Мария Акулова - Душа на осколки [СИ]

— Мы только должны сделать еще одну вещь, — девушка думала, что он тут же развернется, зашагает вперед, а ей придется идти следом. Когда же она сделала маленький шажок, смотря под ноги, натолкнулась на скалу его тела. Он не спешил разворачиваться. Стоял, смотря на нее с затаенной в уголках губ улыбкой, нежно поглаживая все так же греющиеся в его руках ладошки.

— Какую?

— У тебя удивительно красивые глаза, душа. Они так же красивы, как и имя. Думаю, не стоит их никому показывать. Пока. Согласна?

Альма не знала, что особенного в ее глазах, но согласилась. В конце концов, ему нельзя верить, но очень хочется доверять.

— Я наведу морок, только… для этого нужно будет тебя поцеловать. Позволишь?

На самом деле, целовать было совершенно не обязательно. Необязательно, но необходимо. Чтобы вспомнить ее вкус, чтобы поверить окончательно, чтоб не умереть от разрывающего на части счастья.

Неуверенно кивнув, девушка тяжело вздохнула. Она не понимала саму себя. Не понимала, почему этот неизвестный лорд так действует на нее. Почему она позволяет ему так много, почему не развернется и не уйдет.

Альма не могла знать наверняка, но ей казалось, что раньше ее не целовали. Это было впервые.

Губ коснулись чужие губы, задержались на долю секунды, а потом оторвались, чтоб тут же снова припасть. Во второй, третий, четвертый раз, а потом раскрыть и скользнуть внутрь. Вряд ли именно такой поцелуй требуется для наведения морока, но сообщать об этом Альма не стала.

— Пойдем, мой ангел.

Альму оторвали от земли, прижали к груди, а потом направились прочь, то и дело, останавливаясь, чтоб снова поцеловать.

Подсадили на лошадь, запрыгнули следом, вновь прижимая, теперь уже спиной к груди.

— Не боишься?

— Нет, — прислушавшись к себе, девушка поняла, что отвечает совершенно искренне.

— Даже меня не боишься?

— Нет.

Миллион слов и вопросов рвались с губ, но Ринар заставлял себя молчать. Теперь у них будет много времени. Много времени на разговоры, на действия, на то будущее, которое когда-то показал ей Аргамон или любое другое, какое она захочет. На будущее без постороннего вмешательства и собственных ошибок.

Нет, ошибки, конечно, будут, но каждую из них они смогут вместе исправить.

По дороге Альма задремала. Пригрелась на его груди, вжалась спиной, накрыла держащую ее поперек талии руку своими, откинула голову, неосознанно подставляя поцелуям тонкую шею.

Ринару даже удалось снять ее с коня, практически не разбудив, а потом направиться к дому.

— Милорд, — Аргамон вышел на крыльцо, склонившись, а потом скользнул растерянным взглядом по силуэту девушки в руках Ринара. — Вы…

Лорд Тамерли же бросил на усача быстрый взгляд, инстинктивно прижимая Альму ближе к сердцу.

— Даже не пытайся подойти к ней. Ясно? Если они что-то поручили — лучше сразу забудь. Я не выгнал тебя из дому только потому, что когда-то нашел ее благодаря тебе. И потому, что ты был дорог ей. Хочешь стать другом, наставником, учителем — я не стану возражать, но вмешиваться больше не позволю. Понял?

Аргамон кивнул.

— Вы… Вы помните?

— Да.

Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Ринар — гневно сверкая глазами, а Аргамон пытаясь осознать, что это значит.

— У меня больше нет поручений. Меня отправили в отставку, — он усмехнулся, делая аккуратный шажок к свернувшейся клубком на руках Ринара Альме. Провел по непослушным рыжим волосам, улыбнулся уже искренне. — Хочу напоследок посмотреть, как моя девочка будет счастливой.

— Будет.

Перед лордом открылась дверь, он направился в дом. Теперь начинался самый ответственный этап жизни. Ждать ее было сложно, но куда сложней будет любить. Любить так, как она заслуживает. Не доставляя страданий, не раня сердце, не позволяя ронять слезы. Он миллион раз клялся сам себе, что сделает это любой ценой. Теперь настало время держать слово.

Ринар опустил девушку на кровать, попытался разжать сомкнутые на шее пальцы, она позволила сделать это далеко не сразу. Прежде заставила приблизиться к своему лицу:

— Ты обещал вернуться через семь дней.

— Немного задержался.

— Главное, что вернулся. Ко мне.

— К тебе, — оставив на губах спящей поцелуй, Ринар отступил. — Моя душа.

Аргамон подошел к парапету, пытаясь справиться с собой. Сложно было дышать, больно смотреть на солнце, глаза слезились.

Он ухватился за перила, запрокинул голову. По полю перед домом разнесся громкий смех. Пожалуй, самый искренний в его жизни смех. Так смеются те, у кого гора упала с плеч.

Аргамон почему-то был уверен, что на этот раз у них все получится. Все. Получится.

А сам он ставил бы на душу. Хватит осколков.

Любимая.

Открыть.