AlmaZa - Амазонка бросает вызов [СИ]

Зачем Чжунэ написал мне это? Козёл. Лишь бы настроение испортить, в этом он весь, эгоист хренов. Приуныл с утра и, решив, чего это мне одному грустно, слил мракобесный негативчик Чонён. Да, мудак Ку? Это я прочла в имени контакта, приславшего мне сообщения, про мудака, самой ругаться вовсе не хотелось. В Логе привыкла следить за языком и не срываться на брань.

Отвечать, естественно, смысла не было. Что это уже даст? Он написал «прощай!», я попрощалась с ним ещё раньше, своим отъездом, игнором, мыслями, и моё возвращение в Сеул не означает моего возвращения к нему. Так уж сложилось, что живём в одном городе, никто не застрахован. Наверное, он продолжает постить, как обычно, фотоотчёт с места событий, чтобы побольше людей узнало о шике и роскоши его мажорной жизни, для этого и мне написал — чтобы точно никто из вида не упустил свадьбу года? Не удержавшись, я открыла аккаунт Чжунэ в Инстаграме, и не поверила своим глазам. С тех пор, как я открывала эту страницу последний раз, прибавилось всего одно фото. Одно! Это был затемнённый снимок танцпола из клуба двадцатидневной давности с хэштэгом «хуйня». Он после этого потерял телефон? Нет, с чего-то же он мне писал сегодня, явно не с городского. Что же случилось с самолюбованием? Может, руку сломал и фотографировать неудобно? Не хочу думать об этом, я не должна! Мне плевать, как меняется, и меняется ли жизнь этого типа.

Дождавшись, когда меня смыли, высушили и уложили, довольная результатом, я сфотографировала краешек себя и кинула в свой Инстаграм. Закон сохранения энергии: кто-то прекращает засорять интернет, а кто-то начинает. За два дня успеют посмотреть и обсудить все одноклассницы, лучше пусть исчерпают тему в комментариях, чем когда я приду в школу и они потянут руки — потрогать платиновые волосы (будто они от цвета на ощупь меняются), покритиковать или похвалить, обговорить каждую волосину.

Добравшись, наконец, до дома, я сбросила рюкзак, потянулась. Размяла конечности, непривычно бездействующие мышцы. В дороге они вопили от многочасового отсутствия разминок и тренировок, которых было через край весь август. До отъезда меня угнетала пустота обезлюдевшей квартиры, теперь я видела плюс — никому не нужно будет объяснять, куда я уезжаю, насколько, во сколько возвращаюсь. Это… здорово! Закрыв глаза, я представила, как отправлюсь в своё первое приключение, с Чимином, Мингю, ребятами… Я начинала скучать по ним, расставшись этим утром. Но когда-нибудь, большой толпой, мы совершим крутые подвиги, я не сомневалась. Подойдя к музыкальному центру, я включила его и нажала на кнопку запуска музыки. Заиграло то, что я слушала последним — Imagine dragons. Да что б вам! Не хочу я представлять драконов, не хочу! Пока я судорожно пыталась попасть в кнопку «стоп», успела прозвучать первая строчка из песни: «Доброе утро, моя любовь. Прошло много времени с тех пор, как мы говорили». Стоп! Остановилось. Схватив лежавший рядом диск — альбом Бруно Марса, я вставила его и запустила. Вспомнила, что там был классный трек, который я очень любила — «Рассчитывай на меня». Найдя его, я сделала погромче и запустила, начав раздеваться и беря с полок чистое бельё, полотенце. Смыслом трек напоминал ту песню, что пел Дэхён на мальчишнике Намджуна. Я подпела Бруно на английском: «Осознай, из чего мы сделаны и что наше призвание — помогать друзьям в беде». Из чего мы сделаны? Бруно явно что-то знал о золотых. Улыбнувшись, я ушла в душ, напевая те слова, которые знала, и подрыгиваясь в ритм.

