Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

- Лапа!…

Она никогда раньше не произносила этого слова, образовавшегося, как видно, от «лапочки». Но с этого момента всегда в схожих ситуациях ее готовность принадлежать кому-то до конца выражалась этим словом.

- Лапа!… - прошептала она еще раз и сама подставила губы.

Аркадий Михайлович, честно говоря, не был искушен в любовных играх. Под напором своего темперамента он действовал скорее по наитию. У Миледи тоже не было никакого сексуального опыта. Но за нее постаралась природа, наградившая Миловскую такой чувственностью, какой и опыт ни к чему.

Год 1995-й. Банкирша

Дуло автомата почти уперлось ей в живот. Эти люди в масках и камуфляжной форме, ворвавшиеся сюда среди ночи, не собирались шутить.

- Быстро! - сквозь зубы сказал их командир. - Где кассета?

У нее мороз пошел по коже. Значит, поиск криминала был инсценировкой, сплошной туфтой. Они пришли сюда за теми самыми видеокассетами. Стало быть, кто-то очень могущественный прознал, что на него существует компромат. Кто?…

- Где кассеты, я спрашиваю?

- Какие кассеты?

- Ты мне туг дурочку не валяй!

- Клянусь, я даже не понимаю, о чем речь…

Она сказала это так искренне, что человек в маске, державший ее на мушке, на секунду смешался.

На самом-то деле она все прекрасно понимала. Эти чертовы кассеты были взрывоопасны почище пластида. И то, что она узнала о них буквально накануне, ничего не меняло. Она не имела к ним отношения, но попробуй это докажи. Особенно под дулом автомата.

- Не смеши! - сказал командир. - Чтобы хозяйка не знала, что в ее борделе творится?

- Делайте обыск! - ответила она, надеясь на то, что кассеты с компроматом уже перепрятаны в другом месте.

В эту секунду ее судьба буквально висела на волоске…

Годы 1964-1976-й. Зоя

Зоя Братчик была совсем иного замеса, чем ее подруги. Никто не вел ее по жизни за ручку, не окружал повседневной заботой и не оберегал. Мать Зои, железнодорожная проводница, беспрестанно находилась в длительных отъездах, мотаясь по всей стране. Отчим, человек хмурый и неслабо пьющий, был начальником поездной бригады. Так что они ездили на пару с матерью, надолго оставляя девочку одну. Ей приходилось быть самостоятельной.

- Сама, все сама! - внушала ей мать, измученная постоянной войной со сволочами пассажирами. - Никто в этой жизни, Зойка, за тебя не постоит!…

И Зоя умела за себя постоять, чему немало способствовали ее внушительные габариты.

Еще в детском саду озорник из старшей группы однажды выхватил у нее совочек. Зоя, на удивление рослая для своих малых лет, не побежала ябедничать. Она поднялась с корточек, оказавшись вровень с хихикающим озорником, размахнулась совсем не по-детски и так засветила обидчику в глаз, что тот опрокинулся на песок.

Потом, конечно, было разбирательство. Отец озорника, указывая на устрашающий фонарь под глазом у сынка, твердил как попугай:

- Это же бандитка! Просто бандитка!…

- Я ее выдеру, не сомневайтесь, - скорбно кивала в ответ Зоина мать. - Так выдеру, что неделю сидеть не сможет.

Однако на пути домой она сказала совсем другое:

- Правильно сделала. Надо будет, еще сильней стукни.

И отчим поддержал.

- В другой раз палку возьми, - посоветовал он, дыша перегаром. - Да еще лучше - с гвоздями!…

Училась Братчик ни шатко ни валко, однако на второй год не оставалась ни разу. Самой серьезной проблемой в школе для нее стало то, что она стремительно оформлялась как женщина, сама, впрочем, этого не замечая. Проблема обнаружилась после очередных летних каникул. Когда шестой класс на уроке физкультуры выстроился в шеренгу, новый физрук бодро выкрикнул:

- Равняйсь! Видеть грудь четвертого человека!

И в этот момент его взгляд случайно уперся в грудь Зои Братчик, вызывающе обтянутую тонкой трикотажной майкой.

- Фамилия? - строго спросил физрук.

- Братчик.

- А ну-ка выдохни, Братчик!

- Зачем? - удивилась Зоя.

- А затем, что… - начал физрук и вдруг густо покраснел, поняв, что такую вызывающую грудь никаким выдохом не уберешь.

Особой ловкостью Зоя не отличалась, но ее природная сила и физические кондиции явно требовали применения в спорте. Она даже стала центровой, так называемым «столбом» в сборной 12-й школы по баскетболу. Причем все остальные игроки были мальчиками. Они выиграли районные соревнования, но, когда дело дошло до городских, соперники подали протест.

- У вас Братчик кто? - поставили они вопрос ребром.

- Центровой игрок.

- Не центровой, а центровая. Она девочка! - завопили соперники. - Это нарушение правил! Девочка, да еще с такими формами, что не приведи бог! Выводить такую на площадку - это просто непедагогично!

- А отстранять ребенка от игр без всякой причины - это педагогично?

- Да уж попедагогичней, чем выставлять на всеобщее обозрение такие телеса!

- Ну, знаете, это кто чем интересуется!…

Братчик все-таки вышла на площадку, как обычно вызвав веселое удивление зрителей. Сначала ее попытались освистать и вывести из себя громкими насмешками. Но судья, тоже поначалу немало удивленный, остановил игру и пригрозил, что очистит зал. Он прощал Зое блокировки и пробежки, а ближе к финалу, когда Братчик бросала штрафные, судья, передавая ей мяч, спросил негромко:

- Ты что после игры делаешь?

- Моюсь, - ответила Братчик, не поняв тайного смысла вопроса. - Под душем.

Судья тут же начал штрафовать ее без всякой жалости. Получив пятый фол, Братчик села на скамейку запасных и уже оттуда наблюдала за крушением своей растерявшейся команды.

Но ничто не могло испортить Зое настроения. У нее был ровный, веселый характер, и все неприятности словно отскакивали от нее. Ни разу в жизни она не плакала, не мучилась бессонницей и не теряла аппетита. Энергия в ней так и била через край. Густые волосы она всегда раздирала расческой с громким электрическим треском, но хоть бы один волосок остался на зубцах. Не по годам налитое тело было упругим, матовобелая кожа даже мысли не допускала о каком-нибудь вульгарном прыщике. При этом щеки Зои всегда заливал стойкий румянец, будто она только что вбежала с мороза.

Однажды Братчик шла куда-то по своим делам, не замечая обжигающих мужских взглядов. А навстречу ей рота солдат прозаически маршировала в баню. Когда они поравнялись, из солдатских рядов раздался удивленный присвист и чей-то голос выкрикнул довольно внятно:

- Вот это жопа!…

Рота сбилась с ноги. Головы солдат, как по команде, повернулись Зое вслед, словно подсолнухи за солнцем.

- А сиськи-то! - восхищенно продолжил тот же голос. - Девушка, почем арбузы?

- Отставить! - сорвавшимся голосом приказал молодой лейтенант. - Разговорчики в строю!