Маша Моран - Развратная

– Он-на ушла-а-а-а…

– Я тебе, уебок, сейчас кишки через горло выпущу. – Ставлю его на ноги и смотрю в мутные глаза. – Что ты с ней сделал?

Он уже рыдает. Громко. Изо рта текут кровь и слюни. Урод.

– Я… в-выгна-а-а-ал ее… В-выстави-и-и-и-ил… Она ушла-а-а-а-а…

Вижу, что эта мразь не врет. Говорит правду. Он ее действительно выгнал. И разбитый телефон… Но куда она пропала? Да куда угодно! Я – идиот! Нужно было ждать у подъезда.

Вбиваю кулак в зубы этого отребка. Слышу хруст и треск. Он взвывает от боли. На пол полетели выбитые зубы.

– Выставил? Ты, падла, ее выставил?

Хватаю его за шкирку и вышвыриваю из квартиры. Он падает прямо на Викины вещи. Поднимаю мразь и спускаю по лестнице, чтобы даже не прикасался к ее вещам.

Неожиданно соседняя дверь открывается. Сквозь пелену вижу перепуганное старушечье лицо. Тетка испуганно пищит:

– Ч-что в-вы творит-те? Я в-вызвала «П-полицию»!

С лестницы доносятся стоны. Мозг еще никогда не работал с такой скоростью. Это наверняка та самая соседка, которая позвонила Вике. Любопытная старуха, следящая за всем, что происходит вокруг. Она и сейчас следила. И, наверняка, до этого.

Делаю шаг к ней. Она испуганно кряхтит и пытается спрятать за дверью. Успеваю вставить ногу в проем, мешая ей захлопнуть дверь. Она пытается всунуть цепочку. Глупая старуха думает, что меня это остановит.

Хватаюсь за дверь и со всей силы отшвыриваю к стене. Цепочка рвется с тихим лязганьем. Срывается держатель. Старуха испуганно орет и пытается убежать.

– Полиция! Я вызвала.

Адреналин зашкаливает, превращая меня в одержимое жаждой убийства животное. Не своим голосом рычу:

– Где Вика?!

Старуха смотрит на меня, как на монстра. И монстром я себя ощущаю.

– Ты следила за квартирой. Видела все.

По ее перепуганному лицу понимаю, что действительно видела. Сквозь зубы давлю на ее страх, который буквально висит в воздухе:

– Тебя же никакие менты не спасут. Им на старых бабок плевать. Я знаю, что ты видела.

Она начинает испуганно икать, но все-таки кивает. По сморщенному лицу текут слезы.

– Скажу-скажу… Только не убивайте…

Хочу ответить, что мне на нее вообще насрать, но в последний момент сдерживаюсь.

– Муж ее выгна-а-а-а-ал… – Старуха трясется и подвывает. – Сказал… сказал, чтобы возвращалась в свой бомжа-а-а-атник. И выстави-и-и-ил. Прям сюда швырнул. На одежду-у-у-у-у. А ей кто-то позвони-и-и-и-ил. Я слы-ы-ы-ышала… Она спустилась по лестнице…

Сделал шаг к бабке. Вижу же, что было что-то еще.

– Дальше что?!

Она снова завыла.

– Я в око-о-о-ошко пошла посмотреть… Думал, может… может… ее любо-о-о-о-вник встречает… И она действительно с мужико-о-о-о-о-м… Как пьяная шла-а-а-а-а… На ногах не держала-а-а-а-ась… Он ее тащи-и-и-и-л…

Внутри все похолодело. Меня узлом скрутило. Ужас. Такого ужаса я не ощущал никогда. Ни разу в жизни мне не было так страшно.

– Как выглядел? – Стараюсь сдержаться. Изо всех сил стараюсь. И понимаю, что не смогу.

– Не зна-а-а-а-аю… Он в капюш-шо-о-о-оне бы-ы-ы-ы-ыл…

Оставляю бабку рыдать в коридоре. Я упустил ее. Позволил какому-то уебку забрать ее у меня. Что он мог с ней сделать, если она даже идти не могла? Блядь! Моя тупость может погубить Вику. Раньше я соображал быстрее. Поворачиваюсь к бабке, которая пробирается к телефону. Она ведь наверняка пялилась в окно до последнего.