Лишённая в течение четырёх недель безграничного количества горячей воды, я застряла в ванной надолго. Мне хотелось бесконечно стоять под водой, наслаждаясь ощущением тепла, свежести и чистоты. Я даже дважды помылась, сначала своим гелем для душа, а потом гелем Сынён, фирменным, очень ароматным. Приведя себя полностью в порядок, преобразившись в цивилизованную девушку из дикарки, бегавшей с волосатыми ногами под штанами тобока (на что в Тигрином логе было как-то всё равно), я удовлетворенно провела рукой по гладкой коже. Рай существует, честное слово! Это тёплый душ после армейских условий. И всё же, должна признать, физический комфорт присутствует здесь, а душевный — там, и хоть порвись. Как только куда-то проводят воду, прокладывают дорогу, канализацию и подключают электричество — образовывается какой-то моральный бордель, душе делается неуютно, тело разбаловывается и зажимает её, заявляя исключительно о своих удобствах. Видимо, это как в нашем рассуждении о мозге и месте в нём для ума и чувств. Чему-то одному всегда тесно.

Обмотавшись полотенцем, я вышла в коридор, сняв заколку с волос, которые забирала, чтобы не намочить. Мне показалось, что опять открылся кран, но, не успев сделать шаг назад, я разобрала стук капель по окну. Это дождь барабанил на улице, а не душ потёк. Запульнув вещи, привезённые из Лога, в стиральную машинку, я посмотрела на замолчавший магнитофон. Ничего себе мылась — целый альбом! Ну и ладно, побуду пока в тишине. Пройдя в спальню, я включила свет и завалилась на кровать. Как мягко и непривычно! Какая широкая кровать! Всё такое… странное, словно чужое. Как же быстро человек привыкает к другим условиям. Самое главное — придётся опять привыкнуть до Рождества к школе. Какими бы ни были результаты экзаменов, я никуда не стану поступать, моё место уже определено, я уеду на Каясан, и проведу там столько лет, сколько потребуется для получения мастерского пояса. А это, пожалуй, годика три-четыре. Всё-таки меньше, чем до диплома бакалавра, но слишком долго, чтобы уже завтра, на следующей неделе, через месяц отправиться куда-то далеко-далеко, с золотыми, навстречу опасностям и приключениям. Сколько урн я повидаю, пока буду сидеть в стенах? Хоть бы ни одной. Иначе я сбегу раньше времени, точно сбегу! Упрошу мастеров Эна или Хонбина взять меня с собой.

Раздался звонок домофона. Я села. Кого бы это могло принести? Джуниор что ли увидел свет, проходя мимо? Поднявшись, я подошла к трубке и подняла её:

— Кто там?

— Чонён… — Я бросила трубку, буквально впечатав её в подставку, как раскалённую. Аж ухо обожгло. Нет! Нет, не может быть. Только не это. Рука моя дрожала. Этот голос… Его голос! Одно моё имя и меня обдало и холодом, и жаром. Я затянула полотенце на груди потуже, будто оно само начало сваливаться и уползать. Домофон зазвонил опять. Я попятилась от него, как от маньяка-убийцы в фильме ужасов. Спиной я отступила до ближайшей стены. Звонок продолжал пиликать.

— Уходи, уходи! — наивно, вслух сказала я. Надо выключить свет! А, чёрт, поздно, не надо было его включать! Но… но что он тут делает? У него же свадьба? Прямо сегодня! Или… уже брачная ночь? Может, мне показалось, и это не он? Нет, его голос я бы не спутала ни с одним другим в мире. Судя по реакции моего организма на него — это наверняка тот самый голос. Домофон замолчал. Опять стал звонить. Замолчал. Позвонил ещё раз. Если я долго буду стоять и терпеть, то он уйдёт, что ему ещё останется? Просто уйдёт. А терпения мне не занимать — я будущий воин, могу простоять хоть тысячу лет. Могу в этот момент заниматься медитацией. Сомкнув веки, я на выдохе протянула «омммм», стараясь заглушить этим звуки домофона. В конце концов, он замолчал, и я прекратила свои чудачества. Но возникшая тишина стала ещё тяжелее. После этого хриплого «Чонён» у меня будто память отшибло на целый месяц, будто я никуда и не уезжала. Лёгкость и безмятежность, с трудом обретённые на высоте монастыря, куда-то подевались. Он был совсем близко, он приехал ко мне, чтобы поговорить, я могла его увидеть… Мне это не нужно. Не нужно! Пусть катится, куда хочет. К жене своей. Разве не с ней он должен быть? Без любви он женится, как же! А ей он что говорит? Точно другое.