Джессика Соренсен - Спасая Куинтона

— Ты все также рисуешь?

— Иногда… я даже рисовал тебя пару раз, — признается он и замолкает. — Извини. Мне не стоило этого говорить.

— Почему нет? Ты можешь рисовать меня, если хочешь, — чувствую себя немного странно, никто не рисовал меня, кроме Лэндона.

Его молчание сводит с ума, но, наконец, он говорит, и его голос немного светлее.

— Ну а ты чем занималась? — спрашивает он, меняя тему.

— Ничем особенным. Школа. Работа. Я начала снова играть на барабанах.

— В самом деле? — удивляется он, и я слышу, как чиркает зажигалка. — Ты знаешь, мне так и не довелось увидеть, как ты играешь.

— Знаю, — воспоминания накрывают меня, словно вода. Я слышу, чувствую все, что было год назад во время концерта. — Но ещё есть время. Я могла бы приехать к тебе или ты ко мне.

— Да, возможно, — cлышно, как его настроение мгновенно меняется, я явно сказала что-то не то. — Послушай, Нова, мне нужно идти. Тристану нужна моя помощь.

— Подожди секунду, — я быстро вскакиваю, не готовая прекратить разговор. Я же ещё даже ничего не добилась, недостаточно с ним поговорила, не спасла его. Боже, что черт побери я должна сказать? Что будет правильно? — Я хотела использовать видео, которое мы сняли для моего проекта… то самое, в палатке, когда мы были на концерте. Я знаю, что оно довольно личное и все такое, поэтому не буду его включать в проект без твоего согласия, — я в отчаянии цепляюсь за любую возможность слышать его голос.

Он делает паузу на пару секунд.

— Меня, если честно, это нисколько не волнует, делай что хочешь, Нова. Так много произошло за это время, что я даже не помню, что я там говорю.

В области сердца давит все сильнее, и мне уже трудно дышать.

— Спасибо, но мне нужно, чтобы ты подписал согласие. Мой профессор не позволит мне использовать видео, если у меня не будет подписи каждого участника.

— Хорошо… как мне его подписать?

— Я могу его выслать тебе по почте? — спрашиваю и достаю ручку и бумагу из тумбочки, чувствуя себя последней дурой, что не говорю ему свои скрытые мотивы получения адреса.

— Конечно, — отвечает он, и я записываю его адрес. Я слышу, как на заднем фоне кто-то просит его пошевеливаться. — Слушай, Нова. Было здорово поболтать с тобой, но я должен идти.

Я боюсь отпускать его, заканчивать разговор, не зная, в порядке ли он, но я должна.

— Хорошо, я все понимаю.

Жду, когда он повесит трубку, но он спрашивает:

— Ты в порядке?

Я киваю, хотя он меня и не видит.

— Да, всё хорошо, — щиплю себя за переносицу и крепко зажмуриваюсь. Я просто беспокоюсь о тебе и не знаю, как сказать об этом. Я понятия не имею, что мне делать.

— Ты уверена? — Он опять спрашивает, и я вспоминаю каждый раз, когда он спрашивал меня об этом прошлым летом.

— Да, было приятно поговорить с тобой, — я открываю глаза, пытаясь придумать что-нибудь эпичное, но ничего не приходит в голову. — Может мы могли бы ещё раз созвониться?

Он мешкает.

— Да, но у меня нет телефона.

— Всё нормально… я могу позвонить Делайле. Только скажи ей, что хочешь поговорить со мной, когда я буду звонить, я думаю сама она этого не сделает.

— Хорошо, скажу, — говорит он, но не уверена, что так и будет. — Береги себя, Нова.

— Я постараюсь. — Я чувствую, как отмирает частичка моего сердца, когда он кладёт трубку.

Я чувствую себя такой беспомощной. Так же, как с Лэндоном.

Я знаю, что должна что-то сделать, но не уверена, что именно. Какой путь будет правильным и есть ли он вообще. Это не какая-то банальная история или сказка, где главный герой отправляется спасать кого-то и после долгой и изнурительной борьбы выходит победителем. Я вообще не верю во все эти «долго и счастливо». На мой взгляд, это глупо и чертовски нереально.

Но то, что я в это не верю, не останавливает меня в моём желании помогать людям. Я занимаюсь этим в течение нескольких месяцев, работая на горячей линии с людьми склонными к суициду. Я стараюсь донести до них, что они не одиноки. Что есть и другие, которые испытывали тоже самое и смогли выжить.

На первый взгляд, это все может показаться полным дерьмом, тёмным, мрачным и безнадёжным, как будто вы застряли в какой-то чёрной дыре без намека на свет и без надежды выбраться оттуда. Но это не так. Надежда есть всегда. И есть свет. Есть способ вернуться к обычной жизни, где вы можете снова улыбаться и смеяться, и чувствовать себя невесомой. Нет, это совсем не просто, это чертовски трудно пытаться перевернуть свой взгляд на мир. Я это точно знаю, потому что была в этом тёмном месте, где улыбаться так трудно, а сдаться так легко, и теперь я улыбаюсь каждому дню, и это самое лучшее чувство.

Может, именно это помогает мне определиться с тем, что делать дальше. Может быть, потому что я могу радоваться и видеть свет, я вижу, что есть надежда и для Куинтона. Или, может, это потому, что я хочу спасти его, как не могла спасти Лэндона и отца. По какой-то из причин я выхожу в гостиную, где сидят Леа и Джексон, и произношу всего четыре слова, которые изменят весь ход моего лета.

— Я еду в Лас-Вегас, — мой голос дрожит, и вся моя нервозность слышится в нем. Меня немного подташнивает от сложившейся ситуации. — Кто хочет составить мне компанию? — Это отчаянная мера, но это единственное, что приходит мне в голову.

Леа смотрит на Джексона, который выглядит совершенно потерянным.

— Вегас? — недоумевает он. Он обнимает Леа, но выглядит при этом напряженным. — Ты серьёзно?

Я киваю, забирая свою сумку и ноутбук с дивана.

— Я знаю его адрес, и да, он живёт в Лас-Вегасе, туда я собственно и собираюсь… как только соберу вещи и сдам последние экзамены, отправлюсь в путь.

— Нова… — Леа колеблется, и Джексон убирает руку с её талии. — Я знаю, что ты хочешь помочь, но это совсем не то же самое, что работать на горячей линии. Здесь все намного сложнее и, возможно, даже опасно.

— Сложнее помочь Куинтону осознать, что стоит жить? — спрашиваю я, прижимая ноутбук к груди.

— Да, потому что ты будешь втянута в этот безумный мир, в котором он сейчас живет, — заявляет она с опаской. — Это может быть совсем небезопасно.

— Леа, я сделаю это, говорю решительно. — Мне необходимо это сделать не только, чтобы помочь Куинтону, но, в первую очередь, и для себя… может быть, это мой второй шанс.

Мы многое обсуждали с Леа, поэтому она понимает, о чем я говорю. Плюс ко всему, она знает каково это, терять близких людей, поэтому она может понять, что некоторых нужно спасать в первую очередь от самих себя.

Леа переглядывается с Джексоном, поднимается с дивана и подходит ко мне.

— Нова, я знаю, что ты хочешь его спасти и все такое, но неужели ты думаешь, что ты сможешь без, ну ты знаешь, — она приближается и понижает голос, — сможешь устоять перед наркотиками?