Мейси Ейтс - Добейся меня, герой

– А что насчет моей матери? Бог знает, как ей было тяжело, Джошуа. Я не могу себе представить, каково это – стать матерью в четырнадцать. Даже в двадцать два иметь ребенка тяжело. У нее было много оправданий. И они были обоснованны. Она действительно прошла через ад, но дело в том, что она решила через него пройти. Мама провела всю свою жизнь в поисках той любви, которую любой из ее детей отдал бы ей просто так. Я не могла бы любить ее больше. Райли еще ребенок, полностью зависящий от того, кто о нем заботится. Могли бы мы любить ее больше? Могли бы заставить ее остаться?

– Это другое.

Даниэль снова топнула ногой.

– Нет, черт возьми!

– Я понимаю, что это ново для тебя, – сказал он, стараясь сохранять уверенность в голосе. – Давай начистоту. Мне приятно, что ты видишь меня таким. Очень соблазнительно было бы солгать тебе, Даниэль, но я не могу. То, что я тебе предложил, – это начало и конец того, что у меня есть. Либо ты принимаешь наше партнерство, либо уходишь.

Даниэль не могла уйти. Она слишком сильно нуждалась в нем.

Однако Джошуа оказался самым настоящим чудовищем. Он знал, что у него вся власть, знал, что она в конечном итоге увидит вещи в нужном ему свете. И ведь так и будет. Но что потом? Она зачахнет, живя с ним? Желая того, что он отказался ей дать?

Ситуация выглядела слишком знакомой.

Джошуа собирался с духом, чтобы ответить Даниэль. И вдруг в него полетел букет.

– Ты поймал букет. Значит, ты следующий, кто женится. Поздравляю.

– Естественно, я женюсь, – сказал он, сжимая букет и не обращая внимания на колючку, которая колола в ладонь. – Наша свадьба через час.

Глаза Даниэль наполнились слезами, и она покачала головой. Повернувшись, она выбежала из зала, остановившись на мгновение только для того, чтобы снять туфли и оставить их лежать на полу.

А Джошуа неподвижно стоял на месте с букетом в руке, и струйка крови текла по запястью, пока он наблюдал, как первый луч света, первая частичка надежды, которая появилась у него за многие годы, исчезает из его жизни.

Он все стоял у алтаря и ждал, словно надеялся, что свадьба состоится и пройдет без сучка без задоринки. Он знал, что Даниэль где-то рядом, потому что Джанин все еще была в церкви с малышом Рай-ли. За короткое время он успел достаточно хорошо изучить Даниэль, чтобы понять: она не уйдет без Райли.

Но заиграла музыка, а невеста не появилась.

Он все стоял и ждал ее. Его близкие начали переглядываться и переговариваться, до него доносились их возмущенные возгласы. Первым заговорил его отец:

– Что, черт возьми, ты натворил, мальчик мой?

Хороший вопрос.

К сожалению, Джошуа знал на него ответ.

– Почему ты его обвиняешь? – спросила Фейт. Младшая сестра всегда защищала его, даже когда он этого не заслуживал.

– Потому что эта девушка любит его, – сказал его отец. В его голосе звучала непоколебимая уверенность. – Она не оставила бы его здесь стоять, если бы он ничего не сделал.

Пастор Джон поднял руки.

– Если есть какие-то сомнения по поводу брака, то, безусловно, лучше остановиться и рассмотреть эти сомнения, так как это союз, предназначенный для жизни.

– Не было у нее никаких сомнений, – ответил отец Джошуа, – это он все испортил.

– Когда двое любят друг друга… – Остальные слова пастора Джона потонули в шуме, но первые пять пронзили Джошуа, будто стрела.

«Когда двое любят друг друга».

Два человека. Любят друг друга.

Любовь должна быть направлена в обе стороны. Давать и брать.

И тогда он все понял. Он действительно понял, почему она не смогла смириться с жизнью с односторонними отношениями. Потому что она однажды их пережила. Потому что она уже пожила со своей матерью.

Даниэль была готова уйти от всего, что он ей предложил. От дома, от денег, от безопасности. Даже от его семьи. Уйти только потому, что у нее не было его любви, которая так много для нее значила.

Это осознание почти сломило его.

Он считал, что в нем мало любви. Он считал свою любовь разрушительной. И когда она стояла там, умоляя его любить ее, он считал, что его любовь не важна для их отношений.

Но для нее это было всем.

Как он посмел усомниться в ее чувствах к нему? Любовь для Даниэль была больше, чем ранчо и хороший секс. И она доказала это, потому что пожертвовала всем этим.

– Это была моя вина, – признался Джошуа. – Она сказала, что любит меня. А я ответил ей, что не могу любить ее.

– Ну, – фыркнула Фейт, – теперь даже я не смогу защитить тебя, тупица.

– Но ты же ее любишь, – возмутился отец. – Тогда зачем ты ей сказал, что не любишь?

Он просто испугался.

Он испугался принять жизнь, о которой мечтал, и отказался от нее только потому, что потерпел неудачу при первой попытке. Он испугался тех страданий, что последовали за первой попыткой.

– Потому что я трус, – ответил он. – Но больше я таким не буду.

Он подошел к скамье и взял букет.

– Я найду ее, – заявил он, – я знаю, что она недалеко, так как Райли здесь.

Внезапно он догадался, где она.

– Пастор, скажите, на сегодня назначены другие свадьбы?

Пастор Джон покачал головой.

– Нет. Только ваша. Немногие женятся в четверг.

– Надеюсь, если я ничего не испорчу, вы нам понадобитесь.

Погода была холодной, и у Даниэль быстро замерзли ноги. Но она не жалела, что сбросила туфли: не могла же она бегать на высоких каблуках, рискуя сломать себе шею.

Конечно, если бы она сломала себе шею, то потом ничего бы не чувствовала. А с разбитым сердцем так, к сожалению, не получается. Оно продолжает чувствовать. Боль – глубокую и бесконечную. Боль, которая распространялась от груди до кончиков пальцев.

Даниэль пошевелила пальцами ног. Справедливости ради, они, наверно, уже обморожены.

Лежа на том одеяле на чердаке, где Джошуа впервые с ней занялся любовью, она корила себя за свое решение спрятаться здесь. Ведь встреча со всеми, с Джошуа неизбежна. Ей нужно забрать Райли. Упаковать вещи. Снова познать жизнь впроголодь. Вернуться к работе кассира в каком-нибудь продуктовом магазине. Бороться с органами опеки.

Даниэль ожидала, что от этих мыслей ее охватит ужас. Что ее напугает перспектива надвигающейся бедности. Но ничего не случилось. Ей действительно было на все это наплевать. Ее волновало только то, что у нее не будет Джошуа.

Если бы у него не было денег, если бы он бедствовал так же, как она, Даниэль боролась бы вместе с ним.

С деньгами или без, бедным или богатым, он был нужен ей любой. Главное, чтобы он любил ее.

Иначе…

Даниэль закрыла глаза и вдохнула холодный, до остроты, воздух.

Все это время она отмахивалась от своей интуиции, от своего внутреннего голоса, который убеждал ее в том, что у их отношений будущего нет. Однако, когда настал решающий момент, перед свадьбой, она все же прислушалась к нему.