Николай Липницкий - Два одиночества

Максим был маленьким. Очень маленьким и беспомощным. Вокруг ходили какие-то люди в белых халатах, о чем-то говорили, но он не понимал ни слова. Потом он опять стал большим и взрослым. Комната с белыми стенами и потолком растворилась в воздухе и стала призрачной, как будто сотканной из туманной дымки. Сквозь них проступили очертания высоких скалистых гор, такие знакомые и реальные. В ложбине между горами раскинулся военный лагерь. Максим встал и пошёл туда. Он узнал это КПП. Сколько раз проезжали они через него, сопровождая колонны, для выхода на боевые, на зачистку населённых пунктов. Дежурный по КПП махнул ему рукой. Что-то знакомое. Ах, да! Это же Гришка Сальников. Помнится, он тяжелораненым попал в плен к духам, а потом его голову с выколотыми глазами ночью забросили в лагерь через ограждение. Максим совсем не удивился, увидев его здесь живым, да ещё и с головой. Рядом с палаточным городком его роты копался в БТРе Куликов. Увидев командира, тот широко заулыбался.

— Здравия желаю, товарищ капитан.

— Куликов, ты же сгорел.

— Сгорел. Вот теперь свой БТР чиню. Как тогда на мине подорвался, так до сих пор не могу отремонтировать. И карбюратор смотрел уже, и свечи, а всё не заводится.

— А где зампотех?

— Старший лейтенант Ивашенко ещё не прибыл.

— Ладно, появится, пусть ко мне зайдёт.

Как зайдёт? Ему же обе ноги оторвало в том бою. Странно, но полная нелепость того, что сейчас происходило, ничуть не удивляла Максима. Разве только вот с Ивашенко. Да и здесь удивление было вялым и вскоре пропало. В курилке, лёжа на лавочке, пускал кольца в небо Малыгин.

— Ты чего разлёгся? Дай и другим посидеть. — Макс сбросил ноги Витьки со скамейки.

— А ты чего сюда припёрся? Тебя сюда никто не звал.

— Оставь покурить.

— На.

Макс с наслаждением затянулся крепкой самокруткой и выпустил тонкой струйкой дым.

— Ну, здравствуй, что ли. Давно тебя не видел.

— Здорово. В гости пришёл? Соскучился, видать.

— С вами соскучишься! Каждую ночь покоя мне не даёте. Через вас и одинок до сих пор. Кричу во сне. Кто со мной жить захочет?

— Это мы тебя для неё берегли.

— Для кого?

— А то сам не знаешь?

— Нет у меня никого, расстались мы. Оттолкнул я её. Всё.

— Есть. Рядом она. Никуда не ушла.

— Где?

— Рядом с тобой.

— Никого здесь нет.

— Ты её просто не хочешь увидеть, вот и не видишь.

— Как сын? Видишь его?

— Растёт. Большой уже стал. Иногда навещаю.

Вокруг сновали солдаты.

— Кто сейчас здесь?

— Да, практически, все. Вон, моя рота. Твои тоже здесь.

— А кто с ними?

— Замполит твой, Фёдоров. Помнишь, во время зачистки на очередь напоролся? И прапорщик Шлыков. Который тогда в огневом заслоне остался. Ничего, справляются.

— Духи сильно достают?

— Какие духи? Война закончилась. Спокойно сейчас. Не то, что тогда. А как там?

— Ничего. После войны тяжко было. Помнишь, как мы тогда мечтали? Мол, героями вернёмся. Рестораны, женщины… Не было ничего. Вышвырнули, как окурок. Футболили по разным кабинетам. Доходило до того, что мы здесь все наёмниками были. Никакие мы с тобой не герои. Мне как подачку, страховку сунули. Слёзы, а не деньги. На работу не устроишься. Вот взял «Москвич». Таксую теперь. Точнее таксовал.

— Да, обидно. Смотри, кто зашёл. Узнаёшь?

Рядом стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу Косицин.

— Разрешите присутствовать, товарищ капитан?

— Косицин! Заходи. Как ты?

