Олег Кудрин - Выбор сердца

— Миро, ты не понял, — перебил его Зарецкий. — Я не предлагаю тебе занять свое место прямо сейчас.

— Тем более. Неужели для того, чтобы когда-либо занять это место, нужно немедленно прекратить кочевать?

— Я думаю, да. Положение обязывает. Времена меняются. Нужно входить в жизнь Управска. А ты видишь, какие у нас тут дела. Как все непросто. И тут уж тебе выбирать. Говори, Миро. Не смущайся.

— А если я все же выберу волю?

— Мне будет жаль. Потому что я не вижу другого такого человека. Надежного…

Миро смущенно улыбнулся.

— Не скромничай, Миро. Ты — достойный человек. Иначе я не отдавал бы тебе в жены свою дочь.

— Еще раз спасибо, Баро… Но ведь свадьба состоится в любом случае?..

Зарецкий даже чуть обиделся.

— Миро, о чем ты говоришь? Я свое слово обратно не беру. Мне будет больно, если моя дочь покинет меня. Но если я стану на пути вашего счастья, мне будет… вдвойне больнее…

Чайно-пирожное пиршество Светы и Максима было в разгаре, когда официант принес бутылку шампанского.

— А мы не заказывали… — удивилась Света.

— Это подарок! — торжественно произнес официант и указал царственным жестом на столик, за которым сидели Форс и Антон.

Те, с издевательской улыбкой на губах, небрежным жестом поприветствовали их.

— Максим! Пойдем отсюда! — сказала Света мрачно.

— Нет, Света. Мы же решили: всем назло! Чтобы все видели!

— Вот, давай им назло и уйдем. И пусть видят!

— Света, чего ты испугалась?

— Я не испугалась. Просто не хочу, чтоб они на нас пялились.

— Отлично. Не хочешь, тогда давай поцелуемся. Они, как вежливые люди, должны отвернуться.

— Знаешь, — разозлилась Света, — мы пока еще не на свадьбе, чтобы целоваться в присутствии отца. Оставь деньги, оплати счет.

— Прямо сейчас? Зачем?

— Увидишь!

Света встала и, держа бутылку, присланную отцом, за горлышко, как гранату, походкой Александра Матросова направилась к столику дарителей. Максим последовал за ней.

Чувствовалось, что Света готова в любую секунду бросить бутылку и закрыть грудью любую амбразуру. В ожидании этого Антон и Форс вжались в стулья, стараясь не шевелиться.

Но Света сдержалась, поставила бутылку в центр стола. И ушла, мелко стуча каблучками.

— Ох! Можно подумать, какая гордая, — крикнул вслед осмелевший Антон.

А Форс довольно улыбнулся. Молодец дочурка. Есть характер!

И вот наконец Миро вернулся в табор. Вошел в палатку Рубины. Глаза горят, на щеках — румянец. Чувствуется, что хочет сказать что-то очень важное. Распирает всего изнутри!

— Ну что? — бросилась к нему Кармелита. — Поговорил с отцом?

— Да.

— Что он сказал?

— У тебя поистине мудрый отец, Кармелита.

— Что? Неужели отпустил? — не поверила Рубина. — Да. Баро не против нашего отъезда. Мне удалось его убедить. Он — благородный человек. Как ни тяжело ему расставаться с тобой, он готов нас отпустить.

— Слава тебе, Господи! — Рубина перекрестилась на иконку.

А Кармелита, вместо того чтобы обрадоваться, скривила губы. А глаза ее огромные наполнились слезами.

Миро смотрел на нее, не веря сам себе: эта ли девушка умоляла его! Да что там умоляла — требовала, чтоб он ехал к ее отцу, поговорил по-мужски.

— Кармелита, ты не рада? Но ты же этого хотела?

— Да, Миро. Я рада, я не отказываюсь от своих слов, — сказала девушка сквозь слезы. — Но просто как-то… грустно… Все-таки в этом городе столько лет…

Но Миро, да и Рубине тоже, трудно было поверить, что дело только в этом.

Форс откупорил шампанское.

