Тальяна Орлова - Секс без правил [СИ]

Но сейчас я окончательно успокоилась и улыбнулась уже искренне:

— Я поняла вас. Я вам нравлюсь так отчаянно, что вас самого этого немного пугает. Но природа манипулятора не позволяет запросто в этом признаться.

— Хочешь, чтобы признался? — он склонил голову набок и лукаво прищурился.

— Не сейчас, — остановила я. — Дайте мне несколько дней. Уж я-то точно понимаю, что такие решения чреваты последствиями. То, что вы называете интересным экспериментом, на самом деле может отразиться на всей жизни. Я прошу немного времени без давления.

В ответ он только кивнул. И не предложил подвезти до дома — значит, правильно меня понял.

Я пошла дальше, минуя ряды блестящих автомобилей и мечтая поскорее свернуть из поля его зрения. Мне не нравилась возникшая эйфория, затмевающая мысли непонятной радостью. Потому и нужно подумать спокойно, холодным рассудком. Ведь мы просто спали вместе, у нас ничего серьезного не было! Да, я неплохо изучила его характер, а он прекрасно разбирается в моем. Этого не мало, но недостаточно. А может, он прав? Может, нам и следует уже окончательно сблизиться, чтобы выяснить все остальное? Как еще мы проверим, сможем ли мы быть вместе, если вместе быть не попробуем? Кажется, я все сделала правильно. И даже эта пауза — тоже правильная.

Однако меня остановил истеричный крик. Я резко развернулась и заметила Лёху, который уже подбежал к брату, вопя и размахивая руками. Выглядел он ужасно — бледный, взъерошенный. Я побежала обратно, чтобы выяснить причины.

— Миша ногу сломал! Только что позвонил! Сейчас в травмпункте.

Я охнула:

— Что случилось? Серьезно пострадал?

— Да не-ет! — Лёха начал принимать свой обычный вид расслабленного раздолбая. — Подозревают перелом лодыжки, но снимки еще не сделали. Начальничек! — он заломил руки в мольбе перед братом. — Отпусти до конца дня, прояви сострадание.

Александр Дмитриевич махнул рукой:

— Да езжай. От тебя все равно толку не так много.

— Последнее — неправда, — вкрадчиво поправил Лёха, но тут же снова взвился: — Как это — езжай? Отвези. Ты же видишь, я на нервах! Мне за руль нежелательно.

— Ладно, садись в машину, — смилостивился Александр Дмитриевич. — Я позвоню Веронике, скажу, что задержусь.

— Благодетель! — радостно воскликнул Лёха, вероятно, тоже немного удивленный ненормальной добротой своего однофамильца.

Я посчитала себя обязанной сказать:

— Лёш, ты Мише от меня привет передавай. И найди потом время, сообщи мне что да как.

Он перевел на меня изумленный взгляд:

— Да что там сообщать? Загипсуют красавца моего — это плохо. Но немного обездвижат — это хорошо, — он плотоядно облизнулся. — Ты куда собралась? Поедешь на заднем сидении.

— А мне-то зачем ехать? Ты ж сам говоришь, что ничего серьезного.

— Карина, человек ногу сломал! — Лёха заорал так громко, что люди на крыльце офиса подпрыгнули и заозирались. — Ты мне друг или портянка?! Или что же, думаешь, если бы твой Сашка в такую же беду попал, я бы тебя не поддержал?!

Ситуация к смеху не располагала, но в присутствии этого человека оставаться серьезным невозможно:

— Так называемый «мой Сашка» — твой родной брат! — я старалась произносить слова с нажимом. — Странно было бы, если бы ты к нему поехал в аналогичной ситуации только для того, чтобы поддержать меня!

— Какие тонкие материи, а я на нервах! Карина, ты меня доконать решила?!

Коротко говоря, я оказалась в той же машине и была вынуждена слушать смешное нытье еще целых двадцать минут, пока мы добирались. И старалась не пересекаться взглядами с водителем, хотя кожей ощущала, что он чем-то крайне доволен. Вот это уже реальное стечение обстоятельств! У меня был один процент из ста все же отказаться от его предложения, но судьба швырнула в меня Лёхой, чтобы сбил с ног и сомневаться больше не позволил.

В травмпункте были сослуживцы Миши, и к нашему общему удивлению, Лёха притих и вообще другим человеком притворился, даже с обнимашками на свою прелесть не кинулся. Александр Дмитриевич быстро выяснил ситуацию, переговорил и с врачом, и с напарником Миши. Оказалось, что все чуть серьезнее, чем он сообщил по телефону: к сломанной ноге добавилась и трещина в руке, которую тоже загипсовали. Вряд ли он просто с лестницы так неудачно упал, но у парня работа опасная, это стоит принимать во внимание. Александр Дмитриевич представил нашу троицу его друзьями и сообщил, что мы сами доставим пострадавшего домой.

Миша выглядел немного смущенным и даже не морщился от боли. Хотя ему к тому времени уже вкололи обезболивающие. Теперь нам следует дождаться медицинской выписки. Никогда не думала, что все происходит так долго. Когда посторонние ушли, Лёха сел с Мишей рядом на кушетку, сжал руки в замок и уставился в пол. Пробубнил едва слышно:

— Думаю, тебе лучше у меня остаться, пока гипс не снимут. Или мне у тебя.

— Глупости, — немного нервно ответил Миша. — Я справлюсь.

— Знаю, что справишься. Но видишь ли… мне бы не хотелось, чтобы ты справлялся сам.

Я тактично отошла подальше, чтобы не мешать этому разговору. Даже не представляла, что наш Лёшка может быть таким трогательным. Молча подошла к Александру Дмитриевичу. Он не сводил взгляда с брата и заговорил задумчиво:

— У Миши плохая работа. Его коллега, с того же рейда, сейчас с огнестрельным ранением в реанимации, потому здесь и не собрался весь отдел. Угрозы жизни нет, но только представь, что чувствуют его родные. Лёшка зря выбрал такого человека. Он никогда не будет спать спокойно, никогда не будет уверен, чем закончится следующий день.

Меня такая постановка вопроса возмутила:

— И что теперь, ему другого человека выбрать? И правда, пусть бежит отсюда, другого подыщет. Потому что с этим сложно. Этого любить неудобно, уверенности нет, никаких гарантий, одни стрессы. Любить же надо только удобных людей! Вы иногда убиваете меня своим цинизмом.

— Ну вот, ты примерно и сказала то, что пытался объяснить я, — он улыбнулся в пол. — Здорово ведь, когда ты подходишь к какой-то мысли сама и не можешь обвинить меня в манипуляциях?

— Хорошо, — я ответила после паузы, но уже не могла перестать улыбаться. — Отвезем их и поедем ко мне собирать вещи. Мне тут вспомнилось, что от вас до института намного ближе.

— Я только об институте и думал, — он помолчал несколько секунд, а потом взял меня за руку и переплел пальцы. — Я пока не особо силен в признаниях. Да и смысла в них не вижу, честно говоря. Мне кажется, надо просто жить. И когда-нибудь, через год или десять лет, станет понятно, по какой именно причине мы сейчас вместе. Пока я могу сказать наверняка только то, что ты самый неудобный из всех вариантов. Но в последнюю очередь я собираюсь бежать отсюда и искать что-то поудобнее.