Ли Энн Лансфорд - Обнимая Эмму

– Если ни одно из них не получится, вам всем не поздоровится. – Целую всех в щечку, когда прохожу мимо и тяну свою половинку к двери и на выход.

Папа обхватывает меня руками, крепко сжимая. – Я люблю тебя, малышка.

– И я люблю тебя, папа. – Он подмигивает мне. Мы свободны, но тут вмешивается бабушка.

– Сделай правильный выбор, крошка Эмма. – Она дерзко подмигивает мне, и если бы я сама не наливала ей сок, то могла бы подумать, что у нее в бокале настоящий «сок Иисуса». Я краснею и наклоняю голову, надеясь избежать зрительного контакта с кем-либо. Как только мы залезаем в его пикап, я сильно выдыхаю, словно избежала расстрела.

– Ты в порядке, Эмс?

– Да. – Успокаиваю его и себя одновременно.

Он на мгновение изучает меня и отступает. – Голодна? – Я не голодна, но лгу и говорю, что да. Почти весь ужин я ерзаю, желая наконец попасть на выпускной бал, пережить обязательную часть с ритуалами, а остальную часть ночи провести в его руках. Единственное место, где всё и все исчезают. В его объятиях есть место только для нас. Когда я в третий раз поднимаю салфетку, он хватает мои руки.

– Поговори со мной. – Его глаза искренние, голос умоляющий.

– Я купила презервативы, - выпаливаю. Изящный способ начать разговор, Эмма. Он захлебывается своей колой, и от неловкости мне хочется залезть под стол.

– Ты не можешь вот так просто ляпнуть такое. Мы не обсуждали секс.

– Знаю, но есть ли необходимость в разговоре? Я хочу заняться сексом, и хочу заняться им с тобой. – Смотрю, как дергается его кадык, когда он несколько раз сглатывает.

– Ты знаешь, что у меня никогда не было секса? – Я не была уверена до его признания.

– Нет. – Я опускаю глаза на свои колени.

– Смотри мне в глаза, Эмма. – Его голос приказывает мне, и я подчиняюсь. – Я хотел, чтобы мой первый раз был с тобой. Я не хотел, чтобы он был испорчен.

– Я хочу тебя.

– И я хочу тебя, но у нас полно времени. – Он пытается отговорить меня? – Нет, я не пытаюсь отговорить тебя, - хихикает он, когда я понимаю, что задала этот вопрос вслух. – Я всего лишь хочу, чтобы ты была уверена.

– Я уверена. – Пристально смотрю на него, показывая, что не буду колебаться с данным решением.

– Черт.

– Что?

– Ты не можешь вывалить на меня такое и ожидать, что я смогу несколько часов продержаться на ногах. – Я замечаю, как его рука исчезает под столом, и он смущенно сдвигается.

– Я думала остаться на обязательную часть и затем ускользнуть в наш номер для главного события. – Он понимает, что я останусь с ним на всю ночь, наслаждаясь всем опытом выпускного вечера.

Он просит счет и как можно быстрее расплачивается. Тащит меня из ресторана в укрытие его пикапа, где толкает меня назад, положив свои руки мне под голову. Я слежу, как высовывается его язык и увлажняет губы, его голова опускается и, наконец, я чувствую его губы, касающиеся моих. Губы, заявляющие на меня права. Этот поцелуй не дразнящий, не уговаривающий; это своего рода нападение, и я растворяюсь в его посягательстве, получаю удовольствие. Он отпускает мой рот и прижимается своим лбом к моему, вглядываясь внутрь меня, всматриваясь в каждый уголок моего разума и души.

– Я люблю тебя.

– Навсегда. – Он просто кивает и закрывает глаза. Помогает мне расположиться на сиденье и пристегнуться перед тем, как направиться в отель, где будет проходить выпускной вечер. К счастью для нас, там же у нас заказан номер. Я хихикаю, как школьница, когда представляю, что должно произойти ночью.

– Что такого смешного?

– Это такое клише. Я планировала, что так и будет, но в моей голове пробегают все эти мысли.

– Например?

– Я собираюсь превратиться в женщину. Ты сорвешь мою вишенку. Это лишь вершина айсберга. Я прокручиваю в голове всю эту полнейшую хрень, какую только можно придумать.

– Мы не обязаны этого делать.

– Знаю, но мне хочется. Просто я нервничаю.

– Я тоже. – Ему неприятно это признавать. Заметно, как его щеки покрываются румянцем, неловким движением он потирает свою шею. Я дотягиваюсь и беру его за руку.

– По крайней мере, нам не с чем сравнивать. – Стараюсь поднять настроение.

– Ничто не сравнится с тобой, Эмс. Даже близко.

– Пошли выпьем алкогольный пунш, станцуем под песню, попозируем для дурацких выпускных фотографий. После чего разденемся. – Мы оба начинаем смеяться, и в первый раз за этот вечер мой желудок не сжимается, когда я понимаю, что это мы. Уильям и Эмма. Естественное развитие наших отношений. Судьба. Предопределение. И любая другая избитая фраза, которую можно добавить, подходит нам.

Мы сторонимся большинства народа, как только входим, встаем в очередь, чтобы покончить с нашими фотографиями. Холли и Энди находят нас, и мы берем пунш, в который еще пока не подлили алкоголь. Я не могу ничего поделать с улыбкой, когда смотрю ему в глаза, пожирающие и обожающие меня прямо у всех на виду. Очевидно, его компашка еще не показывалась, и надеюсь, нам удастся сбежать до их появления. Келси Баллерини раздается из колонок, ее «Dibs» разносится по помещению, и я улыбаюсь, хватая одной рукой Уильяма, а другой Холли. Она прижимается к груди Энди, как только я вытаскиваю нас на танцпол и смеюсь, когда оба парня останавливаются и пялятся на Холли и меня, танцующих и подпевающих для них. Я бы предпочла медленную песню, чтобы он мог обнимать меня, но и эта сойдет. Я бросаюсь в его объятия и чмокаю в губы.

– О’кей, обязательная часть выполнена. Я получила опыт выпускного вечера, и теперь веди меня в наш номер. – Он прячет свое лицо у моей шеи и тяжело дышит. – Весь мой, - шепчу ему на ухо.

– Весь твой. – В его словах – уверенность. Клятва. Обещание, которым я наслаждаюсь.

Подъем на лифте проходит в молчании, мы в мыслях друг у друга. Наши глаза нацелены друг на друга, исподтишка появляются робкие улыбки, но мы остаемся сдержанными. Все резко меняется, когда закрываются двери. Он приглушает свет. Расстилает постель. Нежно гладит меня с головы до ног. Одежда сбрасывается. Дарятся поцелуи. Прикосновения становятся другими. Наши руки притягивают нас друг к дружке, ласкают каждый изгиб и углубление; запоминая друг друга на ощупь, мы демонстрируем любовь через прикосновения.

Мы падаем на кровать. Мы - клубок из конечностей, скручивающийся и разворачивающийся, сжимающийся и кряхтящий, притягивающий и отталкивающий, язык и губы, сочетание любви и страсти. Он играет на моем теле, словно концертирующий пианист, а я пою ему авторскую песню. Как только он последним толчком входит в меня, внизу в холле раздается песня с темой выпускного вечера. «Tonight’s the Night» Блэр Хэнкс разносится по номеру, пока мои губы ловят воздух последний раз, и мое тело рассыпается под ним. Я сохраняю в памяти каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое слово и каждое обещание.