Олег Кудрин - Чужая кровь

Первой исчезновение Кармелиты обнаружила Рубина. Зайдя в ее спальню на цыпочках, чтобы, не дай Бог, не разбудить, Рубина увидела, что разбудить она может только Грушу. И немедленно это сделала.

— Груша! Груша! — закричала старая цыганка, расталкивая спящую. — Груша, где Кармелита?

Груша открыла глаза, бросилась спросонья к пустой кровати:

— Господи, а где же она?

— Это я тебя спрашиваю: где она? Обе женщины кинулись на поиски.

Обежав весь дом, двор, конюшню, Рубина на подкашивающихся ногах вошла в гостиную. Там за вышиванием сидела Земфира.

— Ой, Земфира, Кармелиты нигде нет!.. — И Рубина чуть не рухнула на жену Баро.

Земфира усадила старушку, и та, собрав оставляющие ее силы, рассказала в двух словах о случившемся.

— Надо искать ее, надо искать, — все приговаривала Рубина. — А у меня, у старой, сил совсем уже нет.

— Успокойся, будем искать, найдем, обязательно найдем! Только бы Баро не узнал.

— О чем это я не должен узнать? — в гостиной появился хозяин дома.

Тамара не могла простить Олесе ее дерзких слов. Зайдя в кабинет к мужу, она сразу перешла к делу:

— Коля, я хочу с тобой поговорить.

— О чем?

— Не о чем, а о ком — о нашей горничной. Она мне не нравится. Давай поищем другую.

— Тамара, а в чем, собственно, дело? Какие у тебя к ней претензии?

По-моему, Олеся прекрасно справляется со своими обязанностями.

— Коля, я требую, чтобы ты уволил ее немедленно!

— Немедленно? А кто тогда устроит сегодняшний званый обед с будущими родственниками?

— Да я сама накрою не хуже! Она ж уже всю посуду в доме перебила!

— То есть как это?

— Собрала бокалы хрустальные, поставила на поднос — и грохнула все это об пол.

— Ну, случайность — с кем не бывает!

— Почему ты все время ее защищаешь? Что это за такая симпатия?

— Тамара, она — хороший человек и знает свое дело.

— А хрусталь?

— Хорошо, хрусталь я вычту у нее из жалованья! Тамара, ты придираешься или ревнуешь? — Астахов попробовал перевести все в шутку.

— Да. Ревную, — решила не отступать Тамара Астахов совсем растерялся и только махнул рукой, мол, пустое это все, мне тут работать надо.

Палыч поджидал Ваську на набережной, предусмотрительно сменив белый костюм на неприметные повседневные свитер и джинсы. Подошел Васька, важно поздоровался за руку, и новые друзья зашли в пивную.

Палыч раскланялся с Марго — уж где-где, а в этой пивной он был далеко не в первый раз. А Васька сразу стал оценивающе оглядывать зал.

— Вася, не смотри так на людей-то, — шепнул Палыч мальцу, наклонившись к его уху. — А вдруг те, кого мы ищем, как раз здесь — они тогда могут что-то заподозрить. Понимаешь?

— Да расслабься ты — я столик ищу… Вон за тот пойдем. — И Васька потянул Палыча к выбранному им дальнему столику — Отсюда весь зал — как на ладони, а нас никто не видит.

— Слушай, Васька, не перестаю тебе удивляться — где ты только всему этому научился? Как это ты так сразу определил, откуда весь зал виден, а откуда нет?

— Ну, так я ж — цыган! — гордо пояснил Василий.

— Не понял!

— Ну, смотри, — стал объяснять Васька этому непонятливому старому гаджо. — Вот, пришел табор на стоянку, и вожак должен так свой шатер поставить, чтобы ему все-все было видно, но чтоб самому цыганам глаза не мозолить.

— А почему так?

— А чтоб цыгане чувствовали волю, но знали, что их вожак с ними.

— А ты, Вася, обязательно вожаком будешь?

— Конечно! — удивленно ответил Васька. — А кем же?

Подошла Маргоша, спросила, что джентльмены будут заказывать. Палыч заказал яблочный сок, а Васька остановился на мороженом.

— Так что, не видно здесь этих дядей? — спросил Палыч, когда они снова остались вдвоем.

— Ты про бандитов? Нет, пока не видно, — ответил Васька, оглядев зал.

— Ну ладно… Ждем.

И вот наконец обе семьи — Астаховых и Форсов — собрались за одним столом.

Астахов, как хозяин дома, поднялся с бокалом в руке.

— У всех налито? А вы, Света?

— Папа, Света пьет только сок, — ответил за невесту Антон.

— Сок? А, ну да. Так вот, я хочу сказать. Леня, мы с тобой — партнеры много-много лет. И хорошие партнеры. Но теперь, я уверен, наше партнерство станет еще крепче благодаря нашим детям. Я предлагаю выпить за Антона и Светлану Астаховых!

— Ура! — поддержал партнера Форс, но Астахов его остановил.

— Подожди, Леня, я не закончил. А еще я предлагаю поднять этот бокал за их первенца и наследника. Вот теперь — ура!

И все пять человек с криком "Ура!" сдвинули четыре бокала с вином и один с соком.

— Света, давай я тебе салатика положу? — стала ухаживать за будущей невесткой Тамара.

— Нет, спасибо, я не голодна. Я, вообще, читала, что в моем положении много есть тоже вредно.

— Мама, она у меня умница — читает все, что нужно, — похвастался Антон.

— А я, как бывшая акушерка, очень хорошо знаю, что в твоем положении нужно хорошо питаться! — настаивала Тамара.

— Замечательная у тебя дочь, — говорил тем временем Астахов Форсу. — Из такого балбеса, как мой сын, сделала нормального человека — я его теперь просто не узнаю.

— Я тоже не узнаю свою дочь, — в тон Астахову отвечал Форс. — Хотя, честно говоря, для меня все это было большой неожиданностью.

— Понимаю тебя — для меня тоже. Но это неожиданность, которой я очень рад.

— Я — тоже.

— По-моему, мы начинаем повторяться.

Все рассмеялись и провозгласили следующий тост — за успех.

В непринужденных разговорах время летело незаметно. Астахов беседовал со Светой, усадив ее в самое удобное мягкое кресло.

— Скажите, Света, а вам не страшно: и замужество, и ребенок — все так сразу?

— Знаете, нет, не страшно. Я, конечно, даже представить себе не могла, что так рано стану женой и тем более матерью, но раз уж так сложилось, чего тут горевать?

— Ну, действительно! — согласился Астахов, и они невольно рассмеялись.

— А потом, знаете, — продолжала Света, — я думаю, ни одна нормальная девушка не будет бояться, если речь идет о ее ребенке.

Астахов посмотрел на Антона, весело болтающего с Форсом и с матерью.

— Ну в таком случае я очень рад, что моему сыну досталась нормальная девушка. И вообще, хочу вам сказать, Света, что вы мне нравитесь все больше и больше.

— Во всяком случае, уж точно больше, чем мои картины. — И Света опять улыбнулась.

— Неужели вы все еще сердитесь на меня за то, что я их тогда снял?

— Нет-нет, Николай Андреевич, сейчас я бы сделала то же самое — они действительно были не очень хороши!

— Ну вот, теперь я буду винить себя за то, что мир потерял талантливую художницу! Хотя, конечно, если судить всех художников по их первым работам… Кто знает… Может быть, вам и не стоит бросать живопись.