Анастасия Савицкая - Неприкосновенное сердце

— Когда я говорила, что хочу отдохнуть, — открыла я дверь подругам, когда они помешали моему одиночеству. — То имела ввиду, что действительно хочу отдохнуть.

— Мы этого никогда не узнаем наверняка теперь, — ответила Эбби, доставая японскую еду из пакетов.

— Устала проводить время с Адамом? — спросила Долорес. — Вас видели! И как понимать то, что ты не сказала нам об этом?

— Это все вранье, — ответила я, доставая бутылку вина, и шесть бокалов. — Он просто достаёт меня.

— А ты не думала, что причина в том, что нравишься ему? — спросила Эмили.

— Слушайте, даже после того, как он сказал дать ему шанс и выглядел вполне правдоподобно, я все равно не верю ни одному его слову, — перевела я взгляд на каждую из подруг.

— Что? Когда? О боже! Почему ты не сказала раньше? — слишком эмоционально отреагировала Ева.

— Не смотрите на меня так. Это очередная уловка Адама Майколсона.

— Он милый, — все еще улыбалась подруга.

— Неправда, — фыркнула я. — В нём нет ничего милого. Он лгун, мерзавец и придурок.

— Он ей нравится, — покачала головой Эмили с ухмылкой на губах.

— Это точно, — подтвердила Долорес.

— Вы меня замечаете? — спросила я со злостью.

— Конечно, мы же у тебя дома, — ответила Эбби, легкомысленно пожимая плечами.

— Ты бы хотела чего-то с ним? — спросила Эмили.

— Ты действительно адвокат, — покачала я головой, когда мы все сели за стол. — Ехидная улыбка, отвечаешь вопросом на вопрос и сохраняешь спокойствие даже сейчас, когда эта встреча помешала твоему сексу с мужем, и я вот-вот начну вопить от отчаянья.

— Однажды тебе придется открыть свое сердце кому-то, кроме меня, — смотрела на меня с нежностью подруга. — Ты умеешь любить, просто не хочешь. Но запомни мои слова, Ди, однажды кто-то ворвется в твою жизнь ветром, и ты перестанешь замечать всех остальных. Мир остановится на нем и все, что нужно будет — время вместе. Я думаю, вы не плохо смотрелись бы, хотя, о чем я говорю, — взмахнула она рукой. — Вы великолепно смотритесь вместе. И то, что он сказал тебе правду насчет своих чувств, заметили все, кроме тебя. Он боготворит тебя, по крайней мере, когда тебя нет, потому что такой уж он есть, скрывается за сарказмом, меняет женщин, но он хочет тебя, и я надеюсь, что он добьется своего. И потом вспомни мои слова в свои шестьдесят, что ты поняла это слишком поздно.

Мгновение я молчала. Все молчали. У меня сложилось впечатление, что Эмили читала написанную речь, и, если бы я не знала ее, посмеялась и ушла. Я всегда свято верила в фразу, сказанную Катрин Денов: «Лучший способ сохранить любовь мужчины — не выходить за него замуж».

— Ты прочла весь текст?

— Ты замечательная, и знаешь об этом. Просто думаешь, что все будет, как раньше, самой себе позволяя висеть на волоске. Но, Донна, не все люди одинаковы.

Я не собиралась наряжаться для Адама и даже не знаю, зачем иду с ним на свидание, но, как и он, я поняла, что хочу разгадать его. Хочу убедиться в том, что была права, или доказать, что все же тоже могу ошибиться. Я надела кожаные штаны, белую майку с V-вырезом, белые лодочки на небольшом каблуке и черную кожаную куртку. Работая сегодня, не покладая рук, я была в предвкушении. Если Адам приедет, заберет меня на лимузине и повезет в самый дорогой ресторан, то он не глубже, чем детский бассейн. Но черт возьми, я осознала, что хочу проиграть это пари самой себе.

— Привет, — сказал Адам, войдя в мой кабинет ровно в шесть.

