Ирина Мясникова - Пион уклоняющийся

– Ну, так высылайте бригаду спасателей, что ли, раз вы Центральная.

– Насмотрятся разных фильмов и бригаду требуют. А вылезти через вентиляционные окошки на крышу лифта и по тросу подняться к механизму не хотите? «Крепкие орешки», блин! – хмыкнула Центральная. – Ждите, починят, и поедете.

– Как это ждите? А если у нас клаустрофобия?

– У вас клаустрофобия? – озабоченно поинтересовался бывший принц и посветил экраном телефона в сторону Нины.

– У меня нет.

– У меня тоже нет.

– Вот и не паникуйте, сидите спокойно, – рявкнула Центральная. – Как будет ясность, сообщу.

Лифт погрузился в темноту и тишину.

– Я знаю! – Нина встрепенулась. – Посветите, пожалуйста, мне в сумку.

– У вас там гаечный ключ? – спросил бывший принц, но тем не менее, опять включил свой телефон и направил его на сумку Нины. Нина покопалась в сумке и нашла свой смартфон.

– Сейчас я позвоню своему начальнику, – сообщила она. – Он всё узнает и решит. Нас спасут, не сомневайтесь.

– Ну-ну, – бывший принц хмыкнул и выключил мобильник.

Нина нажала на вызов Вербицкого, но безрезультатно.

– Там обычно в телефонах нарисована такая антенна с делениями, обозначающими силу сигнала, и если её нет, то связи тоже нет, – поведал бывший принц, как будто разговаривал с умственно отсталой.

– Что ж вы сразу не сказали, что связи нет?

– Ну, вы бы мне всё равно не поверили, полезли бы проверять. Ни связи нет, ни Интернета. Это говорит о том, что поломка серьёзная, отключили же не только наш дом. Центральная ведь сказала, что не мы одни застряли.

– Центральная, Центральная! – Нина постучала по кнопке с колокольчиком.

– Ну, чего?

– Есть известия? Долго нам ещё тут торчать?

– Долго. Устраивайтесь поудобнее. Авария на подстанции, весь район без света.

– Но…

– Чинят!!!!

Нина тяжело вздохнула.

– Я вот всё хотел у вас спросить, но случай не подворачивался, почему это у меня машина девчонская?

– Так белая.

– Ага. А мальчуковая это значит чёрная?

– Да. Как у меня.

– Хорошо, что у меня пальто хотя бы мальчуковое. Грязи на нём не очень видно, а вот ваше, если что, так ведь и не отстираешь.

– Если что, что?

– Если присесть, к примеру, где-нибудь. У нас, конечно, благодаря Людмиле Борисовне лифт два раза на дню моют, но в таком белом…

– Людмила Борисовна это кто?

– Общественность наша. Недреманное око прокуратуры, вы её видели.

– Да, видела. Но я не подписала, – на всякий случай сообщила Нина.

– Ну, слава Богу.

– Интересно, почему в таком хорошем лифте зеркала есть, перила вот тоже есть, а скамеечек никаких нет?

– Вы что? Поставь тут сиденья, тут сразу Людмила Борисовна общественную приёмную устроит. Присаживайтесь, в ногах правды нет. – Он опять зашуршал и подсветил Нину уже снизу.

Нина поняла, что он уселся в углу лифта.

– А вдруг там наплёвано? – предположила Нина, напустив в голос как можно больше яду.

– Да хоть и наплёвано, у меня ж не белое пальто. А у вас, я заметил, и сапоги на шпильках.

– Ничего, я уж как-нибудь. – Нина ухватилась обеими руками за поручень у зеркала, стараясь перенести вес на руки.

– Конечно, я могу предложить вам некий компромиссный вариант, но вам вряд ли это подойдёт.

– Какой ещё вариант?

– Могу поделиться коленом.

Нина возмущённо фыркнула.

– Поделитесь лучше пальто!

– Ещё чего. Становится прохладно. Я серьёзно, садитесь ко мне на руки, мы будем согревать друг друга телами, как эскимосы. Раз электричества нет, вентиляция тоже отключена. Лифтовая шахта никак не обогревается, скоро нам тут будет весело, хоть и не зима.

– Вы всё врёте.

– Ничего он не врёт, – раздалось сверху.

– Центральная? Вы подслушиваете?

– Ничего я не подслушиваю. Вы там сами чего-то нажали, я вас теперь слышу всё время. Парень дело говорит. Чинить-то они чинят, но может и полдня пройти. Так что нечего жеманничать. Эй, мужчина, дамочка эта хоть симпатичная?

– Блондинка. Не в моём вкусе.

– Странно. Блондинки обычно всем нравятся, – удивилась Центральная.

– Всем нравятся, а мне нет. Не люблю блондинок, особенно воинственных.

– И не надо, – вставила Нина.

– Слышь, блондинка, значит, тебе повезло, смело на него садись, пока не передумал. И пальто не измажешь, и согреешься, и приставать не будет! – Центральная шкодливо захихикала.

– И то верно! – Нина подсветила лифт телефоном, подошла к бывшему принцу, прислонилась к стенке у его ног и аккуратно съехала по стене прямо ему на колени.

– Аааа! – взревел бывший принц. – Вы же меня задавите.

– Такая толстая? – поинтересовалась Центральная.

– Да нет вроде, ох, не толстая, но весит….

– А у вас колени костлявые.

– Не нравиться, слезайте.

– Я потерплю, пожалуй.

– А скажи, блондинка, парень-то хоть симпатичный?

– Кто?

– Ну, этот, в пальто чёрном с костлявыми коленями, на которого ты уселась.

– Ах, этот? Да тут темно, я не разглядела толком.

– Не разглядела, а сверху ляпнулась с удовольствием, – проворчал бывший принц.

– Не с удовольствием, а смело, раз я не в вашем вкусе.

– Конечно, не в моём, но пахнете хорошо. – Он ткнулся носом куда-то ей в шею.

У Нины моментально ёкнуло везде, где только это возможно, и током прошибло, и голова закружилась. Она не удержалась и вздрогнула. И он, как ей показалось, всё понял, и как-то уже по-свойски, по-хозяйски, крепко взял её за талию и пересадил поудобнее. Ну, теперь не хватает ещё влюбиться в человека, которому она не нравится. Что там старшая дама говорила про безответную любовь? Вроде бы ничего и не говорила. Нина замерла, потому что он дышал ей куда-то в ухо.

– Ну, чего притихли? Заснули там что ли? – подала голос Центральная.

– Нет, обустраиваемся пока, – сообщил он. – В этом углу у нас спальня будет. А там наискосок отхожее место.

– Но-но-но! Ещё чего удумали. Лифт – это средство передвижения, а не сортир.

– Ну, так передвигайте нас уже!

– Не могу.

– Тогда не удивляйтесь, если услышите нежное журчание.

– Вам приспичило? – Испугалась Нина.

– Нет пока. А вам?

– Тоже нет.

– Вот и славно. Хорошо, что с нами тут нет Людмилы Борисовны, – шепнул он ей в ухо, прикасаясь губами. От этого у Нины по телу побежали мурашки, и она опять замерла.

– Ну, раз никому не приспичило, будем знакомиться, – распорядилась Центральная. – Слышь, блондинка, признавайся, как тебя зовут.

– Нина меня зовут.

– Замечательное имя, – сказала Центральная.

– И чего в нём такого замечательного? – поинтересовался бывший принц. – Имя, как имя, ничего особенного.

Нина уже хотела было возмутиться, почему это он всё время её ругает. И цвет волос не в его вкусе, и имя ему не нравится, но Центральная его опередила: