Ульяна Соболева - Твои не родные

Егор прикрыл за собой дверь палаты, он пришел с цветами. Я усмехнулась. Как вовремя. Цветы, извинения, давление на тех, кто знает правду. Как это похоже на его прошлые приемчики. Только я уже не та Аня. Не сработает как когда-то, когда он открыл на меня сезон охоты и добивался так, что у меня не оставалось ни малейшего шанса.

— Завтра меня выписывают.

— Да, я знаю. Дома все готово к твоему приезду…., - выдержал паузу, Здравствуй, Нюта.

— Я не поеду к тебе домой.

Подняла взгляд и посмотрела на него через зеркало. Больно смотреть. Особенно когда приняла решение, что готова на что угодно только не оставаться рядом с ним.

— Почему?

Спросил так обыденно будто мы все еще женаты, и я вдруг решила покапризничать.

— Как все просто у тебя. Почему? Потому что я больше не намерена выполнять условия твоей сделки. Да и смысла в ней больше никакого нет. Тебе больше не чем меня держать и пугать, Шумаков. Ни одного козыря. Теперь только связать и держать силой. Станешь?

Улыбка пропала с его губ, она исчезла мгновенно и уголки опустились, взгляд стал болезненно тяжелым.

— Кто рассказал?

— Какая разница кто. Это теперь не имеет ни малейшего значения. Ты разве не это пытался мне доказать? Что Маша не твоя дочь? Так и есть. Ты был прав. ОНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ТВОЯ! — сама не поняла, как сорвалась на крик, — И мне больше нечего делать в твоем доме. Я больше не желаю никакого лечения и никаких операций. Мы и так справимся. Жили без тебя раньше и сейчас проживем!

Сделал несколько шагов ко мне и мне захотелось войти в зеркало, чтобы спрятаться от него там. Чтоб не приближался. Чем дальше он стоит тем уверенней я себя чувствую.

— Для этого ты позвала меня сюда? Сказать, что больше не боишься? Я думал мы поговорим о нас…

— Да, только для этого. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Егор. Меня и МОЮ дочь. Перестал играть с ней в отца и вернулся к своей прежней интересной жизни без нас. Нас уже давно нет. Нас ты убил еще пять лет назад. Сам. Собственноручно. И ты знаешь…ты оказался прав…твои проклятые тесты были настоящими. Только тебе даже в голову не пришло, что я не виновата…ты так сильно меня любил, что тебе было легче казнить меня, чем постараться поверить.

Сделал еще несколько шагов ко мне, швырнул цветы на тумбочку.

— Думаешь моя жизнь без тебя была действительно интересной? Думаешь мне было легко тебя казнить? Думаешь я не горел живьем в аду все эти годы?

— Я не думаю. Я знаю. Ничего ты не горел. Ты жил счастливо со своей женой. Или ты предлагаешь мне пожалеть палача, который вырезал мне сердце без единого сожаления? И вообще я больше не хочу о тебе думать, Егор. Теперь я имею на это полное право.

— Имеешь.

Ответил как-то обреченно и даже не поверила своим ушам, что слышу его голос именно вот так. Как эхо того былого уверенного в себе, дерзкого.

— Только давай сначала поговорим. За все эти годы. За все пять лет давай хотя бы один раз с тобой поговорим, маленькая моя. Просто выслушай…просто дай мне сказать.

«Маленькая моя». Нет-нет-нет. Только не это. Не нужно снова меня затягивать в это болото, ловить на эти старые уловки. Я выросла из них, у меня больше нет на них сил.

— Если ты пообещаешь, что потом уйдешь мы поговорим.

Снова посмотрела на него через зеркало и увидела, как он стиснул челюсти, отвернулся в сторону, кусая нижнюю губу. На лбу слева пульсирует вена, как бывало всегда если он сильно нервничал. Ладонь непроизвольно защекотало от тактильных воспоминаний, как гладила его волосы, когда он нервничал.

— Конечно я потом уйду. Послушай…Нюта…

— Аня. Называй меня Аней. Или Анной, как…, - осеклась, не смогла ударить настолько больно.

— Нюта. Для меня ты Нюта. Так вот послушай меня внимательно…я знаю, что сейчас на тебя обрушилась эта правда и выбила у тебя землю из-под ног. На меня она обрушилась чуть раньше, и я уже пытаюсь стоять твердо хоть это и плохо мне дается…

Я подняла руку вверх.

— Пожалуйста, не надо, Егор. Я знаю твои ораторские способности, но я не хочу сейчас слушать это все. У меня нет сил. Я устала. Я хочу уехать в свой город и больше никогда тебя не видеть. Пойми, ни одно твое слово ничего не изменит.

Он побледнел или это освещение в палате исказилось, или у меня в глазах что-то не так.

— Допустим ты уедешь…допустим я тебя отпущу и все будет как ты захочешь.

От его «допустим» меня начало тошнить. Он как всегда уверен, что может вершить мою судьбу как ему вздумается.

— Как ты будешь жить? На что ты будешь растить ребенка?

Я рассмеялась. Не смогла не рассмеяться.

— Все пять лет тебя это нисколько не волновало, а сейчас вдруг стало важно? Все пять проклятых лет я еле сводила концы с концами, а сейчас …сейчас ты вдруг подумал об этом?

Егор в несколько шагов преодолел расстояние между нами и стал позади меня возле зеркала. Такой огромный, сильный…такой родной и в то же время до боли чужой. А я была слишком самоуверенной, чтобы думать, что его близость не начнет сводить меня с ума, как и всегда.

— Я думал об этом всегда…ты не взяла у меня ни копейки. А потом я…я делал ошибку за ошибкой. Черт, Аня… я не знаю, что сказать, я не знаю какие слова найти, как …у меня их нет. Я бы сказал, что я сожалею…но это не сожаление. Я с ума схожу, зная о том, какую боль тебе причинил. Я хочу все исправить, я хочу хотя бы попытаться…мне все равно что показал тест. Мне все равно наша дочь Маша или нет…биологически. Это не имеет значения. Я…Нютааа, прости меня.

Положил руки мне на плечи, и я захотела заорать от бессильной ярости от отчаянного желания, чтоб не прикасался, передернула плечами, сбросила его ладони.

— Не надо! Не прикасайся ко мне!

Поднял ладони вверх.

— Не прикоснусь пока не позволишь. Позволь мне помочь…позволь мне заботиться о тебе.

Наклонился к моему затылку и провел по нему пальцами.

— Я мог бы…Я мог бы так много дать вам обеим….

— Нет! Не мог бы! Нам это не нужно. Не нужна твоя забота.

Резко повернулась к нему, ощущая как заливает очередной волной той самой черной ненависти от которой по коже бегут мурашки и дрожит каждый мускул.

— А ведь ты не меняешься. Ты каким был лжецом таким и остался. Ты ведь собрался солгать мне. Ты собрался ничего не говорить. Как всегда, твоя стратегия вечная грязная ложь. Вот почему ты считаешь других такими же лжецами. Не смей говорить, что ты мог…ты ничего не смог. Ты смог лишь вышвырнуть меня, поверить в ложь… а потом смог мстить мне за свои же ошибки.

Он вздрагивал от каждого слова, словно я его била наотмашь по лицу. На какие-то доли секунд я увидела в его серых глазах вспышку ярости, едкую, острую и мне стало страшно. Ведь он в любую минуту может снова начать меня ломать, сделать что угодно, чтобы заставить быть с ним. Ему нельзя доверять. И никогда не смогу больше, да и не хочу.