Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

— Хорошо, — Дима сдался. Кажется, впервые Ане удалось его переспорить. — Но я пойду с тобой.

— Как хочешь, — девушка пожала плечами и, потопав ногами, стряхивая с подошв снег, пошла по направлению к школе. Дима с мрачным видом двинулся за ней.

Зайдя в школу, Аня посмотрела по сторонам. В холле не было ни мужчины, ни кого-либо еще. Интересно, куда он мог пойти.?

В эту секунду открылась дверь кабинета директора, и оттуда с озабоченным видом вышел Матросов, сопровождаемый Сивоволовым-старшим. Они пожали друг другу руки, потом директор передал мужчине какие-то папки и похлопал его по плечу. Сивоволов, едва заметно кивнув, молча развернулся, собираясь уходить. Тут к нему подлетела растрепанная Марго, непонятно откуда взявшаяся.

— Это правда? — закричала она. Ее звонкий голос эхом разнесся по всему коридору.

— Не кричи, Маргарита, — спокойно осадил ее мужчина. Наконец-то Ане удалось услышать его голос — чуть сиплый, низкий и очень властный. И ни разу не похожий на Сашин. — Если ты хочешь что-то обсудить, то лучше сделать это в приватной обстановке.

— Я не хочу ничего обсуждать! — продолжала кричать Александрова, — просто скажите: Саши правда больше нет?

Аня уставилась на Марго. Какого черта она несет? Что значит «больше нет»?

— Да, — спокойно ответил Сивоволов. — Мне очень жаль, Маргарита.

Королева на мгновение застыла, как будто каждое лишнее движение причиняло ей боль. Затем из глаз у нее потекли слезы, и девушка медленно осела на ступеньки, закрывая лицо руками. Аня беспомощно оглянулась на Диму, тот покачал головой. Сжав руки в кулаки, девушка решительно направилась в сторону мужчин. Дима схватил ее за руку, пытаясь остановить.

— Аня, нет, — угрожающе прошипел он ей на ухо. Девушка отдернула руку и, наплевав на его предостережения, подошла к Сивоволову. Тот посмотрел на нее с высоты своего роста с невозмутимым выражением лица.

— Что случилось с Сашей? — безапелляционно спросила брюнетка.

— Аня, сейчас не лучшее время… — начал Матросов, массируя виски.

— Я хочу, чтобы вы сказали, что с ним случилось, — проигнорировав слова директора, Аня вновь обратилась к Сивоволову. Не дождавшись от него ответа, девушка вскипела:

— Да черт подери, он вообще жив?!

— Нет, — отрезал Сивоволов. — Саша попал в аварию пару дней назад. Он умер на операционном столе. А теперь, если юная леди позволит, я поеду заниматься организацией похорон своего сына, — медленно развернувшись, мужчина покинул здание школы.

Директор что-то говорил, но Аня его не слышала. Голову разрывали вопросы. Как такое возможно? Какая нахрен авария? Как он посмел умереть? Он же обещал. Обещал, что мы встретимся еще. Обещал.

Девушка почувствовала у себя на плечах руки Димы. Он тоже явно пытался что-то до нее донести, но все внимание брюнетки было приковано к Марго, которая все еще сидела на ступеньках, заходясь в рыданиях. Возле нее стояли подруги девушки. Одна держала Королеву за руку, а вторая гладила по голове.

Не осознавая толком, что она делает, Аня подошла к Маргарите. Та подняла на нее заплаканные глаза. По щекам стекали остатки черной туши.

— Марго, я… Мне жаль, — тихо сказала Аня.

— Конечно, тебе жаль, — с ненавистью бросила Александрова. — Это ведь ты виновата.

— Ч-что? — язык перестал слушаться.

— Что слышала. Это все твоя вина, — Марго вновь перешла на крик. В холле начали собираться ученики. — Из-за тебя он уехал. Из-за тебя, дрянь. Ты убила его. Ты!

Аня ошарашено попятилась назад, вновь попав в объятия Димы.

— Пошли отсюда, — прошептал он ей на ухо, увлекая дрожащую девушку за собой. Марго продолжала кричать.

— Ты за это ответишь! Клянусь, ты ответишь за все, что сделала, слышишь?!

***

Когда в голове пустота, замечаешь всякие мелочи. Оказывается, стены в спальне девочек не розового, а нежно-персикового цвета. А ковер на самом деле не такой уж и мягкий. На потолке полно трещин, а карниз дальнего окна начинает отваливаться. Никогда не думаешь о таких мелочах, а ведь из них и складывается жизнь. Забавно, что проблемы всегда наваливаются как-то разом. Нет бы был определенный лимит — например, не более двух проблем в день. Тогда бы жилось проще, верно? Но нет, ты либо витаешь в облаках от осознания того, как все прекрасно, либо падаешь на колени под грузом трудностей, которые, как камни, лежат у тебя на спине и давят, давят, пытаясь сломить окончательно.

Но иногда есть спасительные якоря, которые помогают тебе держаться на плаву и не поддаваться воле течения, не позволяют твоему судну разбиться о скалы, не дают утонуть, захлебнувшись соленой водой. Но однажды сбросив якорь, привыкаешь, и потому принимаешь как данность. Оттого еще больнее осознавать, что от твоего судна осталась-то всего одна шлюпка, и ты теперь один посреди океана, и осталось дождаться, пока тебя загрызут акулы либо поглотит течение, выжимая из тебя все силы до последнего вздоха.

Потом, правда, смиряешься с одиночеством, но обида на несправедливый мир заседает глубоко внутри, пуская корни и присасываясь к жизненно-важным органам, отравляя твое жалкое существование, как паразит. И ни умереть, ни избавиться от него ты более не можешь.

На улице уже темно. «Интересно, сколько сейчас…» — безразлично подумала Аня, лежа в постели и смотря в окно. В спальне кроме нее никого не было. Наверное, сейчас время ужина. Матросов наверняка опять всех поздравляет с началом второго полугодия, желает удачи и далее по списку. Ничто не меняется.

Девушка села на кровати, неловко кутаясь в халат. Руки отказывались слушаться свою хозяйку, дрожа и не сгибаясь. Почему так холодно?!

Аня положила руки на батарею, но не почувствовала абсолютно ничего. Все равно что прикоснуться к стене. Нервно убрав свисающую на лицо прядь волос за ухо, девушка встала и походила по комнате, чтобы размять ноги, которые затекли за несколько часов сна. Сна без сновидений, как обычно.

Девушка решила для себя, что ни за что не будет получать права. Проще ходить пешком, чем каждый раз осознанно играть в русскую рулетку, гадая, убьет тебя на этот раз или нет. Аня могла назвать минимум трех человек, которые не угадали.

Саши больше не было, и не было ничего, что хоть как-то напоминало бы о его присутствии в Аниной жизни. Так странно: общаешься с человеком достаточно долгое время, а потом понимаешь, что не знал о нем абсолютно ничего. Действительно: Аня не знала ни интересов Саши, ни о его родителях, ни о том, есть ли у него братья или сестры. А ведь он знал о ней многое из того, чего не было известно другим.

Аня даже не знала его телефона, чтобы позвонить и поздравить с Новым годом. Хотя то, что между ними было… «Стоп», — остановила поток собственных мыслей девушка. Затем озабоченно осмотрела комнату, вскочила со стула и кинулась к своей кровати, доставая из-под нее чемодан. Порывшись в стопках одежды, Аня выудила слегка мятую по бокам коробку. Наклейка на крышке гласила: «Надеюсь, когда-нибудь простишь. Саша» Как она могла забыть.!