Нина Морено - Не встречайся с Розой Сантос

– А с учебой это помогало?

– Много чего помогало, но легче все равно не становилось. Этот шнурок напоминает мне о том, что экзамен по физике я завалил, а отличным мореходом мне это стать не помешало.

Я посмотрела в ту сторону, откуда он вышел на берег:

– Это твоя лодка?

– Ага. Мой отец считает, что из-за нее я бросил учебу. Это не так, но я ни о чем не жалею. Я люблю свою лодку. Я даже живу на ней!

Я изучила судно с новым интересом. Внутри, как я теперь заметила, горел свет. Алекс живет в этом маленьком домике, на котором может отправиться куда угодно.

– Единственное, что за год учебы было хорошего, – это стажировка на факультете биологии. Поскольку я умею обращаться с лодками, я помогал с проектами на заливе, и это дало мне некоторые перспективы для работы.

– А теперь ты вернулся, чтобы помочь Джонасу?

– Я вернулся, чтобы быть на побегушках у отца… и чтобы помочь Джонасу. Это место для меня много значит. В Техасе я делал всякие любопытные вещи, и здесь тоже хочу этим заниматься.

– То есть тебе все-таки нравится в Порт-Корале?

Он некоторое время смотрел на небо, а потом снова повернулся ко мне:

– Иногда мне здесь очень нравится. А тебе? Куда ты отправишься, когда закончишь школу? В Гавану?

Но у меня больше не было ответа. Это так же сильно выбивало из колеи, как и прийти в бухту ночью.

– Я сегодня узнала, что программу в Гаване отменили, и теперь я не знаю. Я поступила в несколько мест, до мая надо решить. – Я прищурилась, словно подсчитывая. – В общем, у меня осталась пара недель, чтобы определиться.

– За пару недель много чего может произойти, – сказал Алекс. Он сложил руки на груди, и его татуировки стали видны в лунном свете. И я вдруг с заново подступившей тревогой осознала: парень! С лодкой! Которая стоит прямо вот тут!

Я вскочила на ноги.

– Уже поздно. Мне надо идти.

Алекс встал, и мне пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Он мгновение смотрел на меня с открытым, искренним выражением.

– Ну, теперь ты знаешь, где меня искать.

Он пошел обратно на лодку, и кошка Луна пошла за ним. Я немного подождала, а затем пошла вперед, на пустой причал. Волосы лезли мне в лицо, а я стояла у края темной воды, аккуратно вдыхая свежий, соленый ветер.

Моего отца больше нет – и все же он по-прежнему где-то там. Может, поэтому у мамы и не получается долго оставаться на месте. Чего же я хочу: освободиться от проклятья или от своей любви? Я достала из карманов пепел и семь монеток и бросила их в море.

– Поздно вернулась?

Мы с мамой сидели за кухонным столом, и она изучающе посмотрела на меня поверх своей чашки кофе. Я бросила взгляд в сторону плиты – но нет, Мими уже ушла к себе в прачечную.

– Я прекрасно знаю звук, с которым открывается окно твоей комнаты, – продолжала она.

– Потому что ты тысячу раз из него вылезала, – прокомментировала я. На старом деревянном подоконнике было вырезано ее имя, а рядом – неумелое сердечко и имя моего отца.

– А теперь ты в него забираешься, – улыбалась она. – Признайся, это первый раз? Ты ужасно шумела.

– Если уж быть предельно откровенной, я свалилась внутрь.

И при этом больно ударилась локтем.

– Ошибка новичка!

– А я смотрю, у тебя руки в краске. – На пальцах у нее действительно были белые и голубые пятна. – Что-то новое или ты все-таки решила закончить ту стену?

Она зашипела, словно я ее обожгла, но глаза все равно смеялись.

– Какая ты злая, когда чувствуешь себя виноватой! А я ведь даже не спросила, где ты была.

– Говори потише, – сказала я и отхлебнула кофе, чтобы набраться сил.

