Ли Энн Лансфорд - Обнимая Эмму

Стук в дверь заставляет меня проглотить литр воды из ванны, открыв рот от испуга.

– Эмма, дорогая, становится поздно, а нам еще надо сделать тебе макияж и прическу. Тот красивый молодой человек будет здесь, чтобы сопроводить тебя, и ты не можешь выглядеть как мокрая крыса. – Я улыбаюсь сквозь слезы, так как голос моей бабушки раздается громко и ясно. Молча благодарю небеса и вылезаю из ванны.

– Иду, бабушка. – Слышу ее недовольный вздох, что я дотянула до последнего. Вытираюсь, закутываюсь в халат и тащусь в свою комнату, где мама и бабушка вытаскивают всевозможную косметику и штуковины для волос из косметички, которую мама использует для чрезвычайных ситуаций на танцевальных выступлениях. Прикусываю язык и позволяю им играть в переодевание, главным образом, потому что не знаю, будет ли у меня когда-нибудь снова такой опыт с бабушкой, и мне хочется дать маме ее момент. Она годами хотела это сделать для танцевальных выступлений, но ее мечта умерла в ту же секунду, когда я споткнулась в балетном классе. Я позволю ей начесать, подстричь, покрасить и все, что ей еще захочется сделать с моими волосами.

– Где клатч, что мы купили? – спрашивает мама, обыскивая мою комнату, чтобы в него положить мой блеск для губ.

– Просто положи его на кровать, я уберу, - заикаюсь я, зная, что припрятала в нем презервативы.

– Сиди, если только не хочешь выглядеть, как клоун с кудрявыми волосами, в свой важный вечер.

– Эмма, просто скажи мне, где он, и я соберу его, пока бабушка заканчивает.

Мою голову обжигает от шлепка, только что свершившегося.

– Дитя, скажи, где твоя чертова сумочка и сиди смирно. – Я сижу молча, надеясь, что ситуация разрешится сама по себе. Не разрешается. Моя мама-детектив обнаруживает ее спрятанной в комоде. Мои щеки вспыхивают, и я не могу взглянуть на нее в зеркало, услышав ее резкий вдох, как только она открывает ее. Блин, мне никогда не разрешат выйти из дома.

– Эмма Николс. – ее голос бодрый, и мои глаза тут же устремляются вверх.

– Что там, Фэб? Ты добьешься, что я из-за тебя проткну ей голову заколкой, если она еще раз так дернется.

Я едва-едва качаю головой, не желая, чтобы мама обсуждала это с бабушкой.

– Мне известно, что ты не сходишь с ума из-за презервативов, которые она купила. – Моя челюсть падает, горло пересыхает, и от стыда мне хочется спрятаться под кровать.

– Мам, - начинает она. – Как ты догадалась?

– Я видела их в пакете, когда она их принесла. Не понимаю, почему аптеки используют прозрачные пакеты. Довольно сложно скрыть покупки, когда они у всех на виду.

– Убейте меня сейчас же…- шепчу я.

– Эмма, ты уверена?

Я пожимаю плечами, глядя на маму. В себе-то я уверена, но не знаю, что чувствует Уильям.

– Я люблю его.

– Знаю, что любишь. И знаю, что он любит тебя, но тебе только шестнадцать.

– Почти семнадцать.

– Мне всего лишь не хочется, чтобы ты о чем-то пожалела.

Моя бабушка пронзает ее взглядом. – Что твоя мама хочет сказать – это мы доверяем тебе и мы рады, что ты взяла на себя ответственность за свой выбор. Это вполне мог бы быть тест на беременность, как у Фэб.

Прикусываю изнутри щеку, чтобы не засмеяться. Не потому что ситуация смешная, она унизительная, но выражение лица моей мамы, когда ее только что поставили на место – очень забавно.

– Ты права, мама. И не нужно это обсуждать перед твоим сыном. – Они обе кивают. – Эмма, я доверяю тебе. Мне это не нравится, но я уважаю твой выбор. Мне просто жаль, что ты не пришла ко мне.

