Кэрри Лонсдейл - Разбивая волны

Наконец силы оставили меня, колени подогнулись, и я опустилась на пол. Глаза застилали слезы, мышцы ног конвульсивно сокращались. Дергаясь на полу, я зацепила стул, который с силой врезался в стол. От толчка один из стоящих на нем стаканов свалился на пол. Он ударился о плитку рядом с моей головой и разбился, обдав меня каплями воды и осколками стекла.

Одну руку я вытянула в направлении кухонной двери, а другой, сжатой в кулак, продолжала бить себя по животу и груди, но сил у меня почти не осталось. Мои удары становились все более слабыми и редкими, пока в конце концов я не замерла на полу неподвижно.

Откуда-то издалека донесся голос Кэсси, окликавшей меня по имени. Засвистел закипевший чайник, пискнула, отключаясь, микроволновка.

Мое время истекло.

Темнота, плотная темнота сомкнулась вокруг меня, члены сковал мертвящий холод.

А потом я и вовсе перестала что-либо чувствовать.

Пятница.

Около полудня.

Я сделала глубокий вдох и ощутила запах жасмина. Он был сладким и густым, как сироп. Я вздохнула еще раз и почувствовала, как мои легкие наполняются восхитительным воздухом. На мгновение мне показалось, будто я превратилась в воздушный шарик, который легко взмывает к чистому, голубому небу. Как хорошо быть воздушным шариком и летать высоко-высоко, подумала я и улыбнулась. В эти мгновения я чувствовала себя абсолютно беззаботной и счастливой.

Потом я открыла глаза. Солнечный свет, бьющий в мое лицо, был нестерпимо ярким, и я несколько раз моргнула, пытаясь приспособиться к его ослепительным лучам. Поначалу окружающие предметы казались мне блеклыми и расплывчатыми, словно я слишком долго плавала в хлорированной воде бассейна, но постепенно их очертания становились все более четкими, приобретая естественный цвет и объем. Вскоре я поняла, что сижу на качелях, подвешенных к суку огромного дуба, который высится на склоне покрытого шелковистой травой холма. Доска качелей была неструганой, грубой, а веревки, за которые я держалась, – толстыми и шершавыми, словно витые манильские канаты, которые когда-то использовались на старинных парусниках.

Я лениво раскачивалась вперед и назад, вперед и назад, и вместе со мной раскачивались десятки колокольчиков из «морского стекла», которыми были украшены ветки дуба над моей головой. Кусочки стекла сверкали и искрились на солнце, вызванивая тихую волшебную мелодию.

Под этот мелодичный перезвон я все раскачивалась и раскачивалась, словно в огромной колыбели. Меня как будто подталкивала чья-то невидимая рука – во всяком случае, я не помнила, чтобы я хоть раз коснулась ногами земли. Не помнила я и того, как я оказалась на этом холме. Я просто была , и качели качались, а высокая трава щекотала мои босые ноги с ногтями, покрытыми кораллово-красным лаком. Лак ярко сверкал на солнце, и мне это ужасно нравилось. Еще мне нравилось мое ажурное платье яркого оттенка спелого подсолнуха. Когда качели летели вперед, его длинный подол задирался до колен, а кончики моих пальцев тянулись к лазурно-голубому небу, по которому медленно плыли белоснежные барашки облаков.

Я снова улыбнулась и, прикрыв глаза, подняла к небу лицо. Солнце светило по-прежнему ярко, но не обжигало, как бывает только в погожие весенние деньки. Когда-то в такие дни я любила растянуться на песке пляжа, чтобы всем телом впитывать ласковое солнечное тепло, изгоняя из себя зимнюю сырость и холод.

Мне не хотелось покидать это место. Очень-очень не хотелось. Мне нравились и качели на вершине холма, похожего на застывшую океанскую волну, нравился и открывавшийся отсюда великолепный вид. Здесь я была в безопасности. Здесь я чувствовала себя любимой, хотя поблизости не было ни одного человека.

Ни одного человека?.. Это почему-то показалось мне неправильным, и я нахмурилась, потом опустила ноги пониже и коснулась ступнями земли, останавливая плавный полет качелей. Почему я одна в этом счастливом и спокойном месте, спросила я себя. Почему? Где остальные?

Я потерла лоб. В голове с трудом ворочались мысли и плавал какой-то туман, мешавший мне мыслить ясно.

Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, из-за ствола дуба появилась совсем юная девушка с длинными светлыми волосами и зелеными, как «морское стекло», глазами. Чем-то она была очень похожа на меня в детстве. Поглядев в мою сторону, девушка рассмеялась глубоким, мелодичным смехом, потом махнула мне рукой и побежала с холма вниз. В другой руке она держала какой-то предмет. Присмотревшись, я разглядела игрушечного медвежонка.

– Эй, погоди!.. – Я спрыгнула с качелей и помчалась вдогонку, но почти сразу остановилась. Мое сердце отчаянно билось в груди, дыхание сбивалось, легкие отказывали. Колокольчики на дубе зазвенели громче – их явно стало больше. И откуда они только взялись?..

«Не ходи!» – словно предупреждали они.

Боязливо озираясь по сторонам, я попятилась назад к качелям и со вздохом облегчения снова уселась на неструганое сиденье. Почему-то я была уверена, что, если бы я пошла сейчас за светловолосой девушкой, я уже никогда не смогла бы вернуться обратно на свой холм.

Да-да, я уже считала этот холм своим. Он мне очень нравился, как нравились и мои качели.

И я оттолкнулась ногой от земли, а когда качели пошли вперед – откинулась всем телом назад, запрокидывая голову. Еще толчок, еще… С каждым разом я взлетала все выше, пока мне не стало казаться, будто я уже касаюсь ступнями плывущих в небесной лазури облаков. Это было так здорово, что я засмеялась. Колокольчики на дубе вторили мне своим мелодичным звоном. Гудели пчелы, пели невидимые птицы, а над выглядывающими из травы белоснежными нарциссами порхали, трепеща крыльями, крошечные мотыльки.

Внезапно все звуки разом прекратились, словно кто-то нажал невидимый выключатель. Единственным, что я теперь слышала, было еле слышное поскрипывание туго натянутых веревок. Напрасно я напрягала слух в надежде услышать хоть что-нибудь. Ничего. Тревожное предчувствие закралось в мою душу.

«Ты виновна!» – дружно звякнули колокольчики у меня над головой, и по коже побежал холодок. Упершись ногами в землю, я остановила качели и замерла.

«Ты виновна!..» – снова раздалось у меня над головой, и я, выпрямившись, бросила взгляд в сторону соседнего холма, который отделяла от меня небольшая долина. На вершине холма появился какой-то человек. Это был мужчина, и его длинная, узкая тень тянулась ко мне, словно указующий перст. Мужчина приближался, и его тень постепенно становилась короче. С каждым его шагом колокольчики в ветвях дуба звенели все громче. «Виновна! Виновна! Виновна!» – снова и снова повторяли они, и я почувствовала, как у меня зашевелились волосы на голове. Спрыгнув на землю, я попятилась, чтобы нас с мужчиной разделяли хотя бы качели. Он мне не нравился. Я не хотела, чтобы этот человек гулял по моему холму.