– Извини, конечно, но разве ты не должна от меня это скрывать? – Она откинулась на стуле и склонила голову набок.

– Ты – тот человек, который сделал так, что это окно в принципе не закрывается.

– Не благодари. Если скажешь, где ты была, я ничего не скажу Мими.

– Что там нужно сказать Мими? – поинтересовалась та, входя в кухню с ящиком стеклянных банок. Она поставила их на кухонный островок и объявила: – Желе. Кажется, клубничное. С жареными тостами будет отлично.

– Ты теперь работаешь по бартеру? – спросила мама. – А что дальше? Приведут корову?

– Так что же нужно сказать Мими? – упрямо повторила та и с подозрением посмотрела сначала на меня, потом на маму. У меня возникло такое чувство, что мы – сообщницы какого-то неведомого мне преступления.

– О кое-каких активностях твоей любимой внучки, – лениво проговорила мама. Я мрачно посмотрела на нее.

Бабушка скрестила руки на груди.

У меня было такое чувство, что от страха меня сейчас стошнит кофе и слойкой, которые мама утром принесла из bodega . Словно она хотела хорошенько накормить меня, как ягненка, перед закланием.

– Она нашла священника на свадьбу Клары и Джонаса.

Меня окатило волной облегчение, и я чуть не уронила кружку с кофе.

– Очень приземленный и такой, немного хиппи. – Мама продолжала пересказывать Мими то, чем я с ней поделилась чуть раньше. – Но двуязычный. С Кубы, да, Роза?

На самом деле нет. Я вгрызлась в слойку с гуавой и творожным сыром.

– Что ж, вполне неплохо. – Мими поцеловала меня в макушку и вернулась в прачечную к окну.

Когда она скрылась из виду, я бросила на маму испепеляющий взгляд:

– Ты смерти моей хочешь?

– Просто не даю расслабляться. – Она лукаво улыбнулась. Откусив большой кусок слойки, мама снова посмотрела на меня. – Моя маленькая девочка наконец нарушает правила. Могу же я испытать законную гордость!

Нарушать правила оказалось чертовски утомительно. Я дергалась от каждого намека из-за вчерашней беготни по докам, а она сидела с таким лицом, словно мое имя появилось на доске почета.

– У тебя извращенные понятия о гордости.

– Странно, что одичалый подросток в этом доме больше не я.

Я с сомнением посмотрела на нее, и ее улыбка погасла:

– Просто приятно видеть, что в тебе все-таки есть хоть что-то от меня.

Во второй половине того же дня я отправилась в свою школу. Было странно, что мне больше не нужно ходить сюда каждый день. Все остальные были тут. Ана наверняка ругается с кем-нибудь в оркестровой, а Майк, я готова была поспорить, вместо задания рисовал в тетради чертеж для своей лодки. Еще пару недель их место было здесь. Но меня никто больше не ждет, кроме мисс Фрэнсис – школьного консультанта, с которой я назначила встречу, чтобы обсудить свои внезапно развалившиеся планы перед лицом надвигающегося дедлайна.

– Должна признаться, Роза, я рада, что ты решила встретиться по этому поводу со мной, а не с Малкольмом. Все ребята с программы двойного обучения ходят к Малкольму, – сказала она.

Мне нравилась миссис Фрэнсис. Это была светлокожая женщина моложе тридцати, с кудрявыми рыжими волосами, которые она всегда небрежно связывала в хвост. Веселая и достаточно прямолинейная для взрослого человека. Каждый вечер она прогуливалась по городу с двумя доберманами. Их звали Флотсам и Джетсам, и они всех недолюбливали. За годы учебы я много раз с ней консультировалась, и у нас были спокойные, доверительные отношения. Про стажировку за рубежом она знала с самого начала, а я знала, что она готова попробовать семейную жизнь, но никак не может найти мужчину, который бы понравился ее собакам.