Габриэлла Лопез - Хозяйка судьбы. Украденное счастье

Но сегодня у нее впервые сдали нервы. И на это была серьезная причина. Совсем недавно ее лучший журналист Дирсеу обнаружил за собой слежку.

Вот уже два дня черный кадиллак открыто наступал ему на пятки. А этот мальчик дорогого стоил: помимо интеллигентности и порядочности, он обладал хорошим вкусом, особым нюхом журналиста и «легким пером». В двадцать три года у него уже сформировалась та особая манера письма, о которой любой, даже самый строгий и привередливый, редактор отозвался бы с восторгом.

Сегодня Дирсеу получил в редакции обычное задание: съездить в маленький городок Вилла Бьянка и взять интервью у хозяина табачной фабрики дона Мануэла, которому на днях исполнялось сто лет.

Так как свободных машин в редакции не было, журналист вынужден был сесть на собственный велосипед и отправиться в сторону горы Каркавада. Все инструкции и наставления сослуживцев, как оказалось позже, ничего не стоили: найти более короткую и удобную дорогу было невозможно. Дирсеу остановил велосипед около склона и внимательно осмотрел окрестности. Слева — непроходимый лес, справа — река и овраг, впереди — крутой склон. Оставалась еще остановка муниципального транспорта, но, как будто в насмешку, мимо него проскрипел старенький, забрызганный грязью автобус, наполненный до отказа пассажирами и вещами.

Он с грустью посмотрел на него, но вскоре не удержался и улыбнулся: три хорошенькие мальчишеские мордочки в окне автобуса, не отрываясь, провожали его взглядом. По видимому, им еще ни разу в жизни не приходилось видеть гоночный велосипед с переключателем скоростей.

Журналист нажал на звонок и потренькал, приветствуя их. Красивая молодая женщина с маленьким ребенком на руках тоже обернулась и улыбнулась ему. «Надо же, — подумал он, — такая юная, а уже мама».

Дирсеу засучил светлые брюки, снял рубашку, завязал ее рукава у себя на поясе и отправился в путь. Как оказалось, испытание было не из легких. Пять километров подъема так вымотали беднягу, что на первой же заправочной станции он вынужден был остановиться отдохнуть, попить и умыться.

Когда он вышел на улицу, мимо него медленно проехал автомобиль черного цвета, в котором сидели четыре человека в темных костюмах с серьезными лицами.

«Подумать только, даже не скрывают слежку, — подумал он. — Видимо скоро начнутся репрессии!»

Вечером, вернувшись с задания, Дирсеу первым делом зашел в кабинет доны Жозефы. Она сидела за рабочим столом и что-то писала в своем ежедневнике.

— Рада тебя видеть! — поднялась она навстречу. — Пу как твое покорение «Фудзиямы»?

— Материал получился отличный, можно давать на первую полосу. — Дирсеу положил папку на стол.

— Какой ты молодец! То что другие журналисты мусолят неделю, ты делаешь за один день.

Дирсеу улыбнулся.

— А что такой грустный? Устал?

— Есть немного, но это не так важно. Хуже другое. Сегодня опять весь день за мной таскался черный кадиллак с четырьмя мордоворотами. Причем они даже не скрывались.

— Так. Это очень и очень плохо, — расстроилась дона Жозефа. — Раз они демонстративно следят за сотрудниками нашей газеты, это может говорить только о том, что военные почувствовали силу.

Дона Жозефа вынула из золотого портсигара сигарету и закурила. Дирсеу знал, что курила она только в минуты особого волнения.

— Мне кажется, что я знаю, как нам помочь, — она стряхнула пепел прямо на стол и вдруг спохватилась: — Какая же я растяпа. Садись рядом и захвати, пожалуйста, пепельницу.

Дирсеу с удовольствием устроился на диване, вытянув уставшие ноги.

— Есть только один человек, кто не оставит нас в беде, генерал Бандейра, — Жозефа поднялась и стала ходить по кабинету. — Он, слава богу, все еще симпатизирует мне и проявляет искреннее сочувствие к нашей газете. Если бы в нашем правительстве набрался хоть бы один десяток таких достойных людей, через год страна забыла бы о проблемах в политике и экономике. — Она остановилась около журналиста и с интересом посмотрела на его разбитую коленку.

— Раны, полученные в боях за информацию? Ничего, до свадьбы заживет. Так вот. Не сомневаюсь, что существует «особый список», и в случае переворота многие из нас будут изолированы и арестованы.

— Я слышал, что в Рио должна приехать Елизавета Вторая. — Дирсеу с жадностью выпил стакан прохладной минералки и теперь чувствовал себя гораздо лучше.

— Самое интересное, что она уже здесь. — Жозефа присела на кончик дивана и рассеяно посмотрела на разбитую коленку журналиста. — Сегодня вечером я просто обязана присутствовать на официальной встрече. Дело за малым: как только Себастьян привезет мне платье, я сразу отправлюсь на встречу.

— Утром он говорил мне, что к нему должна приехать сестра с племянниками. Он их уже встретил?

— Нет! Пока я не могу отпустить его даже на полчаса, — нахмурилась дона Жозефа. — Как только выполнит все поручения, пусть встречает кого угодно! — Она всегда сердилась, когда ей приходилось отказывать людям в их просьбе.

— Вам сегодня еще нужна моя помощь? — на всякий случай спросил Дирсеу.

— Ни в коем случае! Езжай домой и ложись спать. И имей в виду, это приказ!

Улицы Рио кипели от возмущения. В самом центре сосредоточились студенты с многочисленными лозунгами. Девушки с алыми цветами в волосах активно раздавали прохожим листовки и свежий номер газеты «Ежедневные новости» с дерзким заголовком статьи журналиста Дирсеу: «Разве такую власть заслуживает наш народ?»

От желающих узнать ответ на вопрос не было отбоя. Газету читали сразу же, стоя на месте, а потом бережно передавали другим. Небольшие группы молодых людей скандировали дерзкие лозунги под общее одобрение прохожих.

Дирсеу оказался в гуще событий, его цепкий взгляд и исключительный слух отмечали все, что происходило на улице Дона Маноло. Когда полиция, не сумевшая разогнать студентов, применила слезоточивый газ, он первый стал уносить пострадавших в безопасное место.

«Когда же закончится этот ужас?» — думал он, поддерживая крупного пожилого мужчину, который случайно попал в толпу митингующих. Когда он нашел его, тот почти не дышал. Теперь его нужно было оставить в надежных руках.

В небольшом переулке студенты устроили стихийный госпиталь для пострадавших. Жители соседних домов приносили сюда чистые тряпки, бинты и лекарства для раненых.

Если бы Дирсеу знал, что здесь, в соседнем переулке, совсем рядом с редакцией его родной газеты двое полицейских задержали Себастьяна, личного шофера доны Жозефы, он бы обязательно бросился к нему на помощь.

Когда Себастьян чудом проехал через площадь, кишащую разгневанными людьми, то немного расслабился. Его находчивость часто выручала его в нужную минуту. В этот раз он написал на переднем стекле машины помадой, взятой у одной из девушек, которая раздавала листовки, всего одну строку: «Везу платье для доны Жозефы», — и это стало его надежным пропуском в бурлящем потоке юных тел.