Олег Кудрин - Выбор сердца

— Как там Кармелита?

— Да уж спит давно. А я никак… Дом все же чужой. Я больше в палатке привыкла. И с тобой под боком, а не с Кармелитой.

— Понятно.

— Мама? Ты чего не спишь? Ты ж тут уже давно своя.

— Жду Баро.

— Что, так всю ночь ждать будешь?

— Может, и буду.

— А где он?

— Поехал с мужиками ловить Рыча.

— Что?!!

— Да, дочка. Да. И они его теперь поймают. А как возьмут — он все о тебе расскажет.

— Ой, мама, — Люцита бросилась к матери, обняла ее. — А что же мне теперь делать?

— Ждать дочка, просто ждать. И если правда всплывет, готовиться держать ответ за все, что ты натворила. Иди, Люцита, иди. И постарайся все же заснуть…

— Да, Антон, да. Форс сегодня совсем не тот, что раньше.

— А какой же он? — спросил сын иронично.

— Ирония твоя неуместна, потому что он сегодня очень сильный. И самое удивительное, что мы сами его таким сделали. Это, знаешь, как тигренка прикармливать. Вот он, вроде, маленький нежный, у ног мурлычет. А потом как-то незаметно оказывается, что у твоих ног большой злой хищник. И ноги от него лучше убрать. А то оторвет к чертовой матери!

— Мам, а ты не преувеличиваешь?

— Боюсь, что нет. Наша беда в том, что мы слишком доверились Форсу во всех наших делах, воспринимая его только как наемного юриста, адвоката. А ведь у него есть собственный бизнес. И немалый. И почему он в последнее время столько разъезжает по области?

— Говорит, заказами завален.

— Он говорит, да я не верю. Вот, Антон, Форс сегодня вырос в фигуру уровня Астахова, не меньше. И его дочку ты хочешь обидеть. Если уже не обидел. А если Форс захочет тебе отомстить, я думаю, выбирать средства он не станет.

— Мама, — сказал Антон с нервным хохотком. — У меня такое ощущение, что ты мне сейчас угрожаешь?!

— Боже упаси. Я говорю о возможных последствиях. Форс — человек жесткий. И я боюсь, он не захочет прощать того, кто бросил его дочь в интересном положении.

— Во-первых, не я ее бросил, а она меня прогнала. И потом, тут же нашла мне замену.

— Ты о Максе?

— Конечно. А о ком еще? Поэтому у меня будет нормальное оправдание перед Форсом: я не вполне уверен, что это именно мой ребенок.

— Боюсь, Форса такие мелочи интересовать не будут. Неужели ты не понимаешь, что ему выгодно, чтобы отцом его внука был наследник Астахова, а не голодранец Максим!

Антон поднял руки, кате бы сдаваясь.

— Извини, мать, сразу сдаюсь. В таких расчетах, какой отец выгодней при незапланированных залетах, тебе нет равных.

— Антон, ты опять об этом… Это все уже быльем поросло. Ты лучше подумай о том, в какой ситуации сам оказался. Форс — отец Светы. А как каждый отец, он считает, что его дочь лучшая. Поэтому для нее он всегда найдет оправдание, а для тебя — вряд ли.

— Мама-мама, так что же делать?

— Нужно осознать, что не всегда по любви женятся.

— Ага. Чаще это делают так, как ты, — по тонкому расчету.

— Антоша, у тебя еще клювик не разболелся?

— Какой клювик? — опешил Антон.

— Тот, что клюет меня постоянно! Я пытаюсь найти для тебя выход. Вытащить из неприятной ситуации, а ты опять начинаешь меня мучить за старое. Да, не всегда по любви женятся. Это все знают. Я тебе скажу больше: редко кто по любви женится! К тому же, ты столько возился с этой Светкой, что я была уверена — ты влюблен в нее по уши.

— Ой, мать, ты меня вконец запутала! Теперь я совсем не знаю, что делать. Все! Пока! Спокойной ночи!

Антон ушел. Тамара довольно потерла руки: их отношения с Антоном вернулись в старую колею. Она полностью восстановила свой контроль над ним. Глупый мальчик — ведь мама живет только ради тебя. Мама обязательно сделает тебя счастливым.

Не сказала дочка матери всей правды.

Дело не только в том, что Люците трудно заснуть в непривычной обстановке, в чужом доме, в чужой постели, а и в том, что…

Видит Бог, она хотела относиться к Кармелите как к сестре. Но та ее опять обидела. Да не одна, а вместе с Миро, отчего было особенно больно.

Это произошло днем, во время прогулки верхом по окрестностям Управска. У Кармелитиной Звездочки и Мирова Торнадо давние чувства, поэтому, когда всадники отпустили поводья, они все время шли вместе. А Люците, как специально, дали кобылку красивую, но злую, которая ужасно не любила ни Звездочку, ни Торнадо. Оказавшись рядом, она все время цапалась с ними. И потому старалась держаться подальше.

Так Люцита все время оказывалась в стороне от сладкой парочки. Конечно, такая прогулка сама по себе была не очень приятной. Если не сказать — оскорбительной. Но Миро с Кармелитой на этом не остановились. В какой-то момент они просто умчались куда подальше. Подружка невесты попробовала догнать их, только ее кобылке эта идея не очень понравилась, и она скакала издевательски медленно.

Люцита тут же развернулась и поскакала обратно, домой.

Вернувшись, Кармелита попробовала перед ней извиниться. Только Люцита отворачивалась и никаких извинений не принимала. И даже переодевшись для сна, не стала ложиться, а пошла в спальню к матери, пользуясь тем, что Баро уехал по каким-то делам…

Когда Люцита вернулась в спальню, Кармелита все еще не спала:

— Ты?

— Я, — сказала Люцита.

— Извини меня, пожалуйста. Глупо получилось как-то. Скачка, кровь разгорячилась, вот мы и ускакали.

— Ладно уж. Прощаю вас. Только Бейбуту с Баро не рассказывайте. А то скажут, мол, никудышная из Люциты подружка невесты.

— Не скажу, — улыбнулась Кармелита в темноте. — А подружка невесты ты замечательная. Только скажи… Ты на нас с Миро обиделась из-за того, что мы остались наедине?

— А разве этого мало?!

— Я только потом поняла, что есть, наверно, и другая причина…

— Какая?

— Извини, что говорю о таком. Но не могли же твои чувства к Миро так быстро угаснуть.

— Они и сейчас не угасли.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто я разобралась в себе. И поняла, что, скорее, люблю Миро как брата или как друга, но не как возлюбленного. Да… И еще… Мне не нравилось, что ты станешь его женой. Потому что я совсем не знала тебя и считала чужой. Ну, не нашей, понимаешь?

— Почему же? Я ведь такая же цыганка, как и ты.

— Нет. Не такая. Ты совсем другая. Ты независимая. Ты всю жизнь прожила в доме. И мне поэтому казалось, что ты не сможешь стать хорошей женой для Миро.

— Ты что, и сейчас так думаешь?

— Нет, сейчас ты мне нравишься.

— Правда?

— Правда! — сказала Люцита, скрестив средний и указательный пальцы “на ложь”.

— Ты молодец, я завидую тебе.

— Глупенькая, что же мне завидовать? — почти искренне спросила Люцита.

— Ты смогла разобраться в своих чувствах. А я до сих пор не могу. Вот до свадьбы всего ничего осталось. И я бы тоже хотела сказать себе: Максим был для меня только другом…