Тиффани Райз - Святой

По ее телу пробежался холодок.

- Он растлевал детей?

- Слухи сосредоточены на одном из школьных служащих, другом иезуите, который пытался скрыть документы от адвоката истца, который судился со школой и остальными в гражданском суде.

- Что произошло?

- Я позвонил адвокату и рассказал ему все, что знал, все, что слышал, и все, о чем спрашивали во время следствия.

- Вы сдали иезуита адвокатам? Иисусе, какие же крепкие у вас яйца? - У ее отца были «друзья», которые покончили с собой, чтобы не общаться с копами или адвокатами.

Сорен мягко усмехнулся.

- Думаю, то же самое сказал и мой наставник. Но он не улыбался, когда говорил это. Я рассказываю эту историю не для того, чтобы впечатлить тебя или шокировать. Рассказываю для того, чтобы ты знала, почему я здесь. Я должен был провести две недели в Нью-Йорке, навещая друзей и семью, прежде чем отправиться в Индию. Но вместо этого я здесь, в крошечном приходе крошечного городка в Коннектикуте.

- Вот дерьмо. Да у вас проблемы.

- Мое присутствие здесь католический эквивалент «иди в угол и подумай над своим поведением».

- Значит, вы не разрешаете детям находиться в своем кабинете потому что...

- От святого Павла и первое послание Фессалоникийцам 5:22. «Удерживайтесь от всякого рода зла».

- Думаю, нахождение в кабинете детей может выглядеть подозрительно.

Сорен поправил несколько книг в коробке, чтобы освободить место для еще двух.

- Может. Боюсь, отец Грегори был немного небрежен в этих областях. Безусловно, судя по тому, что я слышал о нем, он был хорошим и воспитанным человеком.

- Был.

- Тем не менее, здесь я незнакомец. Быть наедине с семидесятилетним священником и двадцати девятилетним священником - это две разные ситуации.

- Это не помогает, когда вы самый сексуальный священник на планете.

Сорен резко посмотрел на нее. Элеонор побледнела.

- Я сказала это вслух.

- Мне притвориться, что я не слышал?

Элеонор обдумывала его предложение, и на ее щеках начал расцветать румянец.

- Я сказала это. Пойду помолюсь Богородице.

- Считать человека привлекательным не грех.

- Разве?

- Желание не грех, - ответил Сорен, присаживаясь на стол, лицом к ней. - Фантазии не грех. Грехи - это действие или бездействие. Либо ты делаешь то, что не должна делать. К примеру, застрелить кого-то. Или ты не можешь сделать то, что можешь. Например, не давать милостыню нищим. Считать кого-то привлекательным такой же грех, как и стоять на балконе и наслаждаться красивым видом на океан.

- Тогда что такое похоть?

- Ты задаешь прекрасные вопросы. Это вопросы молодой девушки, которая не кусает себе губы.

- С этого момента я буду кусать свои губы.

- Я знал, что именно так и поступишь. Не хочешь узнать ответ на свой вопрос?

- О похоти? Ага.

- Пойдем в святилище. Там ты можешь присесть.

- Я не против послушать стоя.

- На тебе военные ботинки.

- Они удобные.

- Где юная леди в Уэйкфилде, Коннектикут, купила военные ботинки?

- В Гудвилле 3, - ответила она.

- Ты носишь ботинки из Гудвилла?

- Да.

- Поздравляю, Элеонор. Твоя обувь заслужила иронию.

Прежде чем она успела спросить, что он имел в виду, мужчина прошел мимо нее. Она развернулась на каблуках своих ботинок из Гудвилла и последовала за Сореном в святилище. Он открыл двери и поставил стопер, чтобы они оставались открытыми.

- Вы и правда «избегаете любого проявления зла»?

- Да. Я бы не хотел, чтобы нас обвинили в том, чего мы не делали.

- А что, если мы уже что-то сделали? - спросила она, опускаясь на колени на одну из лавочек, чтобы быть лицом к Сорену, который сел в ряду позади нее.

- Это совершенно другая ситуация. Но мы говорим о похоти.

- Я жажду вашего ответа.

- На самом деле, нет. - Он пристально посмотрел на нее своими пронзительными глазами. - Ты просто хочешь моего ответа. Похоть - это всепоглощающее и неконтролируемое желание, которое ведет к греху. Мужчина может желать жену другого мужчины. Так бывает. Вопрос, который он задает сам себе - при возможности, пойдет ли он на поводу своих желаний? Попытается ли он соблазнить ее, как только они останутся наедине? Набросится ли он на нее? Если она придет к нему, сдастся ли он? Или будет уважать ее семейное положение, вежливо откажет ей и предложит ей с мужем сходить на семейную консультацию?

- Значит, все дело в том, как сильно ты чего-то хочешь, в этом и есть разница между любовью и похотью?

- Частично. Но вопрос не только в степени желания, а в том, что ты делаешь с ним. Если я посчитаю девушку невероятно привлекательной, интригующей и умной, тогда я не согрешу. Я бы мог рассказать это своему духовнику, он бы посмеялся и сказал не возвращаться, пока у меня не появится что-то достойное исповеди. Сейчас, если бы я пошел на поводу своего влечения к этой девушке, тогда у меня могли бы возникнуть проблемы.

- Или очень хороший вечер. - Она улыбнулась ему. Сорен изогнул бровь. - То есть очень грешный вечер.

- Так-то лучше.

- Значит, нормально желать кого-то, пока ты не поддаешься желанию?

- Существует много ситуаций, когда следование за своими желаниями не грех.

- Супружеские пары, верно? Они могут заниматься сексом, как и когда захотят.

- Супружеские пары определенно могут вступать в сексуальные акты друг с другом.

- И... - Элеонор взмахнула рукой, надеясь получить еще ответы. - Больше никто? Остальные в заднице? То есть, не в заднице?

- Думаю, этот вопрос на твоей совести. Я не категоричен, когда дело касается сексуального поведения в современном мире. Церковь может запрещать все и вся, но церковь все еще состоит из людей. Наложение правил на правила в нашей пастве не сделает никого святым. Это послужит лишь добавлению греха, который свойственен нашим церквям.

Элеонор указала на двери святилища.

- Пять минут назад вы ввели новые правила в церкви.

- Правила не для церкви. Они для меня. Если я позволю себе находиться с тобой наедине в моем кабинете, я бы нарушил правило, а не ты.

- Так для чего все эти правила?

- Ничего обременительного, клянусь. На самом деле ты можешь помочь мне с одним из них. У меня предчувствие, что оно не очень хорошо воспримется.

- О, нет. Что вы собираетесь делать? - Элеонор достаточно хорошо знала прихожан и понимала, что любые крупные перемены будут встречены со страхом, гневом и смятением. Она не могла дождаться, когда увидит, как все бесятся.

- Дом священника. Я закрываю его для посещения прихожан.

- Воу. Погодите. Вы закроете дом?

- Ни одному прихожанину не разрешается в него входить.

Глаза Элеонор чуть не выпали из орбит.

- Судя по твоему безумному взгляду, такое заявление заденет чьи-то чувства? - спросил Сорен с легкой улыбкой на губах. Он не казался взволнованным такой перспективой.