Алиона Хильт - В ритме Болливуда [litres]

Однако подруга периодически подшучивала и над Фирдосом, моя симпатия к которому росла с каждым днем.

– А он-то чем тебе не угодил?

– Да он же тупой спортсмен! – отвечала подруга.

Фирдос не мог этого не заметить и старался при любом удобном случае встречаться со мной наедине, без подруги. Завершающей каплей, по-видимому, стала наша совместная поездка в живописное место недалеко от Кералы.

У Даниша было поместье в тех краях, и он снова любезно его нам предоставил. Мы поехали вчетвером: Суфьян, Наташа и мы с Фирдосом. Все выходные у меня было чувство, что мой спутник бодается с моей подругой и они цепляются друг к другу по любому поводу и даже без повода!

– Кристина, у тебя красные ногти? – усмехаясь, заметил Фирдос.

– Да! Нравятся? – кокетничала Наташа.

– Нет, как у женщины легкого поведения! – он считал, что сострил и засмеялся, а Натали разозлилась.

Таких моментов было море: то ее ногти, то белые штаны, то повешенное не на место полотенце. Подруга тоже не отставала и передразнивала любую сказанную им фразу, высмеивая его неспособность красиво и членораздельно формулировать свои мысли.

Смотреть на этот детский сад, когда небезразличные тебе люди воспринимают друг друга в штыки, и спрашивать себя, что же случилось, было тяжким испытанием. Что они не поделили? Меня?

В ту весну я успела несколько раз слетать в российские командировки с Агарвалом. Две последние были абсолютно провальными, и мне до сих пор стыдно об этом вспоминать.

Работать в новой области – это всегда очень интересный опыт, можно узнать много нового, но это в то же время и очень сложно, и очень ответственно. Фирма Агарвалов была акулой на индийском рынке, но у них был очень сильный конкурент, который вовсю уже сотрудничал с Россией. Мой самый главный прокол заключался в том, что я, полностью погрузившись в изучение продукта, абсолютно выпустила из фокуса изучение конкурентов. Я была молода и неопытна, я не могла знать обо всем и все предусмотреть, но изучить главного конкурента была обязана. Российские фирмы плохо шли на контакт, как мне казалось, относясь с большим сомнением к моим телефонным звонкам и письмам. Точнее, по телефону или по переписке понять что-либо и до чего-то конкретного договориться было нереально. Каждый раз, пытаясь сделать им предложение, я слышала о необходимости личной встречи.

Я составила список из трех фирм в Москве, Наташа взяла на себя родной Санкт-Петербург. Встречи были назначены, и мы с нашим начальником полетели в Россию. Ах, бедный Агарвал! Он никогда в жизни не видел снега, а весна в тот год была, как рисуют зиму на картинках: снежная, морозная, с пронизывающим насквозь ветром!

– Я слышал, что в России холодно! – сокрушался этот тучный индиец, кутаясь в тонкое шерстяное пальто, – видимо, единственную теплую вещь, которую он имел в своем гардеробе.

Привыкший к индийским ценам, комфорту и ВИП-обслуживанию, Агарвал был несколько в шоке от того, что мы решили прокатить его на нашем метро, от которого потом нужно было идти пешком.

– Девочки, а мы не можем нанять машину с водителем, чтобы нас везде возили? – в его голосе я впервые услышала нотки раздражения и недоумения, и наши доводы, что метро – это быстро и тепло, не помогали.

В ту поездку все почему-то пошло наперекосяк. Все, что можно было, начиная с поездки на метро и заканчивая деловыми встречами, обернулось полным хаосом.

Сначала на петербургском предприятии хозяин, с которым мы заранее договорились об аудиенции, с порога встретил нас со словами, что он вообще-то уже сотрудничает с другой индийской фирмой и менять поставщика не собирается. Его устраивало абсолютно все: и сроки поставки, и условия постоплаты, и, собственно, цена на продукцию. У меня было стойкое ощущение, что мы прилетели, чтобы услышать именно это. Опыта в продажах у нас с Наташей не было, и чтобы не потерять лицо перед начальником, проделавшим такой долгий путь, помню, как мы стали обсуждать возможность лучших условий, которые не были согласованы с нашей фирмой.

– Мы можем предложить вам лучшую цену и лучшие условия! – уверенно сказала Наташа, на что хозяин российской фирмы оживился и показал готовность к обсуждению, но когда дело дошло до обсуждения цены, наш Агарвал был непреклонен.

Условия, устроившие бы российскую фирму, оказались абсолютно неприемлемыми для фирмы Агарвалов. Мы бы поставляли канаты себе в убыток! Я до сих пор не понимаю, почему все это мы не могли обсудить до встречи в Санкт-Петербурге! Но впереди нас ждали еще три фирмы в Москве, которые любезно пригласили нас на обсуждение деталей.

Две из них оказались по факту не заинтересованными в расширении ассортимента продукции, а третья, которая, как оказалось, тоже уже сотрудничала с нашими конкурентами, вообще перестала выходить на связь. Командировка была провалена, и Агарвалы решили приостановить выход на российский рынок и, соответственно, работу нашего отдела. Наши должности сократили.

Я не могла поверить в то, что происходило! Я уже настолько свыклась с новым местом жительства, со своим образом жизни и работой, что не могла никак принять тот факт, что мне придется вернуться в Петербург. А еще тут был другой момент – я не могла себе простить второго фейла после Турции. По какой-то непонятной мне причине я боялась сказать родителям, что у меня не получилось. Я боялась опростоволоситься, но выхода не видела.

В один из таких дней, когда настроения не было совершенно, за мной в очередной раз приехал милаш Пранав, чтобы прокатиться по набережной. У меня в груди все съежилось и закололо, и когда я вышла к нему, на мне не было лица. Мне нужно было сказать, что я уезжаю…

Пранав не заметил моего настроения и вел себя как обычно.

«Какой он черствый!» – подумала я про себя, а сама даже не старалась скрыть свое моральное состояние. Он опять что-то говорил мне про планы, и я отчетливо понимала, что в его планах нет места для меня.

– Пранав! Хватит строить воздушные замки! Я наелась ими по самое не могу!

– Медок, в чем дело? Ты больше меня не любишь?

– А я говорила когда-то, что люблю, Пранав?

Он стушевался и опустил глаза.

– Я неудачник, да? Поэтому? – Пранав замолчал на несколько секунд, а потом добавил: – Зачем тебе неудачник? Я в очередной раз не получил роль, а ты не согласна сидеть и ждать, да? – его тон из расстроенного переходил в сердитый, и я видела, что он сердится на всех и все вокруг: на меня, на себя, на режиссера…

Я молчала, мне не хотелось ничего говорить, да и это было бы бессмысленным.

– Ты найдешь себе состоятельного мужчину. Того, кто будет водить тебя в рестораны, покупать цветы и украшения. Я ничего этого тебе дать не могу! Тебе же это нужно?