Хизер Берч - Сад надежды [litres]

Она выдвинула верхний ящик, пошарила в нем и достала коробочку для рецептов:

– Дэйзи хранила здесь деньги.

Далтон прошелся по комнате.

– Куда она могла уйти?

– Куда угодно. Ей это не впервой. – В дверях стояла Эллен.

– Как же мы ее не заметили? – И вдруг Чарити осенило. С бьющимся сердцем она выскочила в холл и помчалась в свою комнату. На стене обычно висел ключ; сейчас крючок был пуст. – Она сбежала через мансарду!

Чарити уже поняла, что дверь в мансарду не заперта, а ключ торчит в замочной скважине. И побежала к лестнице. В голове бушевал шквал эмоций. И вдруг – ни с того ни с сего – она представила себе последние минуты жизни Мэрилин. Что испытывала бабушка? Страх? Стыд? Чарити смотрела себе под ноги, а вместо шпилек со стразами видела бабушкины белые туфли на шнурках и ее летние брюки-капри. Из-за спины доносились голоса Далтона и Гарольда, оба кричали Чарити: «Вернись!» – а ей внезапно показалось, что она слышит голос дедушки. И он упрашивал, умолял ее остановиться. Вернись!

Вот сейчас она посмотрит вниз с балкона и увидит там, тремя этажами ниже, безжизненное, истекающее кровью тело Дэйзи. Или, хуже того, увидит бабушку, увидит, как уходит жизнь после столкновения с землей…

Чарити проскочила через мансарду и бросилась прямо на балкон. Говорят, перед смертью люди чувствуют странные вещи. Она ощутила лунный свет на коже, запах прибоя и даже соленый привкус морской воды во рту. Услышала шепот фей, танцующих на волнах, и усыпляющий шелест листьев плакучей ивы.

…кто-то набросился сзади, вонзил ногти в спину и процарапал по оголенному телу – а на ней было бархатное вечернее платье с открытой спиной. Чарити осознала, что перед тем, как в нее вцепилась рука, она стремительно начала падать вперед. Что-то ударило под ребра, воздух разом вышел из легких. Рука ухватила ее за бок, буквально вонзившись в плоть между ребрами и бедром. Далеко внизу виднелась трава. А Чарити висела на перилах вниз головой. Между небом и землей, между жизнью и смертью.

Хватка усилилась, и внезапно ее отбросило назад. Она ударилась о какую-то стену и повалилась на пол. Раздался еще один жуткий рев, и Далтон прижал ее к себе. Это он оказался стеной. Чарити посмотрела вверх. Над ней нависали перила балкона. Она поняла, что произошло сейчас и что произошло много лет назад. Мэрилин действительно упала. Джордж бежал за ней, пытался вернуть, а она хотела уйти из дома. Из дома, не из жизни. Уйти от мужа. И споткнулась о порог. Упала прямо на шаткие деревянные перила и рухнула вниз. Точно так же, как Чарити рухнула бы вниз этой ночью, если бы Далтон не укрепил перила несколько месяцев назад и не удержал ее сейчас.

Они без сил повалились на пол. Далтона била дрожь. У Чарити болели ребра, горела исцарапанная спина, а на боку завтра появится внушительный кровоподтек. И все же она жива.

– Прости меня.

Далтон поднялся, пошатываясь. Ноги едва его держали.

– Надо найти Дэйзи.

Больше он не произнес ни слова, однако фраза прозвучала вызывающе резко. Чарити привыкла к подобной интонации, но из уст матери, а не от Далтона. А теперь и он буквально отталкивал ее от себя.

– Девочка не могла уйти далеко. – На глаза попался Гарольд. Лицо дяди было бледным и обеспокоенным. Нет, сейчас Чарити не стала бы его выгонять. На сегодня потерь достаточно.

Далтон внимательно оглядел мансарду:

– В котором часу отходит последний паром на материк?

– Сразу после полуночи. Так называемый «рейс для приезжих». – Гарольд говорил неуверенно, словно боялся, что на него снова накричат.

– Если она сядет на паром и уедет, мы ее никогда не найдем. – Далтон торопливо выбежал из мансарды.

Все бросились вниз и погрузились в машину. Эллен поспешила было за ними, однако на подъездной дорожке остановилась. Чарити помедлила.

– Ты едешь?

Эллен передернула плечами:

– Мне-то зачем?

– Не знаю, почему я до сих пор в тебя верила? – Чарити захлопнула дверцу. Оставалось молиться, что они успеют к пирсу до отхода парома.

Эллен ненавидела драмы. По крайней мере подобные той, которая только что разыгралась на ее глазах. Если бы не Далтон, Чарити могла бы упасть с балкона. И может быть, Эллен сейчас бы планировала похороны дочери, а не думала, как ей жить после всего случившегося. Когда Чарити повисла на перилах вниз головой, Эллен почти физически ощутила, что внутри все перевернулось. Это оказалось мучительнее, чем роды, потому что боль не только выкручивала тело, но и разъедала душу. Ты едва не потеряла дочь , вопил разум.

Эллен пыталась прогнать неприятное чувство, вызванное, по ее мнению, исключительными обстоятельствами и крайним напряжением. Она направилась в кухню и нашла непочатую бутылку вина. Наполнила бокал и поднесла к губам, наблюдая, как переливается темно-красная жидкость. Как ни странно, вино в бокале бурлило – просто мини-версия урагана, в который Эллен попала два месяца назад. Ах, вот в чем дело – у нее дрожат руки! Она осушила бокал и наполнила другой. Нужно успокоиться. Выпила еще три бокала, и внезапно ей стало тепло, перед глазами поплыл туман, а недавние события словно отдалились. Взяла бокал побольше, выцедила туда последние капли, откупорила новую бутылку и долила почти до краев. Убедилась в устойчивости своей руки, держа стакан чуть выше уровня глаз. Нам-м-много лучше.

Эллен нашла в ящике припрятанные сигареты. Нужно пойти проветриться. А вино и сигареты составят ей компанию. Пошла в сад, на веранде споткнулась и пролила вино на пол. Ну и пусть , пропела она про себя.

Снаружи воздух был прохладным и густым. Эллен взбодрилась. Ей казалось, что с бокалом красного вина в руке она плывет на красной яхте. Посмотрела на луну. Яркая, в форме серпа, напоминает венецианскую гондолу. Она уже никогда не поедет в Италию. А если и поедет… все равно никто на нее внимания не обратит. Можно сменить дизайнерские шмотки на белые кроссовки и светлые капри. Можно не краситься и носить дурацкие шляпки. Она положит гигиеническую помаду в сумочку на поясе, будет сидеть на солнце и щуриться, не боясь, что от этого непременно появятся морщины. Будет есть пасту, пока не затошнит. И будет такой же, как все.

Она закурила. Быть такой, как все. Худший ее кошмар – быть как… как ее мать, Мэрилин. Какой-то шелест, или шепот, настойчиво пробивался к ней, но Эллен предпочла его не замечать. Может быть, это тот молодой человек, вернулся сказать, что непростительно ошибся, приняв ее за старуху. А может быть, это Леонард, который жаждет отвезти ее домой, обещает путешествия, внимание и, самое важное, верность.

Шепот становился громче. Кто там, за спиной?.. А, кто бы ни был, ей все равно. Впрочем, возможное присутствие зрителей побудило Эллен выпрямить спину. Она сделала длинную затяжку, которой научилась у великих звезд экрана Бетт Дейвис и Лорен Бэколл. Чуть наклонила голову, так, чтобы на нее эффектно падал лунный свет. Кто бы ни находился поблизости, непременно испытает благоговение.