Лоретта Чейз - Недоступная и желанная

«…память не подчиняется ничьей воле, даже воле Баллистера. Она долго хранит имя и образ человека и после его смерти».

Интересно, чьи имена и образы хранила ее память?

«Послушные молодые леди ни за что не придумали бы, как обмануть бдительность домочадцев и бежать из дома». Так сказала Гренвилл.

Энн Баллистер защищали и оберегали в ее родном доме. Как в таких условиях вообще могли пересечься жизненные пути ее и третьеразрядного актеришки? Как он ухитрился встретиться с ней, соблазнить ее и уговорить бежать с ним в Шотландию? Ее отец был «лицемером, притворяющимся добродетельным человеком», как охарактеризовал его Дейн. Он сказал, что актерские труппы не приглашались в Афкор, когда маркизом стал его отец. Но это не значит, что актеров в свой дом не приглашал отец Энн.

Сейчас, зная окончание «Фиванской розы», Вир точно мог сказать, что разгадал взаимосвязи событий, которые Гренвилл с большим умением разбросала по всему сюжету. Увлеченные приключениями героев читатели следили и за тем, как одно их действие порождает другое, а затем следующее. Некоторым исключением было открывшееся только в самом конце вероломство Орландо. Его признаки тоже можно было уловить в предыдущих главах романа, но Гренвилл тщательно спрятала их за хитросплетениями сюжета.

Причины и взаимосвязи многих событий, описанных в небольшом дневнике, были от него по-прежнему скрыты. А коль скоро эти взаимосвязи имелись, в чем Вир не сомневался, получалось, что ключ к их пониманию был очень хитро спрятан.

Он положил дневник на прикроватный столик, с которого он ее взял, и пошел в свою гардеробную.

По словам Вельзевула, представленные в названии юридической конторы господа Картон, Брейз и Картон давно выжили из ума и ни в чем не разбирались, поэтому он и старался обходиться без их услуг с тех пор, как вступил в наследство. Видимо, Вельз, вопреки своему обыкновению, в данном случае не очень переборщил с оценкой, поскольку за девять лет, прошедших с того момента, когда Вир побывал с ним здесь, в конторе ничего не изменилось, в том числе и толщина слоя лежащей повсюду пыли.

Мистера Картона-старшего в офисе не было, потому что, как сообщил Виру клерк, он давно спятил. Мистер Картон-младший поехал в суд лорда-канцлера и сам, по словам того же клерка, был на пути к помешательству. Мистер Брейз сейчас свободен, но наверняка пьян, поскольку это его обычное состояние в такое время суток.

– Таково печальное состояние дел, но что есть, то есть, ваша светлость. В данный момент в этом месте вы можете располагать только мной. Но я готов сделать для вас все, что могу.

Клерк, которого звали Мигс, выглядел почти мальчиком. Он был долговязым, длинноногим и худым. Верхнюю губу его украшала тоненькая ниточка усов, а щеки и лоб – множество веснушек.

– Но если вы сделаете что-то для меня без одобрения начальства, то можете потерять это место, – сказал Вир.

– Ничего подобного, – не задумавшись ни на секунду, ответил Мигс. – Без меня они ничего не смогут сделать. Они сами даже не могут найти то, что им нужно. А когда я им нахожу, то не могут понять, что это такое, пока я им не объясню. Если я уйду, они потеряют последних клиентов. Их не так много, и большинство нашел для них я.

– Вир объяснил, что он ищет.

– Я посмотрю, – ответил Мигс.

Он ушел в расположенную позади приемной комнату и пробыл там не менее получаса.

– Не смог найти никаких записей, сэр, – сказала он, вернувшись. – Но это ничего не значит. Старик предпочитал все хранить в своей голове. Поэтому и свихнулся. Придется мне покопаться в катакомбах, сэр. Но это может занять несколько дней.

Вир решил идти с ним и, как скоро выяснилось, поступил правильно. Катакомбами оказалось нечто среднее между расположенным в подвале чуланом и архивом «Картон, Брейз и Картон», где хранилось множество заполненных документами ящиков. Громоздящиеся до самого потолка ящики были поставлены один на другой без какой бы то ни было системы или логики.

Мигс и Вир провозились там целый день, сделав лишь два коротких перерыва в полдень и ближе к вечеру, чтобы подкрепиться элем с пирогами.

Вир бросал клерку ящик, а тот быстро просматривал его содержимое. Снова и снова, час за часом, на сыром полу, не обращая внимания на разнообразных насекомых, крыс и мышей, выскакивающих из щелей между ящиками и шмыгающих вокруг, в поисках убежища.

Было уже больше семи вечера, когда утомленный Вир, еле волоча ноги, поднялся по ступенькам к двери подвала и вышел на улицу. Сделавшийся от пыли серым платок сырой тряпкой свисал с его шеи. Сюртук был покрыт паутиной, грязью и крошками какого-то мусора. Струйки пота стекали по перемазанному лицу, создавая на нем замысловатый узор. Руки были совершенно черными.

Но зато в этих грязных руках Вир нес плоды своих мучительных поисков. Подходя к дому, он весело насвистывал.

Чтобы о нем не волновались, он перед уходом строго приказал всем присматривать за Лидией. Сама она незадолго до этого сказала, что собирается немного подремать перед обедом.

С собой в спальню Лидия взяла целую кипу книг и дремать на самом деле не собиралась. Однако слабость взяла верх, и, читая, она не заметила, как уснула.

Разбудил ее раздавшийся у окна шум. Подняв голову, Лидия увидела влезавшего в комнату мужа. Спрашивать, почему он не вошел, как все нормальные люди через дверь, она не стала. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, почему он отказался от общепринятого способа войти в дом.

Утром Вир сказал ей, что собирается встретиться с мистером Херриардом, чтобы обсудить часть брачного договора, касающуюся передачи ей имущества, и это может занять несколько часов. Эта встреча должна была состояться уже давно, но откладывалась из-за поисков подопечных его светлости. Об этом вчера перед отъездом напомнил своему другу Дейн.

– Как я понимаю, одно из условий договора обязывало тебя обследовать печную трубу мистера Херриарда? – спросила Лидия, оглядывая с головы до ног человеческую фигуру шести с четвертью футов высотой, весьма напоминающую огородное пугало.

– М-м, не совсем так, – пробормотал Эйнсвуд, глядя на небольшой ящик, который держал в руках.

– Ты упал в сточную канаву?

– Нет. М-м… – Вир нахмурился. – Мне надо почиститься.

– Я позову Джейнеса, – сказала Лидия, протягивая руку к звонку.

Вир протестующе замотал головой.

Лидия встала с кровати.

– Вир, что с тобой? – мягко спросила она. – Тебя ударили по голове?

– Нет. Позволь мне хотя бы умыться. Ванну я могу принять позже. – Он быстро прошел в гардеробную, не выпуская из рук свой трофей.

Лидия, полагавшая, что в ящике находится брачный договор, начала подозревать, что в этом документе имеется что-то, что ей не понравится. Однако она сдержала любопытство и стала терпеливо ждать, расхаживая по спальне.