Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Куда ты? – крикнула я.

Она остановилась и посмотрела на меня.

– К тебе, – это прозвучало так, будто было решено заранее. – Я не могу заявиться к себе в таком виде, мама меня убьет.

Не было гарантии, что реакция моей мамы, узнай она, что я тайком возвращаюсь домой в три часа ночи вместе с подвыпившей Люси, будет более милосердной, но я хотя бы была трезва. Я покатила велосипед вниз по склону, но внезапно остановилась. Сердце забилось быстрее от того, что я задумала сделать.

– Жду тебя на той стороне, – крикнула я и перекинула ногу через раму велосипеда.

– Что? – спросила Люси, поворачиваясь ко мне. Я оттолкнулась и, крутя педали как можно быстрее, понеслась вниз по склону мимо Люси, стараясь не обращать внимания на инстинкт самосохранения, вопивший, что это опасно – я слишком разогналась, и падать будет больно. Я продолжала нестись и оказалась на дне впадины быстрее, чем успела это понять, но продолжала по инерции двигаться дальше в гору. Понимая, что через некоторое время скорость упадет, я еще яростнее стала крутить педали. Вскоре ноги так устали, что мне было уже просто невмоготу катить тяжелый мамин велосипед вверх по склону. Но на этот раз я не собиралась сдаваться, и дело было не только в том, что сейчас на меня смотрела Люси, но и в том, что сегодня я уже раз сдалась без борьбы. Дыхание сбилось, но я волевым усилием заставила себя въехать наверх, слезла с велосипеда и, задыхаясь, повисла на руле.

Я смотрела сверху вниз на шагающую Люси, которая была еще довольно далеко, но даже на большом расстоянии я разглядела, что она мне аплодирует.

– Ш-ш, – погрозив Люси, я скинула шлепанцы на террасе и пошла к двери, доставая из кармана ключи.

– Знаю, – ответила она, подавив зевок, – не волнуйся.

Я медленно повернула ручку замка и стала потихоньку открывать дверь, надеясь, что она не заскрипит. Часы на микроволновке показывали 3:05 – не хватало еще в это время разбудить кого-то из родителей.

– Ух ты, – сказала Люси, оглядываясь по сторонам, вовсе не так тихо, как мне того бы хотелось. – Ничего не изменилось.

Я закрыла дверь.

– Да, – прошептала я, идя за нею, чтобы проводить в свою комнату. – Проходи.

– Нет, я хочу сказать, что все как было, – повторила она, на этот раз еще громче. У окна на лежаке Мерфи повел ухом, и меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы он проснулся и начал лаять. – Как странно. – Люси заметила спящего пса. – Когда это вы завели собаку? – спросила она, говоря уже в полный голос.

– Сегодня, – пробормотала я. – Это долгая история. – Я сделала еще шаг в направлении спальни, надеясь, что Люси пойдет за мной. Но она по-прежнему удивленно оглядывалась по сторонам, по-видимому, чувствуя то же, что и я, когда вернулась сюда после долгого отсутствия – как будто благодаря машине времени перенеслась на пять лет назад. Если бы мы ездили сюда каждый год, дом менялся бы вместе с нами, но он сохранился в том же виде, в каком был во время нашего последнего лета здесь, пять лет назад, когда я и Люси были лучшими подругами.

– Люси, – позвала я чуть громче, и это вывело ее из ступора.

Она кивнула и пошла за мной по коридору, но на полпути к моей комнате остановилась.

– Ты разыгрываешь меня, – пробормотала она и указала на одну из фотографий в рамках на стене коридора. На ней были запечатлены мы с Люси в десять лет: обе улыбались в камеру, рот у одной перепачкан красным, у другой – фиолетовым, потому что каждая только что съела мороженое с наполнителем соответсвующего цвета.

– Да, – тихо сказала я, встав рядом с ней, – давно это было.

– Ага, – согласилась она, – обалдеть можно!

