Олег Кудрин - Выбор сердца

— Хорошо.

— Только смотри: Удав правда солидный. Ему за-падло лишний раз светиться. Если порожняком придешь, осерчать может.

— Не бойся, Рука. С делом приду.

Сто рублей Васька просто так тратить не стал, спрятал в свою особую именную копилку с секретом.

И сразу же побежал к заказчику доложить, как выполнил задание.

Земфира едва сдерживала волнение.

— Ну, Васенька, что сказал Баро, когда прочитал записку?

— Да ничего он не сказал!

— Ясно. А посмотрел как?

— Вот так!

Васька, как заправский мхатовец, изобразил Зарецкого, читающего записку. Вот Баро хмурит брови, вот вскрывает конверт. Читает записку. И — о, счастье — кладет руку на грудь, поднимает глаза к потолку, улыбается.

— А он точно улыбнулся? — тоже смеясь, переспросила Земфира.

— Точно.

— Ну а мне он ничего не просил передать?

— Нет. Сказал, еще чуть-чуть, и все узнают. Земфира просияла.

Зарецкий разбудил Сашку ни свет ни заря. Велел седлать лучшего жеребца и лучшую кобылку.

— Баро, а может, все же лучше машину приготовить? — нагло спросил Сашка, зевая.

— Сашка, я сказал тебе: вон того жеребца и вот эту кобылку! Ты тут конюх или кто?

— Конюх, конюх, — согласился Сашка, давя зевоту. — Только зачем это? И чего тебе так приспичило?

— Не все сразу, Сашка. Скоро сам все узнаешь, — туманно ответил Баро.

По дороге конюх начал о чем-то догадываться. Еще бы, ведь Баро поехал к табору не напрямую, а заехал на березовую полянку, где — каждый житель Управска знает — самые красивые полевые цветы…

И все сомнения развеялись, когда Баро остановил коня у палатки Земфиры и под одобрительные возгласы таборных крикнул:

— Выходи, красавица, жених приехал!

Не сразу, чуть погодя, вышла Земфира. Нарядная, будто всю ночь ждала его. Взяла цветы, подставила ему щеки для поцелуев. И на ушко шепнула:

— Спасибо, Рамир. Ты сегодня очень красиво приехал.

— Тебе понравилось? — тоже шепотом спросил Баро.

— Конечно. Об этом каждая женщина мечтает.

— Ты не каждая, Земфира, ты — особенная. Знаешь, я уже и представить не могу, как жить без тебя.

— А как же Рада?

По лицу Баро прошла легкая тень:

— Можно я на этот вопрос в палатке отвечу?

— Можно. Люцита уже ушла.

Закрыв полог палатки, Баро крепко обнял любимую и горячо проговорил, не отпуская ее:

— Рада — моя первая любовь. Она подарила мне дочь. И навсегда останется в моем сердце… После ее смерти я думал, что никогда не смогу полюбить другую женщину. Но прошло очень много времени. Появилась ты, Земфира. Ты разбудила мои чувства. Я понял, что хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

— Мне тоже очень плохо без тебя, Рамир. Уйдя из твоего дома, я ждала тебя каждый час, каждую минуту..

— Нам больше с тобой нельзя расставаться, Земфира. Ты согласна стать моей женой перед Богом и людьми?

— Да!

Они поцеловались и забыли обо всем, даже о своих дочерях, которые, мягко говоря, не любят друг друга. И правильно сделали, что забыли. Потому что любые, даже самые любящие родители, иногда просто обязаны хоть ненадолго забывать о бедах и радостях своих взрослых детей.

Чтобы заняться обустройством своей радости.

Рука совсем скоро перезвонил Рычу. Сказал, что хозяин дал добро на встречу. Стрелку забил на окраине Управска, в старом, еще 50-х годов, спальном районе. Рыч сразу заценил красоту этого места, не внешнюю, — облезлые стены и подворотни с запахом кошачьей мочи трудно было назвать красивыми. Красоту — внутреннюю. Рыч хорошо знал, что у здешних коммуналок (частично отселенных) есть два, а то и три выхода — во двор и на разные улицы.

Рука протянул Рычу ключ:

— Держи. Третий этаж. Дверца под номером десять. Откроешь, зайдешь, там темно будет. Не удивляйся. Удав — змея пугливая, света не любит. Зажигалкой, спичками тоже не пользуйся. Он за это одному клиенту руку прострелил. Как он с тобой попрощается, выйдешь, дверь на два оборота закроешь. Ключ мне отдашь — я тут ждать буду. Понял?

— Понял. А Удав, значит, навсегда в 10-м номере останется?

— А вот это уже не твоего ума дело, шутник!

Да, не думал Рыч, что его карьера вольного охотника, шатуна-медведя (выбирай любую должность, какая больше нравится), начнется так несолидно, с какой-то детской таинственностью. Но все же идти надо. Судя по Лехе и Руке, Удав — мужик серьезный, хотя и с большими тараканами в голове.

Ступеньки в доме были выкрашены в желтый цвет. Но не полностью, а лишь посередке. Очевидно, местный дизайнер так хотел сымитировать ковровую дорожку. Но Рыча эта желтизна навела на другую мысль. И он громко, чуть не истерически, рассмеялся.

Когда-то давно, в детстве еще, мамка читала ему книжку сказочную — “Волшебник Изумрудного города”. Говорила — настоящая цыганская сказка, герои все время в пути. Так вот, там вся сказочная компания по такой же желтой дорожке шла на таинственное свидание к Гудвину, великому и ужасному.

И так Рычу это сравнение понравилось, что он все ржал и ржал и не мог остановиться.

Отсмеявшись, открыл дверь, захлопнул ее и бросил в темноту:

— Привет!

— Здравствуй. Мне сказали, тебя зовут Рыч.

— Тебе не соврали.

— Рыч, бросай эти жлобские штучки. Ты не у себя в Слободе. И к тому же разговариваешь с серьезным человеком, со старшим. Если хочешь выйти отсюда, обращайся ко мне на “вы”.

— Ладно, извините. По дороге чего-то раздухарился.

— Вот так-то лучше. Зачем я тебе понадобился?

— У меня есть информация, которая может быть вам интересна.

— Короче.

— Это касается Баро.

— Кого?!

Рыч и забыл, что не все в Управске обязаны знать, что Зарецкий — это Баро, барон то есть. Тут же расшифровал:

— Это касается Рамира Зарецкого.

— Интересно. Говори!

— Хотелось бы все же с глазу на глаз.

— Ты испытываешь мое терпение.

— Извините, а здесь точно кроме вас никого нету?

— Рыч, последний раз предупреждаю…

— Все-все, извините. Рассказываю…

Несмотря ни на что, настроение у Светки было великолепное. Причем уже давно. Как-то одно код-ному все так здорово складывалось. Скажем, Кармелитина свадьба. Плохо, конечно, что подруга выходит за нелюбимого. Но хорошо, что свидетельницей будет не кто-нибудь, а именно она — Света. (Говорят, подружки невесты тоже потом быстро замуж выходят.) Правда, у отца Кармелиты, у Баро, согласия еще не спрашивали, зато бабушка, Рубина, свое добро уже дала.

Кстати, о Рубине. Как Света оформила ей гадальный салон (а проще говоря, комнату, выделенную в театре)! О-о-о! Нет, ну Кармелита ей, конечно, тоже помогала, но только как подсобный рабочий. А так все она, Света, придумала. И как все к месту пришлось, как загадочно, таинственно, красиво получилось! У бабушки Рубины глаза на лоб полезли, когда она их работу увидела. И в благодарность погадала Свете.