AlmaZa - Развод [СИ]

— То есть как? Не поняла.

— Ребенок и его родители не должны знать, что их ребенка проверяют.

— Нет, так нельзя, нужно согласие родителей. — серьёзнее заверила она. — Что за мошенническую аферу ты придумала?

— Да это не мошенничество… это очень личное.

— Каким бы личным не было, а без осведомления людей, у которых берутся анализы, такого не провернешь.

— А можно ли узнать, делался уже такой тест на ребенка или нет? — настаивала я.

— Если знать, в какую клинику и лабораторию обращались, то почему бы и нет?

— Мне нужно знать, был ли запрос в вашу клинику. Ты можешь посмотреть по базе? — она удивилась моей настойчивости и одержимости. Я и сама ими была поражена. Прошла целая вечность, когда меня что-то так интриговало.

— Это врачебная этика, медицинская тайна. Мы не можем так вот взять и сказать о чьём-то ребенке…

— Да пойми ты! — я стиснула кулаки, сжала губы. Воспроизвела перед взором Донуна и стоявшего с ним Джесоба. Разомкнула пальцы и взяла её за руку. — У меня есть подозрения, что у моего мужа есть ребенок. Что бы ты сделала на моём месте? Я заплачу любые деньги, только проверь.

Она посмотрела на мои руки, держащие её. На моё лицо. У неё была дочка, она сама была замужем. Каково бы было ей подозревать, что у мужа на стороне дети? Хотя если Джесоб как-то связан всё же с Донуном, то это и стороной-то не назовешь… ведь до меня было. Задолго до меня. Ему было двадцать лет, когда Джесоб родился!

— Ладно, я посмотрю, был ли в нашей клинике тест на нужного тебе ребенка, но результат разгласить я не могу, не проси! Это незаконно.

— Мне достаточно будет, если родители сами сомневались. Пожалуйста. Ким Джесоб, родители Ким Йесон и…

— Сын Ким Йесона? — она откатилась на стуле назад. — Ты мне смерти желаешь? Если он узнает, что я лезла в его личную жизнь и трепалась о ней, он меня в реку Хан с перерезанным горлом бросит. Когда он жену привозил рожать, мы громко разговаривать боялись, все по струнке ходили. Нет, ты шутишь!

— Не такой уж он и грозный, брось! Никто ничего не узнает, я прошу тебя! — мы бы долго ещё спорили, наверное, если бы меня не прервал звонком Донун, спросивший, как долго я ещё буду отсутствовать. Пообещав, что уже иду, я положила трубку. — Юби, пойми, от этого зависит мой брак и наше будущее. Если окажется… я сама уже говорю тебе то, что не хотела бы, чтобы знал кто-либо во всем мире, так вот, если окажется, что их сын… что это сын Донуна, то я не смогу родить от него, я не буду! Я не хочу, чтобы у моего мужчины были с кем-то ещё общие дети! Я не смирюсь с этим. Никогда не смирюсь. Мне это очень важно знать.

Молча, но всё ещё неохотно, она вернулась к компьютеру и стала там что-то набирать. Я затаилась, ожидая результата. Секунды шли, как минуты. Мои ладони вспотели и голова едва не пошла кругом. Что же будет, что же будет? Я хотела знать правду, но я молилась, чтобы сходство с Донуном у Джесоба было насмешкой природы. Юби остановилась и, сняв с носа очки, посмотрела на меня.

— Несколько лет назад такой тест на Ким Джесоба был.

На мои глаза стали наползать слезы, губы затряслись. Я замотала головой и, хотя Юби обещала не выдать мне дальнейшее, я не выдержала и выдавила жалобное:

— И?..

— И Йесон ему не отец. — сдалась, казнив меня, Юби.

