Александра Гейл - Журавль в ладонях

— Не, — отмахнулся мужик с желтыми зубами. — Помесь с лайкой. Вчера целый выводок привезли.

— Да они же почти неотличимы, — удивилась я.

— Ну, согрешила сучка, вот и отдали приплод. Некоторые ведь только чистокровных растят. Забирайте быстрее. Этот последним остался. На хаски сейчас все помешались, скажете, что чистокровная — даже не заметят.

Мы не стали сопротивляться. Час спустя клетка с грустным щенком стояла на моем рабочем столе.

— Сафронова, я так понимаю, это и есть шина? — уточнила Зарьяна, брезгливо принюхиваясь.

— Рядом с автосервисом питомник. Пока мастера возились, заглянула полюбоваться зверюшками и не устояла. Привезу сестре, может, хоть собака ей поможет.

За спиной главреда одна из коллег показала мне поднятый большой палец. Отлично соврала, мол. Жаль, что это поняла даже она. Зарьяна точно посообразительнее будет!

Я еще никогда так не ждала окончания рабочего дня, как тогда. Сама не ожидала, что идея Ваньки мне так понравится. Он, кстати, напросился в гости, чтобы посмотреть на реакцию Лоны. Видимо, ожидал мгновенного прогресса, но я не была столь оптимистична: слишком много срывов сестры повидала.

Не представляю, как мы выжили по дороге до дома Лоны. Бедный Алешка как увидел щенка — все. Ребенка было не остановить. Я думала, что он вылезет из детского кресла и начнет прыгать по всему салону — так вертелся. И ныл, и пытался до переноски дотянуться. Под конец ему, к моему ужасу, удалось выпустить собаку. Это случилось на повороте. Переноска подъехала ближе, липучки взвизгнули, раздался громкий лай, удар в спинку моего кресла. Я, не сдержавшись, взвизгнула.

Открывая дверцу авто у дома Лоны, я поймала щенка в прыжке, начала упихивать в переноску, но тот меня укусил. Не до крови, но кожу свез. Алексей, впрочем, попытался повторить те же трюки, но с ним я церемониться не стала — дала щелбан, заставив недоуменно притихнуть. Когда рядом припарковалась машина Ваньки, я все еще воевала с неугомонной парочкой.

— Я привез поводок, миску для еды и немного корма, — отчитался он, с интересом наблюдая за моей войной с двумя мелкими и верткими субъектами.

Я была благодарна за прозорливость, но не в меру энергичные подопечные не позволили выразить это вербально.

— Кого понесешь? — поинтересовалась я устало, поняв, что без смирительной рубашки для Алексея с двумя никак не справиться.

Ванька решился не сразу, но выбрал ребенка. Наверное, это можно назвать джентльменским жестом, ведь собака в переноске куда менее прыткая. Лешка Ваню знал и не смутился. Напротив, начал многословно жаловаться на жизнь. Злая мама не позволила поиграть с собакой. Негодяйка! Гордеев честно выслушал сетования, покивал, обещал быть хорошим и позволить поиграть со щенком, как только мы поднимемся в квартиру. Но это не помогло, и буйный ребенок начал вырываться в попытке добраться до переноски немедленно.

— Я тебе сейчас еще раз по лбу дам! — пригрозила я сыну. — Дядя Ваня и так в шоке от такого несносного мальчишки!

— Это я тебе сейчас по лбу дам за дядю Ваню, — не остался в долгу Гордеев.

— Вот она, знаменитая мужская солидарность! — не удержалась я от шпильки, открывая подъезд, а горечь в голосе выдала с потрохами.

— Я в курсе, что твой муж осел. Только я здесь ни коим боком!

— Сергей не осел, — тут же стушевалась я. — И не вздумай упоминать его при Илоне.

Лифт звякнул, и мы вышли из кабины на втором этаже. Решили не подниматься с таким скарбом по лестнице.

— Спрячься, — велела я Ваньке, указав в сторону от двери.

Лона всегда сначала смотрела в глазок. Не стоило ей знать, что я не одна, а то могла не открыть. Ваня, если и удивился, то виду не подал и послушно шагнул вбок. Таким образом, сестра пропустила меня, ни о чем не подозревая, а когда в квартиру ввалилась целая толпа, помрачнела и отступила в комнату. Мне показалось, она едва не закрыла за собой дверь, отрезая нас от себя любимой.

— Это тебе, — протянула я переноску.

Лона ее не взяла. Напротив, спрятала руки за спину. Зато Алексей рванул вниз так, что пришлось его ловить сообща.

— Бака! — завопил он радостно, пугая бедного щенка.

— Вот на какую реакцию я рассчитывал, — грустно пробормотал Ванька.

Я чуть не упрекнула его в невероятной наивности!

— Лона, предложишь гостю чая? — поинтересовалась я у сестры тоном, не терпящим возражений.

Сестра только и ждала возможности спрятаться. Она не только ушла на кухню, но и дверь закрыла. На собаку даже не посмотрела. Зато Алеша продемонстрировал, чудеса хакерского мастерства и вскрыл переноску еще раз. Щенок с лаем вырвался на свободу, оскальзываясь на ламинате. Сын, заливаясь смехом, рванул следом. Добежал до дивана, около которого собака вздумала развернуться, плюхнулся на нее брюхом, придавив. А затем схватил и ка-а-ак начнет целовать…

— Вот бы к маме так ластился, — ревниво пробормотала я, с интересом наблюдая это действо. — Но нет! Маме мы выдираем волосы клочьями.

— Хорошо хоть не папе. У того факторов риска больше. Да и возраст… — тут же воспользовался возможность уколоть Сергея Ванька.

— Лет через пятнадцать продолжим этот разговор, — отрезала я, критически осмотрев безупречную шевелюру Гордеева.

— Из предположения, что я пошел в отца, поднимаю ставку вдвое.

Окинув Ваньку еще одним взглядом, я нахмурилась. Николай Давыдович поседел, но лысиной не обзавелся, поэтому у меня были все шансы проиграть спор! Вот только как же чертовски хотелось стереть это выражение самодовольства с лица Ваньки! Пришлось утешиться мыслью, что продолжать с ним препираться было бы слишком по-детски.

— Так, дружок, отдай-ка собаку на минуточку, — обратился Ванька к Алексею и удостоился очень недружелюбного взгляда.

— Ты что задумал? — спросила я, придержав сына, который уже замахнулся, чтобы досадливо треснуть Гордеева.

— Стресс-тест. Сиди тут даже если из кухни полетят кровавые ошметки.

Я не сдержала улыбку и подняла хнычущего сына на руки. Алексей не испытывал потребности делиться с ближними и тянул жадные ладошки к щенку. Альтернатива собаке в лице любящего родителя его не устраивала.

— А ну тихо! — шикнула я на него, пытаясь прислушаться.

Неразборчивые голоса, громкий лай, грохот… Я правда испугалась, что сестра огрела Ваньку сковородкой, но вскоре он показался живой и невредимый и позвал нас пить чай.

Можно было подумать, что Лона осталась равнодушна к подарку, но это не так. Когда я пришла в следующий раз, обнаружила, что единственной обувью на полу прихожей остались изжеванные тапки, а на все еще свеженьких обоях кое-где просматриваются глубокие следы когтей. Но Лона собаке злого слова не говорила. Нацепила ей на шею ярко-красный ошейник с какой-то девчачьей подвеской, стала чаще расчесывать блестящую шерстку, а миску держать полной до краев.