Хватаю ее за рукав. Она вопит так, что лопаются барабанные перепонки. Старая дрянь видела, как беззащитную женщину вышвыривали из квартиры, как насильно куда-то вели, и никакую полицию вызывать не собиралась. А когда я пытаюсь выяснить, что произошло, скрывает.

– Если с Викой что-то случится, я тебя живьем закопаю. Рядом с ним. – Киваю в сторону валяющегося вонючей кучей Ромы. – Чтобы было дальше?

Старуха уже не плачет. Не рыдает. Не икает. Побледнела и смотрит на меня с ужасом. Четко произносит:

– Он ее в машину посадил. У первого подъезда стояла. Черная «Волга». Грязная. Номеров я не видела.

Вот как все быстро. Старая сука. Быстро возвращаюсь на лестницу. Одной рукой вытаскиваю телефон и набираю отца. Другой – хватаю за шиворот Рому. Мразь слабо трепыхается и едва слышно скулит. Его лицо похоже на месиво из костей и крови. И это зрелище меня успокаивает. Странным образом придает сил.

Отец отвечает, когда я уже дотаскиваю уебка до первого этажа.

– Что, Паш?

– Какая машина у этой мразины? – Знаю, что у нас есть эти данные.

– Сейчас. Подожди.

Пока отец ищет. Вышвыриваю Рому за забор. На холодный снег. Пинаю ногой в живот, заставляя перевернуться на спину:

– Тебе же лучше будет, если сдохнешь прямо тут, мразь.

Бегу к машине, пытаясь дышать. Но почему-то это адски трудно.

– Нашел! – Отец диктует номер.

– Марка какая?

– «Волга», вроде бы.

Чувствую, как внутри лопаются вены, взрываются артерии. Миллионы нервных окончаний превращаются в пульсирующие болью электрические шнуры. Не ощущаю ничего, кроме заполняемой кровью пустоты. Отец тревожно спрашивает, вытаскивая меня своим голосом со дна:

– Что-то случилось, Паш?

– Вика у него.

– Вот же сука! Зачем она ему?

– Не знаю. Но он не оставит ее в живых.

Несколько секунд он просто ругается, становясь моим собственным эхом.

– Как долго?

– Минут десять-пятнадцать назад увез ее.

– Наши уже едут к его халупе. Но судя по адресу, там глухо.

Как их отыскать?! Как?! Вспоминаю о разбитом Викином телефоне у меня в кармане. Конечно…

– Наумыч на работе?

– Конечно. Но что ты..?

Не даю ему договорить.

– Пусть попробует отследить его по сигналу телефона. Он же может.

– Точно! Я даже не подумал.

– Дай адрес, я пока поеду к нему.

Отец называет адрес. Окраина. И там действительно одни развалюхи. Вряд ли эта тварь повезет Вику туда. Но я знаю, что это он. Точно знаю.

– Хорошо. – На удивление, но отец не останавливает. – Я тоже подъеду.

Завожу мотор. Внутри плещется кровь. И я действительно становлюсь механизмом. Медленно схожу с ума, теряя человечность.

– Как только Наумыч что-то узнает, сразу звони мне.

– Конечно, Паш.

Выруливаю на дорогу и давлю на газ до упора. Снег скрипит под колесами. В салоне пахнет Викой. Ее цветочными духами и нашими поцелуями. Отец неожиданно добавляет:

– Держись, Паш. Мы ее обязательно найдем.

Могу ответить только короткое:

– Да.

Отключаюсь и швыряю телефон на Викино сидение. Держаться должна она. До моего приезда. Я ее обязательно найду. И теперь у выродка не будет никакого шанса. Безумие уже накрыло с головой, захлестнув целиком и полностью. Те, кто пытаются отобрать у меня Вику, будут умирать. Долго. Медленно. Мучительно.

К горлу подкатывала страшная тошнота. Вика изо всех сил сжимала зубы. Ее еще никогда так не мутило. Наверное потому что она еще ни разу не испытывала такого жуткого ужаса. Живот скручивало мучительными спазмами, связанные за спиной руки дрожали, а на коже выступила испарина. Желчь наполнила горло, и Вика закашлялась. Рвотные позывы были настолько сильными, что она уже с трудом их сдерживала. С каждой секундой тошнота только усиливалась.