Яна Егорова - Мой беглец. Стокгольм

Впился в них! Мне не нужны слова, когда он рядом. Только его горячее дыхание на моей коже. Только его нежный, яростный язычок, который умеет сводить меня с ума, когда бросается моему языку навстречу.

Этой ночью я испугался главного — что он больше никогда не захочет меня видеть. Что тот раз, когда он, улыбаясь и счастливо хохоча, пригласил меня в свой подъезд — станет последним. Что утренняя пробежка, во время которой я воплотил свою самую смелую фантазию, имел возможность обнимать и целовать его, тоже станет последней.

— Виктор, — он остановил меня, уперев сильную ладонь в мою грудь и заставив повиснуть над собой. Заглянул мне в глаза и лишь теперь продолжил:

— Ты, идиот, не понимаешь одной вещи, — его глаза были серьезными как никогда. Серьезными и взрослыми. — Бросаясь с желанием что-то и кому-то доказать, ты забываешь одно. Что я тоже тебя люблю. Виктор, ты это слышишь?

Не сразу понял. Не сразу услышал. Этого быть не могло! После всего…

— Слышишь? — ему даже пришлось повторить. — Я тебя люблю, придурок!

— Слышу…

Вместе с моим ответом в его глаза вернулось солнце. То солнце, которое сам чуть было не убил в нем.

— Отпусти меня.

— Зачем? Куда ты…

— Никуда. У меня из-за тебя похмелье, — проворчал мой мальчишка и встал с кровати в этом убогом отеле. Я снял первое, что попалось под руку. Не думал, не знал…

Кристоф встал на ноги и стянул с себя майку. Оглянулся в поисках, куда бы ее пристроить и ничего, кроме моих чемоданов не нашел. Бросил ее сверху. За майкой невозмутимо последовали его дырявые джинсы и носки. Он вернулся обратно к кровати, поднял край одеяла и забрался под него.

— Ты что делаешь? — глупо спросил я.

— Спать пошли, — пробурчал невыносимый швед. — Я по твоей вине не выспался. И голова болит. Выспимся, тогда и поговорим.

Ему не пришлось меня уговаривать дольше. Уже через секунду, там, под одеялом, я обнимал его подтянутое, жилистое тело, белизна которого могла ослепить своей красотой кого угодно.

— А когда проснемся, — оказавшись в моих объятьях и сладко зевнув, резюмировал мой беглец, — решим, как накажем Ивантеева. Лично у меня теперь очень чешутся кулаки.

— Ты хочешь отомстить за меня? — уже держа его, обнаженного, в своих руках, осмелел настолько, чтобы поддеть его самолюбие.

— Хочу, — просто ответил Кристоф. — Сломать ему нос.

— Почему? — поцеловал его жилистое плечо, даже не рассчитывая на взаимность.

— Потому что ты мой идиот!

Счастливый хохот запрокинул мою голову назад! О, боже! Я не мог и мечтать об этом! Мой Кристоф снова со мной. И он меня отчаянно ревнует!!!

— Белов заткнись, я спать хочу! — отбрыкнулся маленький беглец, потянув на себя одеяло.

— Ну, уж нет! После такого признания со сном тебе придется подождать!

Я стянул свои боксерки и жадно напал на него. Целуя, обожая это тело, боготворя его. Моего неповторимого Кристофа! Он отозвался сразу, как только моя рука проникла под его боксерки и принялась нежно ласкать его пробуждающееся возбуждение. Очень быстро почувствовав, что он готов, потянул приятную ткань вниз, высвобождая его ягодицы. Прошелся по ним ладонью, заманивая мальчишку за собой. Заставляя его хотеть себя, и броситься ко мне в объятия.

— Ну, же, Кристоф, — прошептал в его сексуальное ушко, — ты маленький лентяй, иди ко мне… Ты же чувствуешь, как сильно я тебя хочу…

Мои ласки возымели успех. Что-то пробормотав себе под нос, швед резко развернулся и одним ударом ладонью в мое плечо, заставил своего придурка опрокинуться на спину. Мгновение — и он оказался сверху на мне. Опять что-то пробормотав, явно ругательное на своем шведском, он все-таки и наконец-то меня поцеловал!

Это могло длиться вечно. То, как мы любили друг друга. Как не могли насытиться. Эта дурацкая, нелепая разлука длиной в целую ночь. Бесконечную, мучительную ночь. В результате только сплотила нас.

Я не сказал ему. Но уже уверен на сто процентов, что Иван оказался в моей спальне не случайно. Что отец Кристофа, вдруг материализовавшийся на моем пути — тоже не случайность. Леннарт не хочет, чтобы мы были вместе и делает все, чтобы рассорить нас. Но пока… его планы сработали не в его пользу.

Я дал мальчишке уснуть. И себе. Где-то через час. Когда сжимал его в своих руках. Настолько крепко сжимал, что даже если бы он очень захотел — не смог бы высвободиться. К моему искреннему счастью — он не хотел. Уснул, положив голову на мою руку. В очередной раз подарил мне себя и счастье быть с ним рядом.

Я проснулся от звонившего где-то моего мобильного. Вскочил с кровати — черт!!! Проспал! Кристофа нигде нет! Схватился за свою короткостриженую тупую башку! Как мог проворонить?!! Не сразу дошло, что помимо телефона в номере есть еще какие-то шумы. Прислушался — точно, в душе бежит вода. Дебил. Паникер. Кристоф проснулся раньше меня, никуда не ушел, он здесь.

Выдохнув и злясь на самого себя, нашел телефон и поднял трубку. В этот же момент в комнате появился мой маленький беглец. Мокрый, в одних боксерках, он вытирал полотенцем свою прекрасную голову.

— Виктор, привет! Послушай, я тут случайно оказался в твоем отеле, давай заскочу, поболтаем? — в ухе раздался беззаботный голос Ивантеева, его предложение моментально вызвало на моем лице улыбку — что тут же смутило остановившегося напротив Кристофа. Он смотрел на меня в ожидании пояснений. Поддавшись романтичному порыву, прикрыл трубку рукой и спросил своего великолепного шведа:

— Иван здесь, морду бить будешь? — усмехнулся я, нисколько не сомневаясь в его положительном ответе.

— Буду, — кивнул без улыбки Кристоф. — Зови его.

Мне понравилось! Боже, мне понравилось, как яростно сверкнули его небесно-голубые глаза! Мне уже несколько раз доводилось видеть Кристофа в драке. В том числе и со мной. Но никогда я еще не видел, что он собирался кому-то отомстить за меня.

— Поднимайся, триста седьмой номер, — сказал нарвавшемуся на неприятности Ивантееву.

Кристоф не одевался. Невозмутимо подождал, пока я открыл дверь и впустил Ивана внутрь. А дальше. Я залюбовался им. Один точный удар в челюсть. Швед не пожалел красоту русского. Не смотря на то, что Иван работает моделью, он серьезно превосходит Кристофа по росту и ширина плеч у Ивантеева тоже больше. Однако Кристоф спортсмен. Он невысокий, крепко сбитый боец. Все же мир моды содрогнулся бы, если бы заполучил моего беглеца. Каждое его движение восхищало, перекаты мышц, четкие, точеные движения белого тела.

Ивантеев отступил на шаг назад, ухватившись за челюсть, но разозленный швед на этом не остановился — сразу за первым ударом он коленом нанес еще три в район паха. И только когда Иван оказался на четвереньках, уже забыв о смазливом личике и воя от боли в районе бывшего мужского достоинства, Кристоф ему сказал: