Олег Кудрин - Чужая кровь

— Как?

— Да! Оно здесь, в доме, мы же для этого и пришли. И оно тебе поможет!

Рубине не хотелось огорчать своего Пашу:

— Это хорошо, что вы его нашли, хорошо. Теперь хоть Баро успокоится..

А Кармелита с Максимом вспоминали… Им было что вспомнить. И случайное знакомство, и признание в любви, и ранение Максима, и неудачное похищение Кармелиты, и, наконец, ночное озеро…

Об озере Максим заговорил с внутренним трепетом — помнит ли Кармелита?

Жалеет ли о том, что между ними там случилось? Винит ли его? Ведь Миро сказал Максиму, что именно из-за этого отказался от Кармелиты.

Девушка смутилась, отвела глаза, сказала только:

— Неужели это действительно было?

— Было. Ты жалеешь об этом? — Максим подошел к Кармелите, присел рядом и взял ее за руку.

Кармелита убрала было руку, но тут же сама стала гладить Максима по волосам.

— Я ни о чем не жалею, Максим, ни о чем!..

Они прижались друг к дружке, прикрыли глаза и распахнули навстречу друг другу губы…

Но тут в гостиную с отчаянным криком влетела Земфира.

— Кармелита! Девочка моя! Кармелита!

— Я здесь, Земфира, здесь, что случилось? — Кармелита рванулась навстречу Земфире.

— Они стреляли в Бейбута — эти бандиты, эти сволочи!

Кармелита еле усадила Земфиру в кресло. Сквозь слезы она объяснила:

— Только что позвонил Рамир, он сказал… Бейбут и Миро поехали передавать деньги за золото. И там что-то произошло… Неизвестно, жив Бейбут или нет!

— Так они что, поехали отдавать деньги за цыганское золото? — переспросил Максим.

Земфира глянула на него с подозрением:

— А ты-то что знаешь про цыганское золото?

В ответ Максим молча вынул слиток и положил его перед онемевшими от удивления Земфирой и Карме-литой.

Тамара приводила себя в порядок перед зеркалом. Вошел Астахов.

— Ты куда-то собираешься? — спросил он.

— На работу, куда ж еще? Ну-с, ты поговорил с Олесей?

— Да, я все выяснил.

— Ну и замечательно. Надеюсь, ты принял правильное решение. Она не работает больше у нас горничной?

— Да, я уверен, что принял единственно правильное решение, и Олеся действительно больше не работает горничной.

Но Тамара слишком хорошо знала своего мужа, чтобы не почувствовать в его словах подвох.

— Я не понимаю, ты ее уволил или нет?

— Я уволил ее с должности горничной. И нашел ей более подходящую работу.

Астахов открыл дверь и громко позвал:

— Олеся, будьте добры, зайдите сюда. Смущаясь, вошла Олеся.

— Познакомься, Тамара — Олеся Платонова, новый бухгалтер нашей компании. Прошу любить и жаловать.

Остолбеневшие Кармелита и Земфира не могли отвести глаз от слитка.

Наконец Земфира подняла взгляд на Максима:

— Откуда оно у тебя?

— Мы выследили Рыча и забрали у него золото.

— Когда?

— Ночью.

— Ночью? Так почему же вы не принесли его сра-!зу? Почему хотя бы не сказали, что оно у вас?! А Бей-бут и Баро пошли его выкупать — и вот чем кончилось… Неизвестно, выживет ли Бейбут! А принеси вы его на два часа раньше — и все были бы живы!!! — голосила Земфира.

— Но мы же… Мы же ничего не знали о выкупе. — Максим был поражен убийственной логикой Земфи-ры. — Мы ночью забрали золото… И вот сейчас хотели отдать его Баро! Почему же вы не сказали, что он поехал именно за ним?

Повисла тягостная тишина. Молчание становилось невыносимым.

— Я понимаю, мы виноваты, — начал Максим. — Нужно было сразу нести это золото вам. Но кто же знал, что все так обернется?

Кармелита вступилась за него:

— Вы ни в чем не виноваты, Максим. Вы же хотели как лучше, хотели помочь нам, правда? Вы же не могли все предвидеть…

Земфира задумглась и негромко произнесла:

— Да мы все виноваты. И никто не виноват. Это судьба. Даже если это золото уже не спасет Бейбута, то, возможно, оно поможет Рубине.

— Земфира, ты правда думаешь, что оно может помочь бабушке?

— Я очень надеюсь на это, Кармелита… Ну все, я бегу в табор — Баро просил меня быть там!

— А я? Можно я с тобой? — попросилась девушка совсем по-детски.

— А как же Рубина? Останься с бабушкой, Кармелита. Ты для нее — лучшее лекарство.

Земфира пошла к выходу, но в дверях обернулась:

— Кармелита, прошу тебя, не говори ничего Рубине про Бейбута!

Миро разорвал свою рубашку и, как мог, перевязал отца. Бейбут пришел в себя и, сжав зубы, молча терпел боль.

— Все будет хорошо, отец, я перевязал рану — ты только не молчи, не молчи, говори со мной! Говори, что хочешь, только говори! Сейчас приедет Баро, мы отвезем тебя в больницу — все будет хорошо…

— Миро, не надо в больницу, — с этими словами Бейбут опять впал в забытье.

— Отец, очнись! Очнись, не молчи! — уговаривал его Миро, когда услышал визг автомобильных тормозов. В следующую секунду в склеп влетел Баро.

— Он жив, Миро?

— Жив, но потерял очень много крови.

Баро со злости на этот мир с такой силой ударил кулаком по стене, что склеп чуть не рассыпался.

— Миро, его срочно нужно везти в больницу.

— Нет, Баро, не надо никакой больницы. Поздно… — с трудом проговорил Бейбут, не открывая глаз.

— Бейбут, мы должны срочно ехать в больницу, еще не поздно — там тебя спасут!

— Нет, Рамир, до больницы вы меня не довезете. А если и довезете… Я не хочу умирать на операционном столе.

— Да что ты, друг! Почему умирать? Ты же сильный мужик! Мы с тобой еще в степи на конях наперегонки поскачем!

— Нет, Баро, уже не поскачем. Но я хочу видеть перед смертью степь — везите меня в табор. Хочу с цыганами попрощаться.

— Что ты говоришь, отец! В больнице тебе помогут!

— Нет, не надо! Везите меня в табор, в табор! — Бей-бут хотел закричать, но только захрипел.

— Хорошо, хорошо, папа, ты только не волнуйся! И Миро в растерянности посмотрел на Баро, Тот лишь пожал плечами.

Вдвоем они бережно подняли умирающего на руки, вынесли из склепа и уложили в машину Баро. Быстро забежали обратно в склеп, взяли дипломат с деньгами, осторожно завернули в платок пистолет Руки и, вскочив в автомобиль, поехали, стараясь не попадать в ямы и на ухабы.

Удав пытался по телефону составить себе полную картину происшествия.

— Рука, говори толком, вы его точно завалили или нет?

— Да, Удав, точно. Можно и с кладбища не увозить.

— А второго?:

— А второго не получилось — он, гад, больно шустрый оказался, кнутом цыганским пистолет выбил. Мы сами еле смотались.

— Идиоты! Значит, вы оставили свидетеля, оставили пистолет с отпечатками, да еще и деньги не взяли?

— Ну не вышло, Удав…

— А ты понимаешь, что теперь все цыгане будут землю носом рыть, чтоб вас, уродов, найти? Если хогите живыми остаться — заныкайтесь куда-нибудь так, чтоб духу вашего не было! Я потом сам вас найду. А то вот и Рыч уже на звонки не отвечает, видно, покрошил его Зарецкий за все хорошее.