— Нормально.

— Что же ты попёр тогда с тропы?

— Меня воспитали так. Не могу я отправлять естественные надобности при всех. У нас в учебке в туалете кабинок не было. Так, стоял ряд унитазов без перегородок. Знаете, как я мучился! А вы зря тогда за мной полезли.

— Как это зря? Бросать тебя надо было, что ли?

— Я-то всё равно был не жилец. А вы, когда меня тащили, два раза рядом с миной наступали.

— Что? Получил? — расхохотался Малыгин. — Вот так, брат. Ты здесь ещё и не такое услышишь.

— Хорошо здесь у вас. Можно я поживу?

— Живи, пока не надоест. Вон твой модуль. Пустой стоит. Надоест, к своим вернёшься. Мы не обидимся. Только надолго не задерживайся. Рано тебе ещё сюда.

Макс поднялся и пошёл к своему модулю. В модуле всё было так, как оставил Максим, когда ушёл из него в последний раз. Он сел на продавленную солдатскую кровать и огляделся. «Вот тут я и останусь пока» — подумал он.

Наступил май, такой ласковый и тёплый. По-весеннему ярко зелёная трава радовала глаз. Юлька выскочила из офиса и поехала в клинику. Вероника Антоновна с улыбкой встретила её.

— Гипс утром сняли. Сказали, что нога срослась нормально. Теперь массажист будет приходить.

— Я рада. Как он?

— Ни каких изменений. Всё так же.

— Вы идите, я посижу с ним.

Это был их, давно заведенный и привычный, распорядок. После обеда Юлька прибегала к Максу и сидела с ним до вечера, пока Вероника Антоновна занималась своими делами. Вот и сейчас она подхватила свою сумочку и направилась к дверям.

— Заеду домой. Хоть уборку сделаю. Пылищи, наверное, накопилось. Да и пенсию стали давать. Надо съездить, получить. Ты не скучай.

— Не волнуйтесь. Мы здесь без вас посидим, поболтаем.

Юля уже привыкла каждый день разговаривать с Максом. В начале её смущал его отсутствующий взгляд сквозь неё. Но постепенно, она перестала это замечать. Этот разговор стал своеобразным ритуалом и даже помогал ей сосредоточиться и проанализировать прошедший день. Она рассказывала о том, что произошло за день, делилась наболевшим, говорила о своих планах, спрашивала у него совета и сама же за него отвечала. Максим сидел рядом в кресле, отрешённо глядя в одну точку. Юля поставила электрочайник, приготовила себе кофе и уютно забралась в соседнее кресло с ногами. Где сейчас Макс? В каких мирах витает его разум? Когда вернётся он на грешную землю? Неужели он не чувствует, как ей плохо без него, как ей его не хватает. Она отхлебнула из чашки, чтобы запить комок слёз, подкативший к горлу. Из груди вырвался всхлип, но усилием воли Юлия подавила слёзы. Посчитала до десяти, глубоко дыша носом, и успокоилась.

— А вчера банкет был по случаю презентации сети аптек «Авиценна». В «Элладе». Помнишь «Элладу»? Народу было! Вся элита города собралась. Столы ломились. За мной весь вечер Стас Бородулин ухлёстывал. Ну, тот, который хозяин автосалонов «Тойота». Ты не подумай, чего. Ухаживал очень галантно, но я ему дала понять, что шансов нет. Он очень удивился и сказал, что я зря за тебя держусь. А потом мы с ним поругались. Он заявил, что ты овощ и останешься овощем до самой смерти. Я хотела ему залепить пощёчину, но тут подскочил Шухрат. Ну тот, афганец, который междугородними перевозками занимается. Он меня оттеснил, а сам Стаса как за грудки схватит! Они чуть не подрались. Шухрат за тебя горой стоял. Короче, был небольшой скандальчик. Жизнь бьёт ключом. Только тебя не хватает. Возвращайся скорей. Макс. Ну что нам для тебя сделать? Мы с твоей мамой, что только не перепробовали, чтобы до тебя достучаться. А ты, как не слышишь.