Фиона Вуд - Дикая жизнь

Он играет что-то малоизвестное, грандиозное, со странными паузами. Рахманинов? Честь ему и хвала, я нисколько не сомневаюсь, что это супер. Но как знать. Половина зала пользуется случаем, чтобы поболтать. Хотя Майкл не обращает на них внимания. А я обращаю. Лу сидит рядом с Ван Уок и внимательно слушает выступление, несмотря на множество желающих сказать ей, как здорово она поет.

Кажется, она этого еще не заметила, но все вокруг изо всех сил стараются подружиться с ней – впервые за весь семестр, насколько я успела отметить. Из незаметной новенькой, тихони и ботанки, она превратилась в то, что знакомо всем, – инди-певицу. До сих пор – с редкими исключениями, – она старалась держать остальных на расстоянии и ничем не давала понять, что хочет с кем-нибудь дружить, если не считать Майкла и, наверное, в меньшей степени меня, поскольку он мой друг. Вдобавок Лу ухитряется демонстрировать солидарность с каждым, кого третирует Холли. М-м… может, потому она и приветлива со мной, а вовсе не из-за моей дружбы с Майклом? Наверное, стоило бы объяснить ей, что Холли злится вовсе не потому, что она вредина: просто – она такая. К ней нужно привыкнуть. Пытаюсь представить себе, как бы восприняла Холли сейчас, если бы раньше никогда не сталкивалась с ней. Мне приходится признать, что привыкнуть к такому невозможно.

По-моему, у Лу с Майклом есть кое-что общее: обоим безразлично одобрение других людей.

Вечер опять холодный, но начальство слишком прижимисто, чтобы оборудовать зал собраний системой отопления. Бен и Холли болтают. Я шикаю на них, оба смотрят на меня.

Бен шепчет:

– Мой шарф все еще у тебя?

Его шарф? Он был на мне во время тусовки у Бисо, но с тех пор я его не видела.

– Извини… могу отдать тебе мой.

– Да нет, не беспокойся.

Вспоминаю, как проснулась утром разгоряченная, все еще в шарфе, и сразу размотала его. А вот куда дела потом?..

– Упс, он у меня, – говорит Холли.

Выгляжу я, наверное, как тупая.

– Ты бросила его на плато Белых эвкалиптов. А я сложила в рюкзак и принесла обратно.

– Спасибо, Хол, – благодарит Бен.

Бен целует меня – очень рискованно (сейчас вспыхнет свет, взвоют сирены, на нас с потолка свалится сеть, обоих отчислят, вдобавок я все еще пытаюсь слушать Майкла), – я отстраняюсь, а он говорит:

– Да расслабься ты. Миру некогда следить за тобой каждую минуту.

– Не в этом дело. Это не только ради меня, но и ради тебя.

– А может, я все-таки сам буду решать, чего хочу?

Всего несколько дней прошло после нашей разнесчастной «месячины», и вот, пожалуйста: мы уже ссоримся.

Вмешивается Холли:

– Народ, ну не надо, что за гром в раю? Вы же мне как предки здесь, в лагере, – состроив жалкую мордашку, она скашивает глаза к носу.

Бен улыбается. Как и я. Для человека, который то и дело мутит воду, Холли здорово умеет сглаживать острые углы и поднимать окружающим настроение – когда это ей выгодно. У нее многолетний опыт – натренировалась с вечно недовольной, завистливой и раздражительной Горгоной.

Последними выступают Хьюго и Винсент: в костюмах и при галстуках, они декламируют текст композиции Changes Дэвида Боуи серьезными и настойчивыми голосами теледикторов, в унисон, как роботы. Оба изучают сценическое мастерство, так что у них получается на удивление здорово.

Пара корпусов как раз сейчас переживают период повального увлечения Дэвидом Боуи. Они «открыли его для себя». Им кажется, что его гендерфлекс выглядит круто. Они обожают его голос. Обожают его образы. Его разноцветные глаза. Его искусство. Обожают фильм, который снял его сын, – «Луна 2112». Изо всех сил стараются перещеголять друг друга, ударяясь в ретро, и вгрызаются заодно в группы Smiths, Ramones и Go-Betweens. Такое облегчение – после ме́тала и дерьмового рэпа.

Напрямую Холли об этом не говорила, но ясно же, что между ней и Винсентом что-то происходит, поэтому я жду, что она будет купаться в лучах его славы, но она как будто ни при чем.

– Придурок он, – заявляет Бен.

Холли пожимает плечами.

– Да пусть что хочет, то и делает.

Я недоуменно смотрю на Бена, он шепчет: «Позже».

Оказывается, у Винсента в Мельбурне есть девушка, а он еще не решил окончательно, расстается с ней или нет, и Холли, понятное дело, в расстройстве.

Я-то думала, у нас с ней снова все хорошо, а меня, видимо, по-прежнему игнорируют.

суббота, 10 ноября

Подслушивать я не собиралась, но и говорить, что я здесь, мне тоже не хотелось.

Нам всем полагалось находиться на противопожарных учениях, но у меня разболелась голова, и я лежала, уютно отгородившись от мира одеялом, когда Холли забежала в комнату за своим телефоном. Поразительно: почти все ученики в лагере нарушили правило «не брать с собой мобильник», и теперь пользуются ими в открытую, в основном как камерами, потому что зоны приема здесь все равно нет, так что я не понимаю, зачем мобильники вообще понадобилось запрещать. Может, просто начальство решило избавить нас от кнопочной зависимости?

Но это так, между прочим, а совсем «не между прочим» – разговор Холли и Тифф, который я услышала. Они говорили о Бене. Холли всем видом давала понять, что они с ним нереально сблизились, стали прямо как родные и неразлей вода.

– Раньше мы с ним тоже были неразлейвода, а потом все заглохло, и, как говорится, в одну реку дважды не войдешь.

– Но тогда при чем тут Сибилла? Вот чего я не могу понять. Ну да, из-за этого щита она приобрела кое-какую ценность, но, на минуточку, на что вообще способна бестолковая целка? Или я не права?

Я ждала, что Холли встанет на защиту лучшей подружки, скажет, что та милая, забавная и умная, и вообще, какое Тифф дело до того, на что способна или не способна Сибилла, сексуально активна она или нет, и почему бы Бену (или кому-нибудь еще) не встречаться с ней. Но ничего подобного Холли не сказала.

И глазом не моргнув, она отозвалась:

– Уж я-то знаю! А откуда что возьмется? По всем приметам, она и дальше будет ломаться, пока мы здесь, это как пить дать. Бедный парень. На монастырь он не подписывался.

(Вообще-то подписался – по крайней мере, это сделали за него родители. Насколько я понимаю, поездка сюда означала полное отсутствие половой жизни, что бы там ни думали и ни говорили некоторые на этот счет.)

– Ага, – согласилась Холли.

– Она вообще соображает или нет? Я бы в секунду на него запрыгнула, если бы у нас этого еще не было.

– Как и любой нормальный человек. Мать у нее с приветом, задурила ей голову насчет секса.

– Странная она. А у тебя что с Беном? Может, стоило бы самой.

– Не хочу портить хорошую дружбу, – пробормотала Холли.

– Твою с Сибиллой?

– Мою с Беном.

– И правильно делаешь.

Они засмеялись.