Наталия Кина - Архитектура для начинающих

Легким наклоном головы Алешин отдает должное аналитическим способностям Незнакомки. Пока она говорила, он, как на весах или детекторе лжи, оценивал и саму ее в частности и все остальное, происходящее в целом.

– А скажите мне еще, мисс Великий Аналитик, – его голос попадает точно в тон и манеру произношения. – Вы-то какую должность здесь занимаете и почему в данный момент отбились от коллектива?

Глядя «сверху», как верно выразилась Джамала, он выдавал ей свое «снизу» поглаживанием аккуратной, ухоженной бородки.

«Мужчины всегда так делают в моменты задумчивости, заинтересованности или решения особо сложных вопросов».

«Он знает, что я его читаю и знаю о том, что он знает», – взмахнув крыльями ресниц, Джамала чуть вправо склоняет голову.

– Я, к сожалению, больше не являюсь сотрудником Компании. Я зашла попрощаться с бывшей своей стажеркой и забрать кое-какие свои вещи. – Правду говорить всегда легко.

– Вот как? – Алешину отчего-то не нравится эта правда. Он окидывает взглядом кабинет. – Вы здесь работали?

Джамала тоже оглядывается и возвращает взгляд Алешину.

– Некоторое время, последнее. До этого в основном на этаже выше в приемной у Золотарева-младшего.

– Это один из моих будущих главинжей, который угодил сегодня в травматологию? – вспоминает Алешин. – Странная там история, – он чуть внимательнее присматривается к Джамале. – Кстати, мисс Великий Аналитик, а что вы думаете по этому поводу? И как он вообще мог вас отпустить?

Так и не позвонив Рите, Ольга гонит машину к оговоренному ранее с ней кафе для встречи. Разговор с Золотаревым-старшим затянулся, был очень нелегким, но завершился их с Талгатом победой.

«Пиррова победа! – ища место для парковки, рычит Кампински. – Все бессмысленно, если ты сейчас не придешь!»

Если, если, если… – осыпающимся липовым цветом кружится в воздухе и внушает местному дворнику пессимизм.

– Добрый день, – после разговора с Никитой Михайловичем Ольга легко выдерживает тяжелый взгляд Дианы Рудольфовны и вслух выдает мысленное согласие с ее неожиданным присутствием. – Возможно, так действительно правильнее.

«Рита все-таки пришла, и это уже хорошо!» – неожиданностью для Ольги стало появление Ритиной мамы, а вот взволнованное состояние последней вовсе не удивило.

Принимая заказ, парень-официант буквально кожей ощутил напряжение между тремя дамами, занявшими столик у окна, и поспешил от них спрятаться за барной стойкой.

– Итак, – не дожидаясь вопросов и прочих фантазий, без предисловий начинает Ольга, – собрание объявляю открытым, на повестке дня у нас сегодня два вопроса. Первый, что случилось с Мишкой и все вытекающие из него варианты.

– Ответ, – продолжает так же Кампински, не давая возможности ни Диане, ни Рите (хотя, последняя и не собиралась) вставить ни слова. – Я не знаю и не имею к его ночным прогулкам никакого отношения. Могу поклясться на библии, если это понадобится.

Как говорится, лучшая защита – нападение. В данном случае ее мирные слова звучат почти агрессивно.

– Сегодня утром я уже имела неприятную беседу с Золотаревым-старшим. Выслушала воз бредовых сплетен в офисе. Не думаю, что вы сможете добавить к ним что-то новое. Вопросы по существу принимаю.

Теперь взгляд Кампински не может выдержать Диана. Ее утро началось с телефонного звонка Нины Андреевны и заявления – «дождалась, да? Из-за твоей Ритки моего Мишу едва не убили этой ночью! Я вас всех засужу! Посажу!» и так далее.

