Олег Кудрин - Чужая кровь

— Сашка! Не трави душу! — прикрикнул на него Баро.

— Послушай, Баро, — отозвался Миро, — у меня слишком хороший конь, чтобы оставлять его себе сейчас, когда каждый цыган последнее отдает. За него много денег дадут — возьми, продай его вместе со всеми…

— Эх, да что ж это делается! — не удержался Сашка и растер рукавом что-то горячее и влажное, оказавшееся на лице — наверное, слезы.

— Спасибо, я приму этот дар, — сказал Баро и крепко обнял Миро в знак искренней благодарности.

Только суровый кузнец Халадо, казалось, оставался безучастным ко всему происходящему.

Но главная боль Баро была не здесь, на конюшне, а в спальне его дочери.

Неслышными шагами вошел он к Кармелите. Голова ее лежала на руках у бабушки Рубины. Старуха нежно обнимала спящую внучку, неестественно бледную, больную, и боялась даже дышать, чтобы не разбудить ее.

— Только-только успокоилась, а то все стонала и звала Максима, — чуть слышно ответила Рубина на немой вопрос Баро.

— Доченька моя!.. — Баро осторожно присел рядом. — Прости меня, дочь!

Прости, если сможешь!

И сильный вожак могучего цыганского рода, настоящий барон Рамир Зарецкий заплакал…

Был и еще один человек в Управске, который никак не меньше переживал болезнь Кармелиты.

Дверь котельной распахнулась и впустила возбужденного Максима.

— Ну как там Кармелита? Видел ее? — Палыч забрасывал вопросами своего молодого друга.

— Нехорошо с Кармелитой, в бреду она.

— Так там же Рубина, она ж врачевательница, должна на раз ее вылечить.

— Да вроде бы Рубина силу целительную потеряла.

— Почему?

— А вот это самое главное. Мне тут рассказали. Ты Рыча помнишь? Ну, охранник Баро, который меня убить хотел, а потом так вышло, что на суде оправдал?..

…И Максим выложил Палычу все, что узнал о краже священного цыганского золота.

— Понимаешь, Палыч, если бы мы смогли найти Рыча и вернуть цыганам их золото, которое силу дает…

Палыч покачал головой с сомнением. Но все-таки согласился помочь Максиму — не бросать же его одного, в самом деле!

На улице давно уже стемнело, а Максим с Палы-чем все сидели в котельной и по-мальчишески горячо обсуждали свои планы. Палыч признался, что в молодости, общаясь с цыганами, он слыхал что-то о священном золоте, но относился к этому как к красивой легенде. Максим попросил старого друга напрячься и вспомнить, что же именно он все-таки слышал. Палыч напрягся, но не вспомнил почти ничего. Ну разве только то, что в этом золоте заключены все силы всего цыганского рода, а цыганский барон должен раз в год проводить с этим золотом какой-то обряд.

— Обожди, Палыч, получается, проводить этот обряд должен отец Кармелиты?

— Выходит, что так.

— Да, представляю себе, каково сейчас Зарецкому… Так, а что еще мы об этом золоте знаем?

Палыч подумал и честно ответил, что больше они оба не знают об этом золоте ничего.

— Как же мы тогда будем его искать, если ничего о нем не знаем?

А вот на этот вопрос Палычу уже было что ответить:

— Искать мы будем Рыча, а он-то теперь точно знает о цыганском золоте больше нашего.

Но работа в бизнесе приучила Максима всегда собирать максимум информации. И он призвал друга изыскать дополнительные источники.

— Хорошо, — сдался Палыч, — давай я сейчас пойду к Рубине в табор и все расспрошу.

— А Рубина не в таборе, Рубина сидит у постели Кармелиты.

— Н-да, в дом к Зарецкому идти сегодня уже поздно. Ну да ничего — завтра с утра пойду!

Утром в дверь гостиничного номера Максима постучали.

— Входите, открыто! — отозвался хозяин. Дверь распахнулась, и в номер прошел немолодой солидный господин в шикарном белом костюме.

— Здравствуйте, чем обязан? — начал было Максим, но вдруг узнал гостя: — Палыч?! Ну ты даешь! А я тебя и не узнал сразу. Так вот они какие — российские кочегары!

— А ты думал: раз кочегар, то и костюма приличного нет? Учись, как надо выглядеть, когда идешь к любимой женщине!

— Так ты к Рубине?

— К ней. Постараюсь о золоте что-то узнать.

Астахов ждал Баро, чтобы оформить кредит. Но пришел не Баро, пришел Форс.

— Ну что, где наш господин Зарецкий? Когда он придет деньги получать?

То, что сказал дальше Форс, весьма удивило Астахова. Оказывается, Баро очень признателен Астахову за кредит, но получать его лично не придет. Он не привык получать деньги, если сам их не заработал. Даже в кредит. Да, вот такой уж он странный — этот цыганский бизнесмен. Хотя, с другой стороны, кто из нас без причуд? И вот если Астахов готов понять и принять причуды Зарецкого, то придется довериться ему, Форсу, чтобы он получил деньги для Баро. Конечно, Астахов может и отказаться давать деньги через посредника, и он, Форс, в этом случае его поймет.

— В общем, на ваше усмотрение, Николай Андреевич, — закончил Форс.

— Ну что ж, до сих пор у меня не было причин не доверять тебе, Леонид.

— В таком случае подпишите вот это, чтобы я мог получить деньги в банке. — Форс сунул бумаги Астахову.

— Да, все правильно, — Астахов просмотрел документы. — Как и договаривались — двести пятьдесят тысяч евро.

— Надеюсь, они ему помогут, хотя, насколько я знаю, это только половина необходимой суммы.

— Ну извини — чем могу.. — И Астахов поставил свою подпись.

Через полтора часа Форс положил на стол Баро кейс, полный денег.

— За этот кредит Астахов требует закладную на весь ваш дом, конюшни и прочее.

— Я помню. Астахов пользуется моей безвыходной ситуацией и обирает меня!

— Его можно понять: бизнес есть бизнес. И ничего личного.

— На какой срок он дал мне эти деньги?

— На месяц. — Форс протянул Баро бумаги. — Вам остается только подписать.

Баро просмотрел бумаги, еще раз задумался — нет, нет у него никаких других вариантов! — и поставил жирную подпись.

Слишком уж хорошим, сахарным был Антон в последнее время. И у него появилось явственное ощущение, что окружающие, в частности Света, начали этим злоупотреблять.

— Понимаешь, мам, — жаловался он матери, — Светка, конечно, хорошая девушка. И мне всегда очень нравилась. Но, смотри, что получается: она ждет ребенка. Причем абсолютных доказательств того, что это мой ребенок, а, скажем, не Максима, у меня нет…

— Сынок, — прервала его Тамара. — Я же тебе объясняла, что это не так…

— Так, мать, не мешай излагать. И вот в такой ситуации я делаю ей предложение. А она, видите ли, еще подумает!

— А ты хотел, чтобы она бросилась к тебе на шею?

— Нет, но чтобы хотя бы просто согласилась.

— Глупенький, так считай, что она уже согласилась. Света — женщина, и не может вот так вот просто и сразу сказать "Да".

— Посмотрим еще, что она там надумает.