Adrialice - Жертва [СИ]

Ближе к пяти часам я села на метро и поехала в центр. На набережной прогуливались люди, а на «моем» месте уже стоял он. Майкл. Смотрел на воду, поглаживал руками железные поручни. Я подошла и молча стала рядом.

— Ты пришла. Я, честно говоря, не был уверен.

— Я здесь. Говори, что хотел, и разойдемся.

— Торопишься куда-то? Или хочешь быстрее избавиться от надоедливого мужика? — Когда я не ответила, он продолжил. — Ладно, пойдем, на лавочку присядем что ли.

Как только мы сели на нагретые солнцем доски, Майкл заговорил.

— Ты, наверное, думаешь, чего это я к тебе пристал? Лезу со своей помощью. Настырный такой. У меня есть для этого причины. Может, они покажутся тебе притянутыми за уши, неважными, но не для меня. — Рассказывая это, он продолжал смотреть вперед, на воду, по поверхности которой мелькали солнечные блики. Мужчина был полностью расслаблен и спокоен. И в какой-то мере это меня тоже успокоило. — Помнишь, когда ты меня первый раз здесь увидела, я был еще с двумя мужчинами? Это что-то вроде моей охраны. Ну, один из них еще и водитель. Это я сейчас достаточно богат, чтобы позволить себе их. Но так было не всегда. В молодости я был обычным парнем с большими амбициями. В голове роились идеи, хотелось двигаться вперед, добиваться высот, зарабатывать. Не покорить мир, но хотя бы найти в нем хорошее место для себя. Мы с друзьями пытались делать совместный бизнес. И знаешь, однажды идея выгорела! Мы стали подниматься. Потом, конечно, стали разные взгляды на дальнейшее развитие компании, поэтому, мы продали свой бизнес и поделили деньги, а дальше каждый сам. Я начал новое дело, и оно пошло. Я работал почти круглые сутки, хотелось быстрее, больше. И тогда я встретил девушку. Влюбился. Работать стал меньше, чтобы успевать побыть с ней. Продажи, естественно, тоже снизились. Дурак я был, молодой и глупый. Она моей одержимости работой не выдержала, ушла. Понимаю ее. Каждой женщине нужно внимание, время, а я ее обделял ее в этом. Сильно. Деньги-то я заработал, а вот счастье свое упустил. Знаешь, у меня уже могла быть дочь твоего возраста.

Заслушавшаяся я, вдруг очнулась и недоверием посмотрела на Майкла. Моего возраста? Он рассмеялся.

— Не смотри так! Зря ты не веришь! Мне тогда было 23 года, а сейчас уже 46. Что, не выгляжу?

— Нет.

— Заслуга довольно здоровой пищи, спорта и дорогого алкоголя.

— Пфф…

— Не фыркай, дорогим алкоголем наслаждаются, его не хлещут.

— Не знаю, не пила.

— Угощу как-нибудь.

— И что там дальше, в твоей истории?

— А! Ну так вот. Потом мне как-то встретилась женщина. Холеная, красивая. С такой приятно быть. Статусная. Сильных чувств к ней не было, но я уже и не гнался за ними. А потом через время узнал, что она трахалась с моим юристом. Вышвырнул обоих. Юрист в отместку чуть не продал конкурентам некоторые из моих документов. Сейчас сидит. Этот случай научил меня тому, что внешность, действительно, не главное. Вроде, прописная истина, а поймался, как пацан. С тех пор научился лучше разбираться в людях. У моего друга есть ночной клуб, периодически прихожу, отдыхаю, и там вижу печальную картину. Девочки твоего возраста. Танцуют.

— Так плохо танцуют?

