразнил Себастьян, на что я усмехнулась. — Завтра пойду с тобой.

— Не стоит. Сидеть в тренажерном зале или бегать по трибунам — это последнее, чем ты хотел бы заниматься.

— Если бы я не хотел, не предложил бы. И я не просто для моральной поддержки. Вполне возможно, ты упадешь и поранишься.

— Как хочешь, — я закатила глаза и слегка улыбнулась. Улыбка быстро исчезла с моего лица, как только я сосредоточилась на безмолвных могилах.

Я не хотела, чтобы мне помогали, но Себастьян все равно действовал по-своему. Он был рядом, ведь понимал, что мне будет трудно, как физически, так и эмоционально. И я… больше не могла отстраняться. Один из уроков, который я усвоила, заключался в том, что, когда кто-то предлагает вам руку, вы должны за нее схватиться. Иногда трудно увидеть это предложение или принять его, но жизнь становится проще, когда соглашаешься.

Между нами наступила тишина.

Себастьян обхватил мое колено.

— Ты готова?

Отведя взгляд от окна, я кивнула.

— Мы не обязаны делать это сегодня. Можем вернуться…

— Нет, если я не сделаю это сегодня, буду откладывать до завтра и в итоге никогда не решусь.

Я подумала об отце, о возобновленных телефонных разговорах. Теперь мы говорили даже тогда, когда нечего было сказать. Мы правда старались наладить отношения.

— Я должна попробовать.

— Хорошо.

Себастьян наклонился и притянул меня к себе. Поцелуй был сладким и коротким.