Светлана Бланкина - Верхний Ист-Сайд. Внутри [СИ]

Я не могу ответить, потому что тот холод, то одиночество, та ужасающая боль всё ещё со мной. Но Джек здесь, он не бросил меня, он со мной…

— Клэри? — снова спрашивает он, но я не могу ответить, мои глаза заполняют слёзы, и я судорожно вздыхаю. — Я рядом, Клэр. — Джек берём мою ладонь, и целует её, не сводя с меня обеспокоенного взгляда и этот поцелуй наполняет меня теплом.

— Джек! — выдыхаю я, и, обняв его за шею, тяну его к себе за поцелуем, который возвращает в меня жизнь, который заполняет ту пустоту во мне, который стирает чувство одиночество и снимает боль.

Отстраняясь, Джек смотрит на меня ещё более напугано, а я начинаю приходить в себя. Боже… какой ужас…

— Что тебе приснилось? — тихо спрашивает он.

— Ты можешь пообещать мне одну вещь? — дрожащим голосом спрашиваю я, игнорируя его вопрос.

Я смотрю Джеку в глаза продолжая обнимать его за горячую шею, и получаю в ответ уверенный кивок, а по моим щекам снова начинают скатываться слёзы.

— Обещай, что я никогда тебя не потеряю! — всхлипываю я, пытаясь справиться со слезами. Мне страшно… страшно, что тот сон может стать явью.

Я этого не вынесу! Я больше не смогу быть одна, быть без него, просто не смогу… Я не хочу жить, если с ним что-то случится, я просто не смогу жить в мире без него. Я скорее умру, чем смерюсь с этим.

— Что ты такое говоришь? — хмурится он.

— Дай мне слово! — не унимаюсь я, утирая одной рукой слёзы и чувствуя, как бешено, колотится сердце.

— Обещаю, — наконец, говорит Джек, и, выдохнув я снова целую его, чувствуя привкус собственных слёз.

После этого кошмара мне с трудом удалось уснуть, но удалось. Я крепко обняла ничего непонимающего Джека, снова провалилась в сон, и проснулась всё ещё обнимая его.

Я не стала рассказывать, что именно мне приснилось, хотя Джек просил, но я не хочу произносить тот сон вслух. За мою жизнь мне снилось много разных ужасов, но этот был самым страшным именно эмоционально. То одиночество, что я в нём почувствовала я не испытывала никогда в жизни. Ни разу.

Я помню, что не дождалась вчера Джека (он пришёл гораздо позже, чем обещал), но сегодня он странным образом просыпается раньше меня. Он ведёт себя осторожно по отношению ко мне и мягко пытается узнать, что именно мне приснилось, но я говорю, что уже не помню.

Сегодня у нас по плану больница, а я чувствую себя просто паршиво из-за ужасной ночи и утренней тошноты.

Квартира погружается в жуткую тишину, когда мы с Джеком расходимся по разным комнатам, чтобы собраться и меня не покидает тревожное чувство. Мне страшно, что что-то может снова случится как оно всегда и бывает и этот сон… я хочу поскорее забыть его.

Пока мы едем в лифте, я молча беру Джека за руку и краем глаза вижу как он задерживает на мне взгляд. Если бы сейчас в лифте кроме нас никого не было, Джек бы снова что-нибудь спросил у меня, но так как мы не одни, он молчит.

— Клэр, думаю, будет лучше, если я поведу машину двумя руками, — в тишине автомобильного салона говорит Джек, посмотрев на меня с сочувственной улыбкой.

— Да, — будто просыпаюсь я, и освобождаю руку Джека от своей ладони хоть мне этого и не хотелось.

— Может, всё-таки расскажешь, что тебе приснилось? — снова задаёт этот вопрос Джек как бы к слову.

— Я же сказала тебе, что уже забыла его, — отвечаю я, поднимая взгляд от своих рук на лобовое стекло.

— А по тебе не скажешь, — не отводя взгляда от дороги, бормочет он.

Если так продолжится, то мы поссоримся, а я этого очень сильно не хочу. Поэтому я начинаю думать, как мне перевести тему на что-нибудь другое.

И я вспоминаю про вчерашний журнал, который дал мне один из моих новеньких стажёров, в котором нас с Джеком назвали самой стильной парой Нью-Йорка этого года, и также рассказываю Джеку о новых стажёрах. И мне удаётся отвести его от моего сна.

Но, кажется, у самого Джека вчерашний день был не таким замечательным, как мой, потому что даже сегодня он всё ещё напряжённый и недовольный, но я не вдаюсь в подробности, о которых он и сам не хочет говорить.

В больнице я сдаю анализы и прохожу УЗИ только для того, чтобы убедиться в своей беременности, потому что на столь раннем сроке ничего другого определить просто невозможно.

— Ну, всё, на сегодня ты свободен, — жуя круассан, который мы купили пару минут назад, говорю я Джеку, всё ещё сидя в машине.

— Не понял, — в недоумении протягивает он усмехаясь.

Я делаю глоток кофе и доедаю круассан. Уже двенадцать часов, а я только сейчас позавтракала из-за этой больницы, но моё настроение стало на порядок лучше, наверное, так на меня действует сахар.

— Я позвонила Барбаре, она поможет мне выбрать платье, — едва разборчиво отвечаю я, Джек от чего-то смущённо улыбается и скорее отводит взгляд. — Что? Ты сам…

— Нет, я… — смотрит он на меня, всё ещё по идиотски улыбаясь. Я рада, что и его настроение улучшилось. Мне больше нравится хороший Джек, а не плохой. — Просто… я назначил дату нашей росписи.

Я теряю дар речи. Как он мог не согласовать это со мной!? И когда он успел?

— Ну, и… — недовольно протягиваю я в нетерпении услышать продолжение.

— Десятое января… как тебе? — с неуверенной и взволнованной улыбкой спрашивает Джек.

Я задумываюсь. На самом деле подошла бы любая дата, в ней всё равно не будет смысла, но мне нравится число десять. И получается… до нашей свадьбы… три недели.

— Три недели? — не веря этой цифре шепчу я, в упор смотря на Джека. — Но…

— На счёт подготовки моешь не волноваться, мама уже всем активно занимается, — говорит Джек, и берёт меня за руку.

— Ну, мисс Олдридж, вы готовы стать миссис Фостер? — спрашивает он, приподнимая тёмные брови, и на его лице появляется тёплая улыбка.

— Я люблю тебя, Джек, — шепчу я, убрав стакан с кофе и подавшись вперёд крепко обняв его за шею.

Я чувствую, как его руки обнимают меня, крепче прижимая к себе, и как его плечи слегка трясутся от тихого смеха. Любимы запах, любимые объятия… любимый человек.

— Я тебя тоже, Клэри, — говорит он и целует меня в плечо.

Его руки греют моё тело, а его слова мою душу и сердце и я снова вспоминаю свой сон.

Сложно представить, а точнее невероятно больно, что всему этому может прийти конец, что всё это может исчезнуть по простому щелчку пальцев. И я не хочу думать об этом и не хочу представлять. Я лишь должна пообещать себе, сделать всё, чтобы сохранить это, сохранить «нас» и я обещаю.

— Ты не представляешь как я рада за тебя! За Джессику, за вас обеих! — рассматривая многочисленные свадебные платья, улыбаясь, говорит Барбара и переводит счастливый взгляд на меня. — Ты заслужила счастья, Кларисса.

— Спасибо, — смущённая её словам отвечаю я, и к нам выходит консультантка Марк инграм ателье.