– Я уверена, и тут нечего обсуждать. Мне просто хочется быть подготовленной. Пожалуйста, не говорите ничего Уиллу. Я еще не разговаривала с ним. – Ее улыбка быстро появляется и тут же исчезает, как только она встречается со мной взглядом.

Миллион мыслей проносится в этом взгляде. Она разрешает мне взрослеть, но в этом мгновении печаль, принятие моей любви к мальчику через улицу, преклонение перед женщиной, которой я стараюсь стать, и решимость скрыть все это от моего отца.

– Я люблю тебя, - шепчет она.

– Из-за этого девчачьего дерьма мне захотелось выпить бокал вина. – Я понимаю, что приближается приступ, бабушка не из тех, кто ругается, и когда она теряет свою манеру речи, мне ясно, что и остальное стремительно приближается.

Я выбегаю из комнаты, хватаю бокал и наполняю его газированным соком. До сих пор нам удается ее обхитрить. Алкоголь не под запретом, но с ее режимом приема лекарств, мы хотим быть осторожными, поэтому обманываем. Каждый вечер за ужином, а иногда она в настроении выпить днем, и вот тогда, как правило, мы и обманываем. Это как-то неправильно, но при таком заболевании - это неизбежное зло. Надеюсь, когда-нибудь она простит всех нас. Бегу обратно в комнату.

– Вот, бабушка. – Протягиваю ей бокал в надежде, что это задержит приступ, пока я не уйду, а она не уснет. Мама держит платье, я шагаю в него, разглаживая его спереди на животе и выдыхая, как только она его застегивает.

Ярко-лиловое, ниспадающее до щиколоток, облегает меня, подчеркивая все изгибы. Вырез без бретелек не привлекает внимания к декольте. Я согласилась на такой вырез, так как хотела избавить своего папу от сердечного приступа.

– Эмма, ты прекрасна, - заявляет бабушка, потягивая сок. Ее глаза наполняются невыплаканными слезами, и она пристально смотрит на меня. – Словно я опять вижу твою маму так много лет назад. – Раздается дверной звонок, и мое внимание переключается с двух женщин, которых я люблю, на мужчину, которого буду любить всегда. Слышу голос моего папы, за которым следует Бретт и Джеймс, а затем голос, который для меня словно музыка. Глубокий баритон Уилла наполняет меня спокойствием, возбуждением и любовью. Надеюсь, сегодня вечером я подарю ему последнюю частичку себя. Он владеет всеми остальными, поэтому кажется своевременным, если он получит и эту частичку.

Его взгляд останавливается на мне; я успокаиваюсь с каждым шагом, пока иду к нему. Он приподнимает одну бровь и причудливо наклоняет голову, изучая меня с головы до пят. Не успеваю я дойти до него, как он шагает близко ко мне и нежно гладит костяшками пальцев мою щеку.

– Эмс. – Он вдыхает мой запах. – Боже, ты прекрасна. – Мое сердце бьется хаотично, и я вынуждена сдерживать свои эмоции, чтобы суметь ответить.

– Спасибо. – Целую его в щеку и вытираю следы своего блеска, чтобы его лицо не было испачкано. Уильям в смокинге меня просто ошеломляет. Его плечи широкие и раздаются все больше по мере того, как увеличиваются тренировки, чтобы подготовить его к игре в университете. Широко расставленные ноги, пристальный взгляд, щеки с ямочками, волевой подбородок лишают меня воздуха, словно я тону в нем. В моем животе порхают бабочки, порождая волнение. Не из-за того, что я хочу предложить ему, а из страха, что он не хочет того же самого. Я чувствую его прерывистое дыхание, когда он неохотно отступает, и мы начинаем делать порцию фото нашего вечера. Мои щеки загораются в знак протеста, когда я улыбаюсь в последний раз. Я заканчиваю это безобразие.