Он был с огромной охапкой розовых роз, и я улыбнулась. Я всегда любила розы. Они вкусно пахнут и имеют шипы. Адам передал мне их, и от его касания я еле заметно вздрогнула. Его руки всегда были теплыми, в отличии от моих, и мои друзья теперь часто говорили, что я сдамся Адаму Майколсону. Меня это злило и забавляло в одно и то же время, несмотря на то, что я избегала разговоров об Адаме с близкими.

— Мне нравится, — сказала я, склонив голову. — Я про розы.

— Мне тоже, — смотрел он на меня с улыбкой. — Я про тебя. Ты очень красивая.

— Я знаю, Адам.

— Ты знала, что иногда скромность украшает?

— Слышала когда-то, но не до конца верю в это. Я считаю это выражение одним из легенд человечества.

Он засмеялся, а я не могла отвести от него взгляд. Адам был красивым, и я начала теряться в нем. Я была рада его приезду и решила, что за один вечер ничего сверхъестественного произойти не должно. Адам был одет в синие джинсы, белую майку и кожаную куртку. Его волосы не были слишком длинными или короткими. Они были идеальными. Он умел смотреть и улыбаться так, чтобы все женщины в десяти милях вокруг исходили от него слюной.

— Скажешь мне, что я нравлюсь тебе? — скрестил он руки на груди, смеясь.

— Я только научилась тебе улыбаться, не порти момент.

— Влюбляются не в лица, не в фигуры. И дело, как ни странно, не в ногах. Влюбляются в тончайшие натуры и трещинки на розовых губах, — сказал он, глядя мне в глаза.

— Красиво.

— Люблю стихи.

— Ну надо же, Адаму Майколсону нравятся стихи, — надела я куртку, и мы вышли из офиса.

— Ты думала, я люблю только покер и виски?

Я снова засмеялась. Он заставил меня что-то чувствовать, кроме неприязни, и это странно. Очень много лет, я никого не подпускала и привыкла к одиночеству. Всю жизнь я задавала себе сотни вопросов, и самые частые были обо мне самой. Кто я? Где мое место? Где я должна быть? Что делать? Мы сами выбираем город, в котором умрем, но я обзавелась пламенем вокруг себя. Может быть, все, кто окружал меня, были правы, и Адам в том числе? Но все же в глубине души я знала, что причина моего отстранения от людей и мира в целом — страх снова обжечься. Боязнь снова искать половину себя где-то еще.

— Куда мы едем?

— Ты любишь море? — улыбался Адам.

— А кто не любит море? — спросила я, как само собой разумеющееся. — Ты везешь меня на море? Не далековато?

— Возможно, — взял он меня за руку. — Но не сейчас.

Я хотела убрать ладонь, но не смогла. Он был другим сегодня. Не таким, каким я привыкла его видеть. В этом мужчине не было ни грамма серьезности. Не понимаю, как он добился такого успеха. Мы молча спускались на стоянку, и Адам сильнее сжал мою руку, когда я не могла даже в мыслях быть ближе к нему.

— Мы поедем на этом? — спросила я, увидев Харлей.

— Да. Тебе не нравится?

— Нравится, — улыбнулась я, мысленно вычеркивая еще один пункт.

Он завел мотор и, взяв мои руки в свои, обернул их вокруг талии. Автоматически напрягся, когда мои ногти вонзились в его торс, а я сама осталась практически без воздуха.

— Держись покрепче, малышка.

Это была вечность ради одного мгновения. В жизни нет одинаковых дней, как и двух одинаковых людей. Адам словно искал, чего нет в этом мире. Огонек, который каждое утро уходил от него все дальше и дальше, и он больше не мог коснуться его кончиками пальцев. Может, поэтому этот мужчина и был таким интересным? Адам не был таким, как все. Он выживал и жил, но также просто был, а не существовал. Этот человек никого не менял и никого никогда не звал за собой, пытаясь лишь остаться хозяином своей жизни.