Тальяна Орлова - Секс без правил [СИ]

Мне жутко, до дрожи в пальцах, захотелось его обнять. Эйфория нашла свой выход, так и пусть цветет. Еще чего не хватало — не быть счастливой прямо сейчас, когда тебе под нос возможность счастья доставили.

— Сойдет, — ответила я. — Такие правила меня устраивают. Вот только есть условие.

— Уже? — деланно изумился он.

— Ага. Не увольнять Тимура. У него ситуация такая…

— Да плевать мне на его ситуацию! Но вот на то, что ты готовить не умеешь, не плевать. Так что я не стану его увольнять, даже если ты умолять об этом начнешь. Уборщицу Вероника уже ищет.

— А вот этого не надо! Не представляю, чтобы чужой человек копался в моих вещах!

— Как ты копалась в моих?

— Именно!

— Извращенка.

— Кто бы говорил.

— Ух, я уже предчувствую начало твоей диктатуры.

— То ли еще будет! Я только разогреваюсь.

Мы оба смеялись и незаметно сокращали расстояние. Да что же так долго-то выписку готовят? Или этот обшарпанный коридор создает романтическое настроение? Раз уже две пары без проблем и сомнений договорились кардинально изменить свои отношения.

— Тогда и у меня условие, — продолжил мужчина.

— Излагайте. Думаю, вам тоже можно оставить право голоса.

— Называй меня просто по имени.

— Легко, — я ответила так, хотя на самом деле на перестройку потребуется время. И заставила себя произнести: — Легко, Саша.

— Но не всегда. Когда играем в подчинение, то отчество не помешает.

— То есть почти постоянно?

— То есть да.

Мой смех он прервал резким разворотом за руку и поцелуем. Не особенно жарким и возбуждающим, но все равно мутящим сознание после невыносимо длинной разлуки. Мы просто дарили друг другу нежность, по которой оба соскучились. Признавали этой нежностью все договоренности, ставили свои подписи под новыми правилами. Как я вообще могла в последние дни считать, что мы больше не окажемся в объятиях друг друга? Не стали прерываться, когда вышел врач. Потом еще и Лёха с Мишей рядом долго мялись, напоминая о себе недовольным кряхтением. Балбес еще и додумался тыкать в нас костылем, который выдали пострадавшему. Миша просто тихо посмеивался. В конце концов они так достали, что я отстранилась и гневно зыркнула в их сторону. Мой мужчина выдал раздражение более явно:

— Карина, план такой: сначала избавимся от этих инвалидов, потом ко мне, если успеем доехать. Но раздеваться можешь начинать уже в машине.

— Опачки! — восхитился Лёха. — А у меня точно такие же планы! Вот что значит родня, мыслим одинаково.

Миша треснул его по плечу здоровой рукой и зашипел. Но Лёха только хохотал в голос над его паникой. А может, братья и правда похожи больше, чем кажется? Ведь оба делают только то, чего хотят. И оба плевали на мнение других. Лишь бы их «самый неудобный вариант» был рядом и тоже выбирал их.

— Да что ж вы гады такие эгоистичные?! — вопил Лёха с мольбой и заламыванием рук. Миша рядом с ним привычно помалкивал, он вообще не из тех людей, кто открывает рот без важной причины. — Неужели у вас сердца нет?

Лёха, хоть теперь и обзавелся приличной работой, но ни капли серьезности за это время не получил. Он по-прежнему был человеком, приносящим хаос в любое место, где бы ни появился. В отделе рекламы его терпели только за то, что интересные идеи он все же изредка генерировал, этого не отнять. Но нам-то с какой радости его выносить?

Если его непосредственный начальник является по совместительству его братом, то я этому придурочному — вообще никто! Даже не коллега по работе. О, сколько раз я пыталась подъехать к этой теме с разных сторон… Но Саша ни в какую не соглашался принять меня в штат. Потому вот уже полгода я впахиваю на совсем другого дядю, хотя и в крупной фирме и по специальности. Просто это обидно, — когда любимый человек наотрез отказывается рассматривать тебя как профессионала! Он с такой хитрой рожей сообщал мне, что решил Сережку все-таки повысить до начальника отдела, а меня даже на испытательный срок не принял, что я уже заподозрила злой умысел. Хотя он все-таки прав в том, что вообще никоим образом не способствовал моей карьере — все, чего я добилась или добьюсь в будущем, полностью запишется только в мои заслуги. А Данилин обойдется в своем офисе и без меня. Нам обоим хватает того, что вечера мы проводим вместе. А может, нам так нравятся эти вечера именно потому, что каждый день мы успеваем соскучиться друг по другу?

— Кариныч, душа моя! — Лёха-брат чуть ли не рыдал. — У тебя точно имеется сострадание, я проверял!

Я понятия не имела, что ему отвечать. Но тут вмешался и сам Саша:

— Карина, скажи честно, ты этого хочешь?

Мой ответ опередил все тот же Лёха:

— Нет, йопт! Каринка мечтает всю жизнь оставаться твоей любовницей, никогда не стать матерью и врать собственным родителям, скрывая тебя! Все девушки об этом мечтают!

— Я не тебя спрашивал, — буркнул Саша.

— Зато я тебе отвечаю! — голосил тот еще эмоциональнее. — Сколько вы ебёте… простите, живете вместе? Полтора года? Весь город об этом знает, вы на всех вечеринках под руку. Так какая вам разница, ей-богу, если появится какой-то там штамп? Трахаться будет не так весело?

Я поморщилась. И поняла, что все равно вынуждена что-то сказать. За последние месяцы я вообще о замужестве всерьез не думала — знала, что у моего Саши явная фобия. Похуже, чем меня в свой офис сотрудницей взять. И притом если на него вообще не давить в этом вопросе, то ему и в голову не придет разрывать наши отношения. Вся наша совместная жизнь — это удовольствие. Даже ссоры — всегда короткие и бурные — неизменно заканчиваются удовольствием. Мне иногда даже приходит в голову его специально взвинтить, если хочется пожестче. Нам обоим нравятся традиции, но не правила. И штамп в паспорте в самом деле ничего не улучшит, он может только все испортить.

Но я набрала побольше воздуха и высказалась, раз этот шалопай все равно не отстанет — обращаясь сразу и к нему, и к своему мужчине:

— Нет, это не принципиально. И если уж говорить откровенно, то многие девушки не о таком предложении руки и сердца мечтают, а романтики я в этом вопросе точно не добьюсь. Два человека женятся, если они этого хотят, а не потому, что этого хочет кто-то третий.

Лёха некрасиво сморщился, но ухватил меня за локоть и снова взмолился:

— Да я не про ваше желание говорю, а про совсем другое. Для вас двоих вообще ничего не изменится! Зато изменится для меня. Маманька, когда ей живую невестку предоставят, а еще лучше — пару жутких Александровичей, вмиг подобреет. И после этого мои новости уже воспримет спокойнее. Я не могу так больше, понимаешь? Вот ты на прошлой неделе у наших родителей ужинала — все вокруг были только счастливы, умилялись, как больные. А почему я не имею права точно так же привести своего Мишу? Да потому что не могу! Потому что меня живьем сожрут! А вот когда у них появится альтернатива, то поорут два дня — и всё, жрать не станут. Зачем меня жрать, если вы уже есть?