– Последний раз мы виделись вчера вечером, – больше Диане, чем Рите, рассказывает Ольга. – Мы сидели все вместе в «Лунном ветре»…

То, что Рита на «ее стороне», почувствовала интуитивно, невербально или всеми способами одновременно. Тайком выдохнула с облегчением и занялась теперь проработкой нового плана поведения в изменяющейся на глазах ситуации.

Слушая Ольгину версию произошедшего, Рита ни на секунду не усомнилась в правдивости и лишь согласно подтверждала маме истинность данных до момента их вчерашнего расставания с Ольгой.

«Представляю, сколько всего сегодня пришлось тебе выслушать/вынести» – осознает Рита, отмечая невидимую, но очень осязаемую вокруг Ольги тень накопившейся нервозности с досадой наперевес. Она лишь в половину уха, поверхностно слушает о ночных событиях, нисколько не сомневаясь в Ольгиной честности и непричастности. Гораздо больше Риту сейчас занимает вопрос о том, «не изменятся ли теперь каким-нибудь образом планы на Питер и ремонт в старой квартире?». И еще мама…

– …Талгата тоже здорово потрепали, но был на ногах и в сознании для того, чтобы помочь мне отвезти Золотарева в больницу. Там мы передали его врачам. На этом все, – закончив повествование, Ольга разводит руками, словно показывая не пропустившей ни буквы, ни запятой Диане Рудольфовне, что «да, больше ничего не осталось», призывая поверить на слово и констатируя, что ничего другого ей попросту не остается.

Кусая губы и скрывая нетерпение, Рита опускает глаза.

«Она готова пешком идти в Питер, прямо отсюда и прямо сейчас, – чувствует/понимает Ольга, принимая во внимание другой немаловажный факт – Диана Рудольфовна тоже это видит и осознает, только в отличие от меня, ее эта Ритина готовность вовсе не радует – бесит, и она костьми ляжет, дабы ничего подобного не случилось».

«И здесь только ты сама сможешь переломить ситуацию, либо не ломать…» – исподволь глядя на Риту, в повисшем молчании мысленно произносит Ольга.

Занавесом к первому акту трагикомедии официант приносит кофе.

– Вопрос номер два, – не сбавляя темп, продолжает Кампински после короткого обсуждения итогов по первому пункту. – Я так понимаю, вы, Диана Рудольфовна, против того, чтобы Рита развивалась профессионально?

Глаза женщины едва не выпрыгивают из орбит от удивления и возмущения. Такого серфинга между событиями, такой трактовки собственных действий настолько не ожидала, что в первые секунды не может подобрать ни единого слова, кроме как:

– Что-о?!

– В противном случае я просто не понимаю, в чем проблема? – взгляд Кампински открыт и чист, как слеза ребенка. – Я давно работаю в этой отрасли и знаю, что многие дизайнеры в начале карьеры сами заплатили бы за участие в таком проекте.

Вынуждая Диану к ответу, Ольга смотрит на нее спокойно, внимательно, не помогает ей ни намеками, ни наводящими вопросами. Вновь повисшая над столом пауза буквально требует от Дианы немедленного разрешения ситуации. И сейчас Ольге даже немного жаль эту строгую и красивую женщину-математика, но – на войне как на войне. Или вы принимаете мою сторону, или не обижайтесь.

– Сейчас не самое подходящее время… – дар речи постепенно возвращается. Диана Рудольфовна, что называется, берет себя в руки, собирается с новыми силами и старыми мыслями. – Миша в больнице. Это не шутки. Как бы то ни было, несмотря на все их с Ритой разногласия, они не чужие друг другу люди, и его семье нужна помощь. – По мере развития данной мысли, Диана бросает взгляд на дочь, как напоминание и осуждение слишком вольного поведения последней. – Твой отъезд могут истолковать по-разному и в любом случае крайне негативно, ты это понимаешь? Хочешь ты или нет, но сейчас ты все еще принадлежишь их семье. Семье, в которой случилось несчастье…