Мне хотелось немедленно выяснить всё с Донуном, спросить, знает ли он, догадывается ли? И если да, то почему молчит? Нет, он не может быть не проинформированным в таком важном вопросе. Что же он, если спал с женщиной, не мог посчитать, сколько времени спустя она родила ребенка? Госпожа Ким не походила на особу, которая могла бы параллельно встречаться и спать с несколькими. Да и Йесон бы вряд ли такую полюбил… но он её вообще изнасиловал… так сильно хотел? Стоп, стоп, что-то всплыло в моей памяти… всплывало постепенно… ведь то изнасилование было групповым, разве нет? Но… да нет, это уж совсем бред. Донун в жизни бы в таком не поучаствовал. Мой избалованный, но такой нежный и в чем-то несмелый супруг? К тому же, весьма щепетильный. Нет, этот неспособен на насилие, нечего и думать. Взять бы и заговорить об этом прямо сейчас, но мы везли Джесоба домой, и я не могла открыть рта, чтобы развеять все свои сомнения. Мальчик сидел сзади, и они весело болтали с Донуном, как старые друзья. Мой милый обожал этого ребенка, сколько его помню.

— И как у тебя дела в школе? — интересовался Донун, поглядывая то назад, то на дорогу.

— Нормально, я хорошо учусь, но мне это скучно. — вздохнул Джесоб.

— А что же тебе не скучно?

— С девчонками общаться. — мечтательно произнес мальчик. Мне стало давить голову. Вот уж точно, у Йесона бы такой не родился. Как, как я раньше этого всего не замечала? Как мама Джесоба постоянно отправляла его куда-нибудь, когда мы приходили или приглашала нас, когда его не было дома, когда он был у её матери в провинции. А в последний год и вовсе им всё было некогда. Не связано ли это было с не родством сыном Йесона?

— Ну, и ты целовался уже с какой-нибудь? — подмигнул Донун в зеркало заднего вида.

— Чему ты его учишь?! — не выдержала я. — Знаешь, сколько ему лет?

— Да всё нормально, — улыбнулся муж, пожав мою руку, которую я нервно отняла, отвернувшись. — Я и наших мужиками воспитаю, вот увидишь.

— Может именно поэтому, я и не хочу их заводить! — гневно бросила я в сторону окна.

— Зай, ну что ты опять?

— Нет, я ещё ни одну не целовал. — покачал головой Джесоб, высунувшись между нашими сидениями. — Они очень неприступные. Возраст у них такой.

— Так, как я тебе говорил, помнишь? Не бывает неприступных крепостей…

— … бывают плохие осадные орудия, — закончил мальчик.

— Молодец, дай пять! — Донун развернул ладонь назад, и они отбили друг другу. Я мрачнела с каждым проезжаемым километром. Он взглянул на меня. — Что с тобой? В больнице что-то не так было?

— Нет, просто болит голова. — я прикрыла глаза. Ресницы дрожали, но я старалась держать себя в руках. Муж привернул музыку и они стали меньше гоготать с маленьким пассажиром. Никогда так не хотелось поскорее добраться до дома, никогда так не хотелось, чтобы мои мысли оказались ошибочными, ведь я не любила ошибаться. Но нынче возникла совершенно иная ситуация.

Когда Джесоб был довезен и выгружен, я боялась даже посмотреть ему на прощание вслед. Не хотелось увидеть и жену Йесона. Я просто вжалась в сиденье и ждала, когда мы тронемся домой. Донун молчал, приняв за чистую монету мою головную боль, а меня тяготила эта тишина. В ней я могла думать четче и сильнее, что мне было сейчас во вред. Я должна думать о чем угодно другом, но не получалось. Как подойти к волнующему вопросу? Черт возьми, мы уже четыре года женаты, разве нужно вихлять и стесняться что-то спрашивать? Это же всё тот же мой супруг, с которым мы говорим обо всем на свете, от видов оргазма, до методов их достижения. Мы всегда были абсолютно честны друг с другом. Если не считать моей тайны, что я переспала с Йесоном, который был моим первым мужчиной. Кто мог гарантировать, что таких же тайн нет у Донуна? Если он спал с госпожой Ким… мы гребанная компашка свингеров.