Олег Кудрин - Во имя любви

— Мой отец верил, — снова заговорил Миро, — что цыгане должны жить в дороге. Он хотел как можно скорее покинуть город и снова вдохнуть вольный воздух кочевья. Мы выполнили его волю.

Миро остановился и обвел взглядом табор:

— Но чем дальше мы отходим от города, тем больше меня одолевают сомнения. В городе остались могилы наших предков, могила моего отца… Скажу вам честно, город манит меня. И, думаю, что не меня одного. Поэтому я предлагаю обсудить, что лучше для табора: продолжать кочевать или вернуться в город и начать новую жизнь.

Цыгане, потупив глаза, молчали. Не такой уж простой вопрос задал им молодой вожак. С одной стороны, в городе, конечно, неплохо. Но с другой-то, они — цыгане, веками их предки кочевали, не привязывая себя ни к какому месту.

— Что скажете, ромалы? — еще раз спросил Миро.

Что было сказать цыганам? То, чего больше хотелось? Или то, чего требовали вековые традиции предков? Не дождавшись никакого ответа, Миро снова заговорил:

— Вы — вольный народ! И никто не может заставить вас поступать против вашей воли. Поэтому решение, кочевать ли нам дальше или нет, мы должны принять все вместе…

И тут первым из цыган подал голос неугомонный Васька:

— И мы опять в театре выступать будем?!

— Ну-ка замолчи, маленький еще! — прикрикнула на своего шалопута Розаура, но весь табор после Васькиных слов уже загудел, как будто прорвало плотину.

— Если хоть один из вас не захочет жить в городе, я его поддержу и в городе мы не осядем… — сказал на всякий случай Миро, но мог бы уже и не говорить.

— А что, в городе здорово было, а, ромалы? — кузнец Халадо говорил мало, но он говорил смачно.

— И приняли нас там неплохо! — уже вторил ему Степка.

— Надо возвращаться! — крикнул конюх Сашка.

— Не надо возвращаться! — вдруг возразила Саш-кина Маргоша. — Ну чего я в городе не видела? Тут мне лучше, в дороге.

— Да ты что, Марго? — опешил Сашка.

— Ладно, ладно, делай что хочешь!

И тут раздались дружные аплодисменты. Цыгане хлопали русской бабе Маргоше — она прошла все испытания, она стала настоящей цыганкой, стала своей и доказала это!

Но на решение табора это уже повлиять не могло.

Света работала над портретом Рубины увлеченно, как никогда раньше.

— Да, запали же тебе цыгане в душу! — вдруг раздался за ее спиной знакомый голос.

Света вздрогнула, обернулась — в комнату неслышно вошел Антон.

— Ты?! Что тебе от меня нужно?

— Мне? Мне-то ничего.

— А зачем же тогда пришел?

— Оказывается, это очень важно для твоего отца.

— Для моего отца?

— Именно. Мы с мамой влипли в неприятную историю, и у нас нет ни копейки денег. Вот она перед ним и выслуживается! Умоляла, чтобы я к тебе пришел — налаживать семейные отношения.

— И ты пришел? — Да.

— А теперь — пошел отсюда вон! — в голосе Светы осталась только какая-то брезгливость.

— Да уж, веселенький у нас роман получается, — спокойно и безрадостно усмехнулся Антон. — Моя девушка, мать моего ребенка, выгоняет меня из моего же дома, а мне и крыть нечем!

— Ты сам в этом виноват!

— Снова пишешь? — Антон смотрел на проявляющиеся в портрете черты немолодого женского лица. — Чей-то заказ?

— Это покойная бабушка Кармелиты.

— Покойная, так же как и наши с тобой отношения. Они ведь у нас умерли, так?

— Да, Антон, они умерли. Ты это хотел от меня услышать?

— В общем, да.

— Ну, вот и услышал! Теперь иди к маме со спокойной совестью и скажи ей, что ты пытался наши отношения восстановить, но у тебя не получилось.

Потому что это невозможно!

— Невозможно? То есть у тебя никаких претензий ко мне нет?

— Антон, мне от тебя абсолютно ничего не нужно.

— Очень хорошо. Только, пожалуйста, Света, передай то же самое своему папаше. Скажи ему, что я тебе не нужен, что я — последний подлец. И ты меня видеть не можешь! Ладно?

— Хорошо, я поговорю с ним.

— Ну, вот и славно! Отношений у нас больше нет, но договориться-то мы всегда можем, — и без особых прощаний Антон пошел к выходу.

Пока Максим был в больнице с Палычем, у Кармелиты один за другим раздались два телефонных звонка. Сначала звонили от следователя — просили срочно приехать и обещали прислать машину. Второй звонок был гораздо страшнее.

Рука как будто каким-то особым бандитским нюхом чувствовал, когда лучше всего позвонить девушке и напомнить о себе. Но на этот раз разговор пошел уже не об Удаве и Форсе, а об Удаве и Рыче. Подтвердить следователю, что именно Рыч и есть Удав — вот чего требовали теперь от Кармелиты. Требовали и угрожали жизнью Максима, жизнью ее выстраданной любви и судьбы!

Милицейская машина привезла Кармелиту к зданию Управского уголовного розыска. У входа стояла Люцита, держа лошадиные поводья и поглаживая загнанную лошадиную морду. При виде Кармелиты глаза у Люциты загорелись надеждой. Она бросилась к сводной сестре, но сопровождавший Кармелиту милиционер ее не пустил. Сама же Кармелита, опустив глаза, прошмыгнула внутрь вместе с милиционером. Люцита пошла следом.

А в кабинете Солодовникова уже сидел Рыч. Ефрем Сергеевич усадил Кармелиту и тут же приступил к допросу.

— Кармелита Рамировна, вы знаете этого человека?

— Знаю. Он работал охранником в нашем доме. Папа ему доверял.

— Что именно входило в его обязанности?

— Дом охранять. И меня тоже.

— Претензии к нему были?

— Да нет, не было претензий.

Рыч посмотрел на Кармелиту с благодарностью.

— В таком случае, почему же ваш отец его уволил? — продолжал следователь.

— Я не знаю, — опустила глаза девушка, — я не вникала в дела отца…

— А то, что этот человек покушался на жизнь Максима Орлова, вы тоже не знаете?

— Это я знаю… — вздохнула Кармелита.

— Тогда почему же вы скрываете, что именно из-за этого покушения ваш отец уволил Голадникова?

Кармелита молчала, и тогда следователь продолжил:

— Из показаний Голадникова ясно, что он мстил вашему отцу. Именно поэтому он украл золото.

— Об этом я ничего не знаю, — растерянно лепетала Кармелита.

— Да, все так и было, — пришел ей на помощь сам Рыч.

— Вот видите, Зарецкая, Голадников подтверждает свою вину.

— Но это золото с похищением Кармелиты никак не связано! — Рыч еще раз поспешил повторить то, что говорил Солодовникову уже не раз.

— Он участвовал в вашем похищении? — продолжал следователь допрос Кармелиты.

— Участвовал. Но его заставили!

— Почему вы так решили?

— Потому что мы с ним оба были связаны. И он помогал мне бежать. В общем, он рисковал жизнью!

— Ну и что в итоге, вы тогда убежали?

— Нет…

— Понятно. А вам не приходило в голову, что он находился рядом с вами специально? Контролировал ситуацию? Ну и, конечно же, был связан, чтобы не вызывать подозрений! Может такое быть, как вы думаете?