Даша Полукарова - Ниоткуда с любовью

Маша чувствовала себя просто ужасно. Но ко вчерашним ощущениям прибавились события ночи, и теперь ей казалось, что она совершила что-то непоправимое. Хотя что, собственно говоря, такого случилось? Она просто переспала со своим начальником, не находясь с ним ни в каких отношениях, вот что. Но с другой стороны… Он был ее единственным мужчиной, она ни с кем не изменяла ему, так почему же ей так плохо?

Может быть потому, что ей кажется, что она изменила самой себе?

— Маш, — произнес он за ее спиной, и она знала, что он не обнимет ее, потому что в этом был весь Красовский. Притянуть ее как можно ближе к себе, привязать, чтобы потом шаг за шагом отталкивать.

Она вспомнила это его качество, и оно будто протрезвило ее. Она быстро обернулась к нему.

— Возьми на сегодня отгул, — равнодушным голосом проинформировал ее он. — В офисе не ждали твоего возвращения, так что никого это не удивит.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом сказала Маша, и это вмиг насторожило Олега. Он посмотрел на нее внимательнее, чем прежде, но выражение ее лица было непроницаемым, и он снова отвернулся, разыскивая по всей комнате свои ключи от машины. — Но я лучше приеду сегодня на работу.

Он повернулся, мельком глянул на Сурмину.

— Хорошо, как скажешь. А потом можем съездить на открытие нового клуба — тебе понравится, обещаю…

— Нет, — вдруг резко сказала Маша. Красовский в удивлении поднял брови.

— Что?

— Нет, Олег. Не стоит. Если мы начнем все с самого начала, хорошо это не закончится.

— Но почему?

Маша собралась с силами. У нее есть шанс сказать, наконец, все, что она думает.

— Потому что ты такой. Это твой образ жизни. Тебе большего не надо. А я не хочу кратковременных отношений ради удовлетворения твоих потребностей. Через месяц тебе станет со мной скучно или я захочу большего, чем просто спать с тобой, и я уже не смогу из этого выбраться.

Красовский в отчаянии взлохматил себе волосы, кажется, даже не заметив за собой этого жеста.

— А чего ты хочешь, Маш? Каким ты хочешь, чтобы я был? Ты же сама не знаешь!

— Да, не знаю! — выкрикнула она. — Не знаю! Что бы ни происходило между нами, я всегда буду для тебя девочкой-студенткой, несмышленой и неопытной. Тебе нужны девушки, для которых будет просто достаточно того, что ты с ними на публике показываешься! А мне…

— Тебе? — холодно проговорил Олег. — Что нужно тебе?

— Мне, вероятно, нужно встречаться с ровесником, а не с человеком, про отношения с которым мне все будут говорить, что для меня это лишь расчет, — в отчаянии закончила Маша.

— Ну что ж… это твоя жизнь. Тебе делать в ней выбор.

— Ну, согласись! — подходя к нему ближе, сказала Маша. — Согласись, что я же права. Тебе станет скучно. Ты все равно меня бросишь, когда придет время. А оно придет скоро.

Красовский хотел что-то резко возразить, но потом передумал. Отвернувшись от нее вполоборота, он смотрел в стену перед собой.

— Я не знаю, — наконец, пожал он плечами. — Может быть, и так.

Маша резко выпрямилась.

— Вот видишь.

Она прошла в коридор и подхватила свою дорожную сумку.

— Я приеду на работу к десяти. Постараюсь не задерживаться.

Она вышла из квартиры, и дверь за ней захлопнулась.

— Ну что ж, — произнес Красовский, с трудом разлепив пересохшие губы, — Может быть, все и правильно.

* * *

Маша постояла немного на крыльце перед подъездом Красовского, посмотрела в окна его дома, размышляя, но подъехавшее такси вывело ее из задумчивости. Маша совершала правильный выбор, она страховала себя от боли, которая неизбежно последует за будущим расставанием. То, что она чувствовала сейчас, вряд ли будет идти в какое-либо сравнение с тем, что будет потом. Потом будет только хуже.

Сидя на заднем сиденье машины, она набрала знакомый номер. Ей ответил сонный голос.

— Прости, что разбудила.

— Да я уже встал. Мне к первой паре в академию. А ты чего с утра пораньше звонишь?

— Родион, мне нужен адрес твой подруги Полины Орешиной.

Голос Раскова изменился.

— Мы с ней не друзья!

— Да, я помню, но ты же знаешь ее адрес, — нетерпеливо отмахнулась Машка.

— Знаю, — нехотя ответил он. — А зачем она тебе?

— Нужна. Ну, так давай, диктуй.

Правильно ли она поступает, желая рассказать секрет отца? Но… если честно, какой же это секрет, ведь шкатулка принадлежит Полининой семье!

У Маши появилось странное предчувствие, что сейчас она своими руками усложняет свою жизнь, и к чему это приведет ее — невозможно предугадать.

XI

Олег Красовский был не в духе. А когда он был не в духе, все старались держаться от него подальше. Дело было далеко не в том, что он закатывал какие-то невероятные истерики или скандалил, все его придирки носили чисто рабочий характер и были при этом совершенно обоснованы. Честно признаться, Красовский становился просто несносным в такие минуты. Он был очень талантливым архитектором, но в людях разбирался плохо и не мог остановиться, когда его что-то задевало.

С самого утра сотрудники старались сидеть тихо в своих кабинетах, не высовываясь ни на минуту. Секретарше приходилось сложнее всех — она сидела ближе всех к «главному» и могла получить ни за что ни про что в любой момент.

Но у Лиды была крепкая нервная система — она старательно терпела все попытки вывести ее из себя и не обращала внимания на обвинения в некомпетентности. Лишенный почвы для скандала, Красовский сначала наорал на попавшуюся ему на глаза бухгалтершу Иру, чем довел ее до слез, а затем вызвал к себе на ковер Игоря.

Лена, до этого успокаивавшая Ирину, услышав о вызове к начальнику своего подопечного, обеспокоенно подняла голову.

— Ох, не к добру, — заявила она Ире и посмотрела на сидевшую в стороне Машу Сурмину.

Маша вышла на работу после недельного отсутствия, чем вызвала переполох в коллективе. Особенно настораживал тот факт, что Красовский не сказал по поводу ее появления ни слова.

— Кого-то на ковер, а с кого-то как с гуся вода, — громко прокомментировала она, вставая с места. — Ладно, Игорек, пошли.

Игорь был абсолютно спокоен. Он знал, что придраться к нему особо не в чем — работу он закончил и закончил в срок. А что касается придирок — к ним он относился философски.

Минут сорок спустя примчалась Лида и с бешеными глазами начала рассказывать про увольнение Игоря. Сначала никто ничего не понял. Одна Маша почувствовала, как сердце ее упало.

— Главный орал, как ненормальный. — Рассказывала секретарь. — Он и сейчас с Леной собачится.

Часть сотрудников тут же полетела к кабинету «главного» — послушать, о чем идет речь. Лена вылетела минут через десять. По прекрасному фарфоровому личику растеклись неровные красные пятна. Она хлопнула дверью на весь этаж, взяла сигареты и уехала на лифте на первый этаж, проигнорировав коллектив.