Мейси Ейтс - Добейся меня, герой

Джошуа вспомнил, как впервые увидел Даниэль. Тогда она показалась ему странной, похожей на пацана. И очень хрупкой. Сейчас же он видел, что внутри ее железный стержень. Обстоятельства не сломили ее. Она стойко приняла на себя заботу о своем единоутробном брате. Перекроила свою жизнь, чтобы стать матерью в двадцать два года.

– Что? – спросила Даниэль, и Джошуа понял, что просто сидит и смотрит на нее.

– Ты удивительная женщина, Даниэль Келли. И если никто тебе этого не говорил, то сейчас самое время сказать.

Какая же она умная, красивая и бесстрашная. Все это время в ней горел огонь, который никто не замечал. Но вот она ответила на его объявления, пришла к нему, и его жизнь заиграла новыми красками.

Почему же окружающие видят их обоих не такими, какие они есть на самом деле. Его – преуспевающим бизнесменом, а ее… Хотя он сам выбрал ее, потому что знал, что семья в ней увидит только бедную мать-одиночку.

На самом же деле она стоила десятерых таких, как он.

Даниэль быстро заморгала, не в силах сдержать подступившие слезы.

– Почему… Почему ты так думаешь?

– Не так много людей сделало бы то, что сделала ты, когда забрала своего брата. Тем более после того, как твоя мать взвалила на тебя заботу о нем. Ты всю жизнь заботилась о человеке, которому полагалось заботиться о тебе. Ради того, чтобы не отдавать брата в приемную семью, ты откликнулась на мое объявление и приехала сюда.

– Ну, позволь возразить: последнее было самым легким из всего.

– Конечно. За одним маленьким исключением: я мог оказаться серийным убийцей.

– Или заставить меня одеваться плюшевым мишкой, – совершенно серьезно добавила Даниэль. – Причем второе вероятнее первого.

– Думаешь?

– Слава богу, в мире больше поклонников мишек, чем серийных убийц.

– Наверно, к счастью для тебя, я ни один из них.

– Мне очень повезло, – призналась она. – Ой, Джошуа, а представь, что есть те, кто и те и другие.

– Я бы предпочел этого не делать.

Даниэль подошла к пеленальному столику и быстро поменяла Райли подгузник. Затем уложила малыша в кроватку.

– Как ты думаешь, мне, наверно, стоит остаться здесь? – неуверенно проговорила она.

– Бери радионяню, – сказал Джошуа, – и ты возвращаешься в мою кровать.

Она улыбнулась и взяла радионяню.

На следующий день комната Даниэль превратилась в свадебный салон. Здесь было не одно или два платья, а как минимум десять, все ее размера. Она металась от одного чехла к другому, рассматривая роскошный атлас, отделанный бисером и дополненный шифоном.

Джошуа вошел в комнату и, подойдя сзади, обнял ее.

– Что это такое? – спросила Даниэль, указывая на платья.

– Мы женимся меньше чем через две недели. Тебе нужно выбрать платье.

– Зачем наряжаться, чтобы съесть торт из «Поп-тартс», – пошутила она.

Ей очень хотелось плакать, но не от горя, а от радости: ведь любимый мужчина позаботился о ней и заказал доставку подвенечных платьев, чтобы она могла дома примерить их и выбрать понравившееся. Если бы она росла в нормальной обстановке, у нее были бы подруги и мать, с которыми можно было бы разделить это событие. Но вместо этого она стоит в своей комнате рядом со спящим ребенком, и делать выбор ей помогает жених.

– Ты не должен видеть платье, – сказала Даниэль, высвобождаясь и поворачиваясь к нему лицом.

– Поверь мне, что я понятия не имею, как они выглядят. Они же в чехлах. Я позвонил в свадебный салон в городе, описал твою фигуру и попросил прислать платья.

У Даниэль от изумления отвисла челюсть.

– Ты описал мою фигуру?

– Чтобы дать им представление о том, что тебе подойдет.

– Мне очень хочется услышать твое описание. Что ты им сказал, Джошуа? Это очень важно.

– Эльфийка, – ответил он, удивляя ее тем, что не шутил.

Даниэль меньше всего ожидала столь причудливого описания.

– Эльфийка?

– Да. Ты как эльф. Или нимфа.

– Скорее, нимфоманка. И в этом виноват ты.

Он обнял ее и прижал к себе.

– Даниэль, я серьезно.

– Ясно, – кивнула она, потому что не знала, что еще сказать.

– Ты – красавица.

– Ну, зачем ты так?

– Ты думаешь, я лгу? Зачем мне лгать? К тому же не умею симулировать.

Он схватил ее руку и прижал к паху, где она сквозь джинсы почувствовала твердость.

– Ты просишь меня поверить твоему члену? Но члены не особо избирательны.

– Резонно. Мой чертовски неизбирателен. В моем понимании. Но есть и хорошая вещь: ты можешь мне доверять, потому что я знаю разницу между обезличенной похотью и тем, когда женщина проникает мне в душу и завладевает кое-чем, о существовании чего я и не подозревал. Я говорил тебе, что мне нравится, когда все просто. Что я не связываюсь со сложными ситуациями или трудными людьми. И это оказалось моей большой ошибкой. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь себя за это простить.

Его слова ласкали слух, вокруг были разложены восхитительные подвенечные платья, на пальце у нее сверкало помолвочное кольцо. Так много красивых слов. Даниэль чувствовала себя как в сказке. После всего, через что ей довелось пройти, она не могла поверить, что такое бывает наяву. И ей хотелось жить вместе с Джошуа в этой сказке как можно дольше.

– Что ж, убирай отсюда свой член. И сам уходи. Я буду примерять платья.

– А мне можно посмотреть?

– Наши отношения и так складываются нестандартно, так позволь мне хотя бы удивить тебя выбором платья.

– Справедливо. Почему бы тебе не позволить мне забрать ненадолго Райли?

– Джанин скоро придет.

Он пожал плечами.

– Вот с ним и побуду до ее прихода.

Джошуа прошел через комнату и взял Рай-ли. Его уверенность в обращении с ребенком росла, и он прилагал огромные усилия, чтобы хотя бы отчасти быть таким же ловким, как Даниэль.

Даниэль наблюдала за ним, а когда он с Райли вышел из комнаты, она отбросила последние сомнения. Пусть Джошуа не идеален. Пусть с ним будет сложно. Но все равно с ним лучше, чем одной. Она не вправе быть придирчивой.

Даниэль набрала в грудь побольше воздуха и открыла первый чехол.

Приближался день свадьбы, а Даниэль приближалась к нервному срыву. В какие-то моменты она была счастлива. Например, когда Джошуа поцеловал ее, отнес в свою кровать, когда провел с ней всю ночь, держа ее в своих сильных объятиях. В такие моменты все было прекрасно.

Но в промежутках между ними, особенно в унылые предрассветные часы, когда она сидела в одиночестве и укачивала Райли, в голову начинали лезть плохие мысли.

До свадьбы оставалось два дня. Платье – из блестящего тяжелого атласа с V-образным вырезом на спине и пуговицами, украшавшими юбку по всей длине, – уже подогнали по ее фигуре. Однако внутренний голос все время подталкивал ее к тому, чтобы отступить. И это приносило острейшую сердечную боль.