— Нет, не в этом дело. Я смотрю в глаза, и знаешь, что там вижу? У одних — алчность. Тоже могу понять, хочется найти теплое местечко, где будет вкусная еда, хорошие условия, дорогие вещи. Ничего нового. А у других в глазах пустота. И вот это печально. Они уже ничего не хотят, будто разочаровались в жизни окончательно, будто сломалось что-то внутри, раскрошилось до основания. Кэт, в твоих глазах я вижу жизнь. И не хочу, чтобы тебя также сломали. Иногда это сделать до ужаса легко.

— Отец, — вдруг выпалила я.

— Что?

— Следы на моем лице. Это сделал отец.

— Твою мать. Я так надеялся на другой ответ.

— Прости, что разочаровала.

— Ты не разочаровала меня. А вот твой отец — да!

— Нет, он не всегда такой, — почему-то захотелось его защитить. — Он иногда злится. Он меня один воспитывал. И он очень испугался в прошлый раз, плакал, просил прощения. Говорил, что не хотел.

Увидев направленный на меня взгляд, такой немного снисходительный, как смотрят взрослые на неразумных детей, я вдруг разозлилась.

— Что?

— Девочка, запомни — если бы он не хотел, он бы не сделал.

— Да это вообще случайно вышло! Я сама виновата, ногой зацепилась и упала. Головой ударилась.

— А почему ты ногой зацепилась? — Я не знала, что ему сказать. — Кэт, скажи мне причину. Почему ты зацепилась ногой?

— Он оттолкнул меня, — тихо, на грани слышимости.

— Что? Повтори громче? — Я уверена, он слышал каждое слово.

— Он оттолкнул меня! А знаешь почему? Я сказала, что ненавижу ее, свою мать.

— Милая, перестань придумывать оправдания тому, чему их быть не должно. Ты — его ребенок. Тебя не должны бить, даже если ты к чертям спалишь дом! Другой вопрос — как давно это происходит? И почему ты не ушла? Ты же совершеннолетняя уже.

— Я не брошу его.

— Он немощный? Инвалид?

— Нет.

— Тогда я не понимаю.

— Моя мать умерла. Она нас бросила. Я не поступлю также.

— Кэт, мне очень жаль, что твоя мать умерла. Как это произошло?

— Рак.

— Почему ты считаешь, что она вас бросила? — Через несколько мгновений спросил он.

— А разве нет? Она была нужна мне! А она ушла!

— Это твои слова, или слова отца?

— Да что ты знаешь обо мне? — Вскочила я. — Сидишь тут, такой умный, рассуждаешь о жизни.

— Как и сказал, я хочу тебе помочь. Но мне кажется, ты сама не хочешь выбираться из этого. Тебя все устраивает.

— Нет, не устраивает! Думаешь, я хочу, чтобы меня били?

— Нет. Но ты миришься с этим. И хуже всего, ты думаешь, что заслуживаешь этого. Но это не так. Ты заслуживаешь, чтобы о тебе заботились, любили. Каждый человек этого заслуживает. И не важно, какие сложились обстоятельства, условия, и как тяжело живется. Ты. Заслуживаешь. Любви. А не боли.

Это просто слова. Всего лишь наборы букв, произнесенные чужим человеком. Мне и дела до них не должно быть. Тогда, почему так больно? Словно меня обокрали, а я только сейчас об этом узнала?

— Мы имеем то, что имеем, — дрожащим от сдерживаемых слез голосом ответила я. После чего развернулась и ушла.

Он не пришел. Всю следующую смену я поглядывала на дверь, боясь, что Майкл придет. И что я ему скажу? А оказалось, что ничего говорить не надо — он не пришел. Стало легче. Наверное. Только где-то глубоко внутри застыла злая обида «что, уже не хочет помочь? А сколько слов было сказано!». Отбросив эти мысли, я закончила смену и поехала домой.

В полночь ко мне впервые после того раза зашел отец — проверить мое наличие. И вдруг подумалось, что моя передышка закончилась. Раны зажили, сожаление в глазах отца растаяло. И снова можно начинать бояться, ожидать его плохого настроения.