Джессика Хокинс - Невинная оговорка

— Я имела в виду, что так было раньше, когда мы пытались зачать. Теперь я вообще не уверена, что вообще когда-либо захочу детей.

— А что говорит врач? Что ты бесплодна и нет никаких шансов?

Нахмурив брови, я пыталась вспомнить детали нашего разговора на Хэллоуин. Я ему не говорила, что буду проходить обследование.

— Какой врач?

— В том — то всё и дело, — заявил он, ударив кулаком по дивану, будто воспитывая меня. — Ты даже не знаешь, в чём причина и уже ставишь на себе крест. Послушай меня. Во-первых, выясни, в чём загвоздка, во — вторых, от этого и отталкивайся. Без первого пункта никак нельзя.

Я довольно громко сглотнула, ощутив тепло, разлившееся по телу, только лишь от идеи поговорить об этом с гинекологом.

— Не всё так просто.

— Почему нет?

— Потому что…

— Потому что ссыкухой быть легче?

Я открыла рот от изумления.

— Эндрю.

Он фыркнул.

— Но ведь это правда. Ты боишься узнать результаты, поэтому и не идёшь. Ты боишься разочаровать Натана, поэтому и собираешься от него уйти. Ты поступаешь так же, как в детстве, когда пряталась под кровать, когда мать с отцом ругались. Тогда это было рационально, но не теперь.

Я не проронила ни слова, молчала, как нашкодившая школьница. Эндрю всё разложил по полочкам, для меня теперь всё стало на свои места. Но я знала, что эта правда может изменить всё — не только мой брак, но и всю мою жизнь. Готова ли я к этому прямо сейчас? Можно ли вообще к такому подготовиться?

— Знаешь, она очень на тебя похожа, — с восхищением произнёс Эндрю, говоря о Белл. — Иногда я смотрю на неё и вижу тебя. Я всегда старался защищать тебя, как только мог. И, когда мне становится страшно, или я беспокоюсь о её будущем, мысли о том, какой выросла ты, меня успокаивают. Даже если ты — ссыкуха.

Мне хотелось разозлиться на него, за то, что он заставил меня рассказать о том, что мне хотелось бы похоронить глубоко внутри, но я не рассердилась. В этом доме мне было так комфортно в окружении двух людей из трёх, которых я люблю больше всего на свете, поэтому единственное, что я действительно смогла сделать, это рассмеяться вместе с ним.

Натан сказал мне утром сразу же вернуться домой, но я этого не сделала. Вместо этого я снова отпросилась с работы и нанесла визит к гинекологу, который нужно было совершить уже давным-давно. Он попытался отправить меня восвояси без предварительной записи, но после моего разговора с Эндрю, я больше не могла терять ни минуты, мне необходимо было узнать правду. Нас с Натаном ждёт откровенный разговор о том, чего мы хотим, и, чтобы поговорить об этом, я должна точно узнать, смогу ли родить ему ребёнка. Доктору Хэррису стало меня жаль, и он втиснул меня между пациентами.

Как только я освободилась, я отправилась домой. Выйдя из лифта на шестом этаже, с перекинутой через плечо спортивной сумкой, я в нерешительности остановилась у двери Финна. Я не могла заставить себя постучать. Финн — привлекательный, сексуальный, добрый, он — отец, любовник, настоящий мужчина. Но, тем не менее, он никогда не сможет стать Натаном.

Я тихо постучала и стала ждать. Стоя у двери в его квартиру, мои ощущения были отличными от тех, что обуревали меня на протяжении последних нескольких недель, мурашки не бежали по коже. Наконец Финн показался в дверном проёме, такой же, как и всегда: одетый в спешке, застигнутый врасплох, вспотевший. Это навело меня на мысль, не сломался ли снова его обогреватель. Я об этом не спросила, теперь это уже не моё дело.

Сначала его взгляд метнулся к моей спортивной сумке, лишь затем он одарил меня взглядом своих зелёных глаз, округлившихся и лучившихся от радости. Я не могла заставить себя заговорить и убить тем самым в нём эту радость. Я слишком долго мешкала.

— Сэди… — он широко улыбнулся, а затем привлёк меня к себе, сжал в объятиях, прижал к своей тёплой и влажной груди. Его сердце отчаянно билось. — Ты сделала меня счастливейшим человеком. Вчера я был в Коннектикуте, но сегодня я только и занимаюсь, что сбором мебели и распаковкой коробок, — прошептал он мне в волосы.

Это было убийственное объятие, такое, после которого все предыдущие напрочь стираются из памяти. Но, несмотря на это моё тело одеревенело, моё решение было непоколебимым. Я предполагала, что смогу полюбить Финна, но это не так. Обнимавшие меня руки не принадлежали Натану. Может со временем я бы к ним привыкла, но для меня этого было не достаточно.

Объятия Финна едва уловимо ослабли, а затем он и вовсе меня отпустил. Отстранившись, на этот раз он внимательно всмотрелся в моё лицо. Его блуждающий по моему лицу взгляд, его губы, к которым я могла бы прикасаться и бесконечно целовать, с которых сползла улыбка.

— Финн… — начала я.

— Вот чёрт, только ничего не говори, — сказал он, отступив на шаг назад. Он сжал свои волосы на макушке в кулак. — Подожди, чтобы ты ни собиралась мне сказать…

— Не говорить? Но от правды не уйдёшь.

— Сэди, — он снова подошёл ко мне, положил руки мне на плечи, приблизил своё лицо к моему. — Ты не должна жить в несчастливом браке. Развод очень пугает — я это прекрасно знаю, поверь. Но мы пройдём через это вместе, будем поддерживать друг друга.

— Что нас ожидает, Финн? Мы будем жить здесь, а Натан в соседней квартире?

— Мы поселимся в любом месте, где ты пожелаешь, в Риме, в Париже, в Нижнем Ист — Сайде. Мне всё равно.

— Это не сработает.

— Зайди ко мне, — его взгляд метался между лифтом и дверью в мою квартиру. — Давай поговорим.

— Я туда не пойду.

— Почему? — вскипел он, вены проступили на его руках. — Потому что ты боишься того, что происходит между нами? Если ты не можешь спокойно находиться со мной наедине, это что-то да значит.

— Дело не в этом, — моё притяжение к Финну по-прежнему присутствовало, но внезапно любовь к Натану закрыла на замок моё сердце для кого-либо кроме него. Финн снова бегло оглядел коридор. Казалось, он не осознавал, что постоянно оглядывается. Я же совершенно этим себя не утруждала. Если вдруг Натан появится прямо сейчас, то пусть лучше застигнет меня у двери Финна, чем в его квартире.

— Натан обо всём знает.

Финн замер, лишь его глаза часто моргали.

— Что?

— Я ему всё рассказала.

— Я… — он шумно выдохнул, руками упёрся в дверной косяк, сжал его так сильно, что его руки покраснели. — Я думал, мы с тобой сначала это обсудим.

Мне хотелось убежать домой, исчезнуть, по меньшей мере, закрыть глаза, чтобы не видеть отразившейся боли на лице Финна. Но я должна была посмотреть на него, я должна была убедиться в том, что он правильно меня понял, исключить любую недосказанность, потому что в моём сердце не было места для него.

— Здесь нечего было обсуждать. Это вышло случайно.