Яна Ясная - Новая история Колобка, или Как я добегалась

— Спасибо, — я улыбнулась в ответ. — Максим Михайлович на месте?

— Да, уже приехал, — отозвалась Рита, и вежливо поинтересовалась, — Как ваши дети?

— Спасибо, всё хорошо. Начинайте, пожалуй.

Родной кабинет, и отработанный до автоматизма порядок: включить свет — запустить компьютер — открыть окно.

“Тишина” не желала ждать, пока Елена Владимировна изволит выйти с больничного, она жила своей жизнью, и работы накопилось прилично.

Как и всякая приличная сова, утро я предпочитала пережидать, одурманив мозг кофеином, но ближайшая кофемашина находилась в кабинете Елистратова, и являться туда надлежало не с пустыми руками, а крепко держа в них ситуацию, информацию и бразды управления “Тишиной”.

В данный момент я в руках держала только мышь, а всё остальное предстояло только загрести. А то начальству на глаза стыд показаться.

Бронирование. Почта. Финансовые документы пока отложим: скопилось, это не дело не пяти минут перед пересменкой. Прием смены у Маши. Привычная, родная рутина повседневности.

До двенадцати работа шла в таком темпе, что головы поднять было некогда.

К обеду я поняла, что обеда у меня, пожалуй, сегодня не будет. А еще, что больничный — это гораздо хуже отпуска. С одной стороны, ты и не отдыхаешь толком, а с другой — твои обязанности, ввиду краткосрочности отсутствия, никому не передаются, а ждут твоего возвращения.

Нет, в следующий раз никаких больничных! Лучше сразу умру.

С некоторым сожалением отказавшись от привлекательной, но малодушной мысли, я продолжила “арбайтать”.

Вместо обеда я сходила к Максу, и лишила обеда и его, заменив вульгарный прием пищи телесной пищей интеллектуальной. Макс не обрадовался, но смолчал, а после обеда отомстил мне самым гнусным образом, прислав на мессенджер сообщение “Уехал по личным делам, если что на телефоне”.

Я в этот момент как раз активно переписывалась со знакомой помощницей режиссера. Их группа собиралась делать фильм про “Соловьиные родники”, и планировала для этой цели остановиться у нас. Я была всеми фибрами “за”, к тому же, киношников нам принимать было не впервой, просто не понимала — чего в конце зимы-то? Почему не летом, в соловьиные ночи, которые и дали название заповеднику?

В этот момент мне и пришло известие о том, что начальник отбыл, не обещал вернуться — и в итоге, из письма ассистентке режиссера пришлось стирать то, что хотелось сказать начальнику (а приходилось держать в себе).

Почта пискнула входящим.

Ах, то есть, они несколько раз приедут? И сейчас, и весной, и на соловьиные ночи?

Да мои ж вы любимые! Хотите, я вам одни и те же места для всех визитов забронирую?

Ассистентка режиссера Алиса девушкой была исключительно милой и не чуждой чувства юмора к тому же, так что переговоры прошли в теплой, дружественной обстановке. Это не удивительно, опыт общения с киношниками свидетельствовал, что вопли, истерики и драма на ровном месте начнутся позже.

Составив предварительную договоренность, я выслала Алисе смету и вернулась к обработке заказов и выполненных поставок. Опомнилась только в четыре часа, когда телефон запел “Ах Дюдюка, ох Дюдюка! Ябеда и вредина!”

Всё верно, рабочий день подходит к концу, Ада звонит сказать, что купить к ужину…

Однако сказала она совсем другое.

— Лена! — и голос ее в трубке прыгал вверх-вниз, — Лена, детей чуть не похитили!

Сердце куда-то ухнуло, остановилось на мгновение как и вся мозговая деятельность, а незаменимая моя, не дожидаясь от меня каких-либо тупых переспрашиваний и нарастающей паники, продолжила в трубку ломким, задыхающимся голосом:

— Мы гуляли во дворе. Они котенка под машиной увидели и мне показывают — смотри, смотри… я нагнулась — не вижу, а они машину оббежали с другой стороны глянуть. Я пока выпрямилась, пока обошла… на пять секунд задержалась всего-то, ну десять… иду за ними, а их нет нигде. У меня сердце в пятки, но это ж колобчата, с ними всегда так… а потом смотрю… вперед, а они уже в метрах десяти, и женщина какая-то их впереди себя как гусят гонит, а они идут послушные. Я как заорала… как заорала! Она обернулась, голову в плечи — и деру. Ей богу, если бы не дети, догнала бы и… и… — Адка всхлипнула и шмыгнула носом. — Мы дома сейчас. Все хорошо, только… Лен, ты приезжай, скорее, а? Мне страшно.

— Я еду, Ад, — произнесла я, не узнавая собственного голоса. — Я молнией.

Первый номер телефона я набрала на автомате, на бегу. Не успев даже толком задуматься о том, что делаю.

“Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”.

Я не могла себе позволить истерически названивать Максу, надеясь пробиться сквозь “абонент не абонент”, а потому нашла другой номер.

Нашла. И не стала набирать. Что-то удержало. Я еще медлила, занеся палец над кнопкой, когда в поле зрения мелькнула долговязая фигура, нужная мне, и я бросилась к Филлипычу наперерез через сугроб.

— Машина нужна.

Было что-то в моем лице такое, что Игорь даже не задал ни одного вопроса, просто протянул ключи.

Уже выруливая на шоссе, плюясь грязным снегом из-под бешено крутящихся колес, я сообразила, что так и не нажала кнопку вызова, чтобы позвонить в полицию.

Ключи провернулись в замке, но дверь не открылась, и я больно стукнулась об нее носом в попытке протаранить.

— Лена, ты? — глухо донеслось из квартиры.

— Я.

— Мой любимый цвет?

— “Отстань-от-меня-ну-нет-у-меня-любимого”, — произнесла я, ткнувшись лбом в холодное железо.

За дверью послышалась возня, скрежет тяжелого по полу. Она приоткрылась на узкую щель, достаточную лишь для того, чтобы медленно просочиться, и стоило мне это сделать, как дверь тут же захлопнулась обратно, и Адка, ловко провернув ключ, придвинула обратно не пойми как притащенный из гостиной комод. Я оценила баррикаду и испытала короткий, но острый приступ гордости.

Ада была бледна, отчего отчетливые проступил боевой раскрас из веснушек, а белобрысые косы воинственно топорщились.

— Лена, Лен… — произнесла она, глядя мне в глаза. — Вот что хочешь со мной делай, но я печенкой чую, что-то в этом всем нечисто. Вот прям… совсем.

Я знала, что она хочет сказать. Тоже, видать, чуяла этой самой печенкой. И поэтому так и не позвонила в полицию.

Альтеры, ведьмы… чего еще я не знала об этом мире?

Мои дети не пошли бы за незнакомкой тихими паиньками. Они бы помчались, поскакали, перебивая друг друга и торопясь вприпрыжку, наплевав на то, что это “чужая тетя”. Но не пошли бы тихо и мирно, очарованные за считанные мгновения, пока Ада была по ту сторону машины.

Очарованные. Зачарованные? Заколдованные?..

Я впервые не знала, что делать. Как поступить, к кому бежать. Простейшие и очевидные в такой ситуации решения, натыкались на сложности потустороннего характера и давали сбой. Пойти в полицию — моих детей пытались похитить? Кто? Зачем? Дурдом и идиотизм. И что они сделают? “Похитят — тогда и обращайтесь”.