Джессика Хокинс - Невинная оговорка

— Невестка.

Она глубоко вздохнула.

— Вам нужно приехать как можно скорее.

— А вы уже дозвонились до его сына, моего мужа?

— Нет. Вы можете его найти?

Вчера вечером Натан сказал, что будет ждать меня. Он может быть на работе, но я не могла представить себе его, сидящего за рабочим столом, пока мы с Джинджер так в нём нуждаемся. Ещё около часа назад он был дома. Принимая во внимание все последние события, он мог быть лишь в одном единственном месте. Там, где он обретал ясность мыслей, ответы на мучавшие его вопросы; месте, которое служило ярким напоминанием о том, что самое важное в жизни каждого человека.

— Я привезу его, — ответила я.

— Замечательно. Тогда, до скорой встречи.

Я ещё раз проверила, не получала ли сообщений от Натана, даже несмотря на то, что он знает, что я без телефона. Там были только вчерашние, когда он разыскивал меня.

Я позвонила ему на мобильный. После четвёртого гудка, меня отправили на голосовую почту. «Вас приветствует голосовая почта абонента 6–4–6…»

Его телефон был включён, я не видела иной причины, почему он не брал трубку, если только он был там, где я и предполагала, в пункте бесплатного питания. Когда он раздаёт еду, он всегда выключает звук. Я схватила телефон, подзарядку и сумочку. Ральф сейчас один, и Натан тоже. Я обязана как можно скорее сделать так, чтобы они встретились. Я сбежала вниз по лестнице и, выскочив на улицу, поймала первое попавшееся такси.

— Куда едем? — спросил водитель.

— Пункт бесплатного питания на пересечении Шестой и Пятнадцатой.

Мне даже не пришлось говорить, чтобы он поторопился, потому, как он вжал педаль газа в пол. Во время пути я сжимала переносицу, пытаясь прийти в себя. Натану нужна будет моя поддержка. С тех пор, как мама Натана переехала, Натан сблизился с отцом. Эта новость не станет для Натана неожиданной, но от этого не станет легче её принять.

Когда мы приехали, я попросила водителя подождать у тротуара. Время клонилось к вечеру, на улице было свежо и серо. У входа в приют образовалась очередь, в основном из молодых людей и женщин, некоторые были с детьми. Через окно я заметила Натана, стоящего за столом в переднике и с улыбкой на губах. В этот момент он был счастлив, мне не хотелось его расстраивать, мы и так в последнее время причинили друг другу много боли. Мне следует с этим смириться и набраться сил, чтобы снова сообщить ему ужасную новость, но иного выбора у меня нет. Время было на исходе, осознав это, я открыла дверь и вошла внутрь.

Натан руководил процессом, но в то же время не был лишён доброты и нежности. Он разделывал индейку, как истинный глава семьи, и улыбался каждой женщине с ребёнком, стоящим в очереди за едой.

— Натан, — громко позвала я, люди в очереди обернулись в мою сторону. Он взглянул на меня и отложил нож в сторону.

— Сэди?

— Мы пытались дозвониться до тебя.

Он обошёл прилавок с едой и приблизился ко мне.

— Кто?

Мне хотелось прикоснуться к нему, когда я сообщу ему новости, поэтому я сжала в кулаке ткань его передника и притянула Натана к себе. Уголок его рта изогнулся в улыбке.

— Что происходит?

Сделав глубокий вдох, я произнесла.

— Твой отец…

Его лицо поникло.

— Как он? Что-то случилось?

— Пока ничего, но нам нужно ехать, — я посмотрела в его глаза. Он смотрел на меня, но не видел, мысленно он был далеко.

— Мой отец? Но мне нужно ещё немного поработать.

Я потрясла его за передник, он несколько раз моргнул.

— Натан, сейчас. Нам нужно ехать прямо сейчас.

Он слегка кивнул, затем более уверенно.

— Да, конечно, — он развязал передник и бросил его на стол, пока мы пробирались через обеденный зал к выходу. Я стянула с его головы одноразовую шапочку, его наэлектризованные волосы встали дыбом.

Мы направились к машине такси, которая ждала нас у входа с не заглушённым двигателем. Натан жестом пропустил меня вперёд, он всегда оставался джентльменом, несмотря ни на что.

— Пресвитерианская больница, — сказала я, проскользнув в салон.

— Побыстрее, мой отец… он, — Натан посмотрел на меня.

— Он пока жив, но он может умереть в любую минуту.

Натан отвернулся и посмотрел в окно. Я взяла его за руку, он снова посмотрел на меня, затем на наши переплетённые пальцы, и поцеловал мою руку.

— Ты здесь, со мной.

Я придвинулась к нему настолько близко, что практически оказалась на его коленях. Рукой я провела по его щеке, на которой за эти дни выросла щетина.

— Я здесь.

— Я понятия не имел о том, что происходит между вами. Если бы я знал, я бы немедленно это остановил.

— Не стоит говорить об этом сейчас.

— Я бы всё сделал по-другому.

Я склонила голову, любопытство взяло верх.

— Правда? Что бы ты сделал?

— Мне следовало поговорить с тобой, когда я узнал об аборте, но я этого не сделал. Я боялся, что ты придёшь к окончательному решению.

— Я не понимаю. К какому решению?

— Что ты вообще не хочешь детей.

Я в удивлении открыла рот и нахмурилась. Не уверена, что ожидала услышать, но только не это. Какое-то время эти мысли мучили меня, но вслух я их не озвучивала.

— Почему ты так решил?

— Я это почувствовал. Мимолётные комментарии, холод в твоих глазах, когда ты непроизвольно произносила их вслух. В тот день, когда мы пошли на приём к гинекологу, чтобы тебе снова прописали противозачаточные таблетки, когда ты вышла из кабинета, доктор сказал мне, что не стоит слишком сильно расстраиваться. Он сказал, что многие женщины, у которых не получается забеременеть, убеждают себя, что вообще не хотят детей.

— Я говорила ему об этом, — сказала я, опустив взгляд на наши руки на его коленях. Я не знала, какие слова подобрать и как объяснить, что из-за того, что я, возможно, не смогу дать ему то, что он хочет, у меня пропало даже желание пробовать зачать. — У меня появились сомнения.

— Я надеялся, что ты скажешь мне об этом. Вот о чём я говорил в ванной. Я не позволю тебе единолично принимать такие серьёзные решения, — какое-то время мы ехали в тишине. Наши ладони вспотели, так крепко мы держались друг за друга. Затем он снова заговорил. — И поэтому все эти месяцы я не мог заставить себя поговорить с тобой обо всём этом. Если бы ты сказала мне, что совсем не хочешь детей, и я не смог бы переубедить тебя, мне пришлось бы принять самое трудное решение в жизни.

Его слова отозвались болью в моей груди, мне была понятна серьёзность его решения. Я, бесспорно, любовь всей его жизни. Но как повлияет на его любовь тот факт, что я не хочу стать матерью?

— Раньше ты уже принимала решения без меня, поэтому я не мог быть уверен, что ты вообще когда-либо будешь учитывать моё мнение.

Я сжала его руку, но не для того, чтобы успокоить его, а потому что мне нужна была точка опоры.