— Ну что ж, раз они отказались от нашего шампанского, давай мы, что ли, выпьем за них.

Разлил искрящуюся жидкость по бокалам и поднял свою часть тоста Форс:

— Давай. За Максима и Свету. В конце концов, похоже, им хорошо друг с другом. Так пусть хоть они будут счастливы в этом несчастном мире.

— Я не пью, — мрачно сказал Антон.

— И давно?

— Нет, недавно.

— Но один бокал шампанского не повредит… за счастье моей дочери.

— Леонид Вячеславович, вы что, издеваетесь? Не буду я.

— Как знаешь.

Форс опрокинул шампанское внутрь. И задержал дыхание, прислушиваясь к себе, как бы ожидая отрыжки. Не дождался и выдохнул воздух.

У Антона зазвонил мобильник:

— Мама, ты? Подобрала кандидатуру? Кого, говоришь? Хм-м, неплохо… Приезжай. Мы с Форсом в “Волге”.

Тамара подъехала очень быстро. Форс засуетился, загалантничал:

— Какой приятный сюрприз, Тамара Александровна, — пододвинул ей стул. — Шампанского?

— Нет, спасибо. Может быть, позже.

— Понятно, Астаховы сегодня не пьют. — Антон, услышав это, скривился, от Форса это не ускользнуло, но причину такой реакции он не понял, поэтому на всякий случай спросил: — Я вам не мешаю?

— Нет, нет, что вы, Леонид. Вы нам никогда не мешаете. Только помогаете…

— Мам, ну рассказывай!

Это сказал прежний Антон, не комплексующий грубиян, не мучитель, а прежний ее нормальный сын Антон.

— Что рассказывать, сынок! Главное я уже сказала, по телефону. Думаю, фирму нужно оформить на Олесю.

— На Олесю?! — Форс удивленно посмотрел на Тамару. — Новую строительную фирму вы хотите зарегистрировать на Олесю, вашу домработницу? Редкое великодушие.

— Да, а что тут такого? Мы считаем ее надежным человеком…

— Нет, нет. Все нормально. Так сказать, выдвигаете человека на новые рубежи… Я же говорю, редкое благородство. Кстати, а она сама в курсе?

— А-а… Э-э… — важно отметил Антон. — При определенных обстоятельствах, я думаю, это вовсе не обязательно.

— Нет, ну что вы. Это нереально. Для регистрации фирмы необходима сама Олеся. Или вы думаете, что документы будут действительны без ее подписи?

— О чем вы, Леонид? Олеся, конечно, хорошая горничная, неплохая хозяйка. И вообще — замечательная девушка, но… какой из нее реальный руководитель. Она же совершенно не разбирается в бизнесе, в менеджменте…

— В бухгалтерии, в конце концов!.. — подхватил Антон, на что мать горячо поддакнула, кивнув головой.

Форс едва сдержался, чтобы не взорваться хохотом. Олеся не разбирается в бухгалтерии! Это они попали в самую точку!

— Ребята, — сфамильярничал юрист. — В чем-то вы, конечно, правы. У Олеси нет соответствующего опыта, но все же… Давайте называть вещи своими именами. Фирму вы запланировали подставную. Зачем, не спрашиваю. Уверен, что исключительно для благородных, возвышенных целей. И вот когда эти самые цели будут достигнуты… Ну, или почти достигнуты… Могут начаться разные эксцессы. Суд, например… И вот тут выяснится, что зиц-председатель Олеся ничего не знает.

— Не страшно. Тогда мы ей все и расскажем. Как я понимаю, у вас же есть соответствующие рычаги давления?

Форс сам озадачился вопросом: а есть ли у него рычаги давления на Олесю? Кое-какие, конечно, имеются. Но не такие уж надежные. Понемножку, потихоньку, но девушка эта сумела стать самостоятельной фигурой в их игре. Симпатии Астахова, да еще и, извините за банальность, такие искренние, такие возвышенные, — это сильный козырь. Еще неизвестно, как она поведет себя, если дело дойдет до суда.