Александра Гейл - Журавль в ладонях

Так о чем же она говорила с его отцом? Что натолкнуло ее на мысль оставить ребенка Новийскому и отправиться к нему — Ваньке — домой, как на курорт? Он много раз искал повод позвонить родителю, удерживался на самой грани, но сейчас чувствовал себя обязанным то ли выяснить, о чем был разговор, то ли поблагодарить за помощь. Сделать это утром? После спортзала? Спортзал и Николай Гордеев были двумя реальностями, которые Иван совсем не желал смешивать. Он много лет представлял на месте отца Сан Саныча, воображая, как сложилась бы его жизнь, окажись это правдой. А впрочем, давно пора избавляться от подобных предрассудков! Так и сделает: позвонит после утренней тренировки.

Ульяна завозилась в кровати, приподнялась на локтях и сонно огляделась, будто пытаясь понять, где оказалась.

— Ты почему не спишь? — спросила хрипло, отводя с глаз волосы.

Ванька пожал плечами.

— Поможешь мне уснуть? — предложил он, подходя ближе и стягивая с Ульяны одеяло.

— Это помогает уснуть девочкам, а не мальчикам, — серьезно ответила она.

— Тогда я помогу уснуть тебе. Тоже неплохо, как думаешь.

Ульяна на мгновение задумалась, а потом вдруг отползла в сторону, схватила подушку и прижала к груди.

— Лучше расскажи, что тебя беспокоит.

Ванька невольно улыбнулся. Ему скромность Саф казалась нелепой. Всего несколько часов назад он касался ее везде, а сейчас нельзя даже взглянуть? Будто он и без того не насмотрится.

— Во-первых, меня беспокоит, что ты забрала подушку.

Ванька бесцеремонно отобрал ту у Ульяны и положил под голову. Саф тут же потянулась за одеялом, чтобы прикрыться, но он остановил.

— Мне некомфортно. — Она попыталась продолжить, но вырвать запястье из пальцев Ивана не сумела. — Я не привыкла к наготе.

— Ты весьма спокойно спишь голой, но прячешься от взгляда. Дело не в том, что тебе некомфортно в принципе. Тебе некомфортно именно когда я смотрю. Это проблема, потому что я хочу смотреть.

— Подключи воображение, — раздраженно фыркнула она и, за неимением вариантов, подтянула к груди колени.

— Ты приехала ко мне в квартиру, лежишь в моей кровати. Думаю, я вправе диктовать тебе условия проживания. Хочу, чтобы ты была голой.

— Но… — Она замолкла и отмахнулась. — Ладно, забудь.

— Почему это такая большая проблема? Ты и с мужем изображала скромницу?

Сказал и пожалел, потому что совсем не желал знать о том, какими были сексуальные отношения Ульяны и Новийского.

— Вот именно, — заметив, как он морщится, хмыкнула Саф. — Понимаешь, во время секса фокус на другом, желание скрашивает шероховатости. А потом…

— Если верить твоей логике, то я начинаю тебя хотеть просто так, не глядя, — усмехнулся Ванька. — Продолжая тему различий полов, просвещаю тебя: с мальчиками так не работает. Не будь мы все вуайеристами, порно бы не существовало. Или дело в другом? Когда речь не идет о сексе, тебе неприятно на меня смотреть?

— Нет, все неправильно, — замотала она головой. — Мы не о тебе говорим. И вообще, ты все сам прекрасно знаешь. Ты всю жизнь выбирал девиц по длине ног и размеру груди, как меня сюда занесло вообще?

На этот раз она разозлилась.

— Ты сама приехала, — «подсластил» пилюлю Ванька. — Но скажи на милость, зачем мне врать, что я хочу видеть тебя голой? Будь это неправдой, я выдал бы тебе футболку. Кстати, теперь, когда мне пришлось прибегнуть к одежде как последнему аргументу в споре, ты ее точно не получишь.

Ульяна вздохнула и, явно переступая через себя, легла на бок и вытянулась в полный рост. Вопреки тому, что она думала, это было красиво. В приглушенном свете с улицы ее кожа красиво белела, подчеркивая природную хрупкость Саф. Не удержавшись, Ванька провел рукой по ее телу. От бедра до выступающих под кожей ребер, опустил руку чуть ниже и задержался пальцами на груди. Ульяна облизнула губы и вдруг перевела тему:

— Расскажи мне о Зое, — попросила вдруг Ульяна.

— Что ты хочешь знать? — помрачнел Ванька. Вот уж о ком ему совсем не хотелось говорить в такой момент.

— Что теперь будет с вами?

— Нам с ней нужно расстаться.

— И поделить ребенка, — грустно улыбнулась Саф.

Ванька, хмыкнув, кивнул. Все верно, их агентство, их детище. То, над чем Иван работал ночами, жертвуя всеми остальными аспектами жизни. Оно могло достаться не ему. Это было обидно, а еще абсолютно логично.

— Ты вложил в него больше, и ей стоило бы отойти в сторону. Она не управленец по натуре, не потянет!

— Саф, — вздохнул Ванька. — Даже если не учитывать, тот факт, что у Зои хорошие связи, не все так просто. Я переспал с женой человека из числа тех, кто находился под моей охраной. Как ты думаешь, многие доверят мне свое благополучие после такого?

На ее лице появилось выражение полной растерянности. По мере понимания полноты катастрофы, глаза Саф все больше округлялись. Она рывком села на ковати, и Ванька последовал ее примеру.

— Но это не то же самое! Мы с тобой… — вырвалось у нее. Ванька улыбнулся, нечасто он слышал от Ульяны настолько нелогичные речи.

— Вот именно, что это знаем мы с тобой, а для других ты супруга Сергея Новийского, которую я увел из семьи. Поверь, обиженные нами люди не так уж обижены, как им кажется. Себе мы подгадили ничуть не меньше.

— И что теперь будет? — потерянно спросила Ульяна.

— Именно этот вопрос мешает мне заснуть, — серьезно ответил Ванька.

Ветер поднимал в воздух пыль, стремясь засыпать ее в глаза всем, кто имел неосторожность выйти этим утром на улицы. Было мрачно, явно собирался дождь. Набирая номер отца, Ванька видел в грядущем ненастье предзнаменование. Спустя столько лет у Николая Гордеева был все тот же номер телефона, та же секретарша, и те же дикие убеждения, а это косвенно значило, что разговор выйдет привычно неприятным.

— Гордеев, слушаю, — раздалось громкое и четкое в трубке.

Иван невольно задался вопросом, знает ли отец, с кем он разговаривает. Следил ли за сменой его сим-карт или… или хоть чем-нибудь из его жизни.

— Говорите, — повторил отец, а Ванька вдруг поймал себя на мысли, что не знает, как назвать этого человека.

— Это Иван, — сказал он неуклюже и тут же обругал себя.

Последовало недолгое молчание, которое можно было интерпретировать как удивление, так и ожидание продолжения.

— Я хотел, наверное, поблагодарить тебя за помощь Саф.

Ответа не последовало, и несколько секунд Ванька ждал того, что отец бросит трубку. Это было в его духе. Благодарность — ничего не значащие слова, которые на хлеб не намажешь. То ли дело…

— Что ты ей сказал? — задал Ванька вопрос пустоте.

— Сказал, что отдал бы тебя матери, если бы та была жива, — без обиняков ответил он.

Стиснув зубы, Иван сжал пальцами переносицу. Столько лет прошло, но его все еще ранили слова Николая о ненужности сына. Сколько себя помнил, он только и делал, что мешал отцу работать.