Я посмотрела на фотографию, на которой мы стояли очень близко, небрежно обняв друг друга за плечи. А в стекле рамки отражались мы нынешние, повзрослевшие на семь лет, изо всех сил старавшиеся держать дистанцию. Задержав взгляд на фотографии еще минуту, Люси пошла по коридору и открыла дверь моей комнаты. Тут до меня дошло, что нет нужды показывать ей дорогу, ведь когда-то она знала наш дом так же хорошо, как и свой собственный.

Люси переоделась в футболку и шорты, которые я для нее нашла, а я застелила раскладушку простынями, которые обнаружила в бельевом шкафу. Увидев Люси, выходящую из ванной, я испытала чувство дежавю. Люси частенько оставалась ночевать у меня, когда мы дружили. И вот она снова здесь, совершенно та же что и прежде, только наши отношения изменились.

– Так странно, – прошептала я, когда она устроилась на раскладушке и укрылась одеялом.

Люси повернулась на бок ко мне лицом и обняла подушку так же, как делала это в двенадцать лет.

– Да, – подтвердила она.

Я смотрела в потолок – мне было как-то не по себе с ней в одно комнате и я следила за каждым своим движением.

– Спасибо, что выручила сегодня, Тейлор, – сказала Люси и громко зевнула. Глаза у нее слипались, темные волосы разметались по белой наволочке. – Ты спасла мою задницу.

– Верно, – ответила я, выжидая, не захочет ли она поговорить о разочаровавшем ее Стивене или о других событиях вечера. Ее дыхание замедлялось, и я вспомнила, что Люси часто засыпала раньше меня. Я всегда завидовала тому, как легко у нее это получается, тогда как мне иногда требовалось несколько часов. Я легла на спину и закрыла глаза, хоть и не надеялась, что быстро засну.

Когда я проснулась, яркий свет заливал комнату. На раскладушке лежала аккуратно сложенная одежда, которую я выдала Люси прошлой ночью. Поверх одежды лежал надорванный пакетик «скитлс». Открыв его, я обнаружила, что все драже в нем моих любимых цветов.

Пять лет назад

Я проснулась в обнимку с игрушечным пингвином, от которого все еще пахло печеньем и сахарной ватой, поправила ему шарф, провела пальцами по мягкому плюшу и, перебирая в памяти вчерашние впечатления, улыбнулась. Отличный получился вечер, мне хотелось бы запомнить его в мельчайших подробностях.

Я никогда не пропускала карнавал в Лейк-Финиксе. Обычно он проходил в выходные и мы с Генри стремились попасть на него в первый же вечер, когда отдыхающие еще не успевали вытоптать всю траву, нас еще не тошнило от фруктовой воды, в павильонах оставалось достаточно призов, которые можно было выиграть во всевозможных конкурсах, а само действо еще не успело потерять свое очарование.

После свидания в кино мы проводили каждый день вместе, но все решительно изменилось и прежняя детская дружба уступила место чему-то более сложному, но и более интересному. Вернувшись вечером домой, я еле запихивала в себя ужин и перебирала в голове тысячи впечатлений, связанных с Генри: ямочку, появлявшуюся на щеке, когда он улыбался, его якобы случайные прикосновения и многое другое. Он еще ни разу не попытался меня поцеловать, но с каждым днем мы были все ближе к этому, и я думала: когда это случится? Однажды на плоту он притянул меня за руку, а я столкнула его в озеро, так что мы оба оказались в воде так близко друг к другу, что я видела капли воды у него на ресницах. В другой раз Генри провожал меня на велосипеде домой и остановился, закашлявшись и уставившись себе под ноги, будто собираясь с духом. Но нет, он не поцеловал меня ни в первом случае, ни во втором, однако от этого воспоминания не стали менее волнующими. Всю жизнь я считала, что это случается с людьми в семнадцать лет, и вот наконец это стало происходить со мной.