Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Эмбер, помоги мне.

Детектив Краммер хватает Рэйвен за волосы и перемещает нож к волосяному покрову Рэйвен, будто собирается снять с нее скальп. Все мое тело дрожит, когда Жнецы становятся вокруг меня и их глаза начинают светиться.

— Просто сдайся, Эмбер, — говорит детектив, погружая нож под кожу головы Рэйвен. — И все — все исчезнет.

Я смотрю на ночное небо, думая о своей жизни. Было бы все лучше, если бы меня не было? Если бы я просто сдалась? Умерла? Может быть. Может быть, я бы перестала зависеть от вещей. Может быть, мир стал бы лучше без моих знаний смерти.

Я наблюдаю, как черная фигура спускается с неба, и я полагаю, что это Жнецы пришли забрать меня. Но падающие с Небес черные перья и пыльный воздух умиротворяют.

Существо движется нечеловечески быстро, словно в тумане он обрезает веревки на моих запястьях и возвращает мне свободу. Потом он разворачивается, хватает детектива Краммер за плечи и уносит в небо. Раздается ее болезненный крик, и Жнецы отрываются от земли, пружиня в воздухе и улетают.

— Страстный, когда в бою, — бормочу я и быстро сажусь, развязывая ноги. Затем мчусь к Рэйвен, она лежит лицом в грязи, и я аккуратно переворачиваю её на спину. Её глаза закрыты, и кровь вытекает из открытой раны на шее.

— Рэйв, ты слышишь меня?

Она вздохнула, и её глаза распахнулись:

— Боже, я думала, я…

Я подсовываю под неё руку, помогая встать на ноги:

— Давай, мы должны уйти прежде, чем они вернуться за нами.

— Слишком поздно, — говорит Гаррик, приземляясь прямо перед нами. У него человеческий голос, но под капюшоном фигура скелета; острые скулы, пустые глаза, бездушное сердце. — Эмбер, нет смысла сопротивляться. Мы каждый раз побеждаем. И знаешь почему?

Рэйвен навалилась на меня, закрыв глаза, пока я на дюйм отошла к лесу:

— Потому что ты связана с Мрачным Ангелом пока они не сломаются. Ты не сдашься.

Он идет за мной след в след, его плащ шлейфом развивается за ним:

— Потому что зло играет грязно — мы те, кто нарушает правила. — он раскинул руки в сторону, держа нож. — Таким образом, зло всегда побеждает.

— Иди в лес, — шепчу я на ухо Рэйвен, подталкивая ее вперед. — Сейчас.

Она моргает на меня:

— Я не оставлю тебя… Они хотят тебя убить.

— Нет, они хотят сделать меня одной из них, — говорю я. — Они не могут убить меня.

Нехотя, она выскальзывает из моей руки и ковыляет в тень деревьев, свободная от власти Жнеца.

Пустота душит мое горло, когда я иду к Гаррику, раскинув руки в сторону:

— Давай, убей меня.

Он ухмыляется, и огонь громко трещит за ним:

— Ты знаешь, я не могу этого сделать. Но я могу ранить тебя, — без каких-либо колебаний от одного из нас, он вонзает нож в мое горло, разрывая кожу и вены. Булькает кровь, и я зажимаю ладонью рану, когда успокаивающий шелест деревьев и цветов, прорастающих из земли, мгновенно соединяется со мной, и накладывают швы на кожу.

Гаррик тихо посвистывает, вытирая кровь с лезвия о плащ:

— Это было быстрее, чем должно было…Нет, ты не можешь быть…могла бы…

Пока он разглагольствует сам с собой, я, воспользовавшись возможностью, бью его коленом в живот, затем я разворачиваюсь и ударяю его локтем в лицо. Контакт кость-с-костью притупляет боль в локте, и я ударяю его кулаком в нос. Тактика барной драки в работе. Гаррик падает вниз, как мешок с картошкой.

Я несусь по лесу прочь от него, но он ползет вперед на животе, его пальцы обернулись вокруг моей лодыжки, дергая меня вниз, на мое лицо. Я бью ногой в его лицо, но он только смеется.

— Ты не можешь убивать смерть вечно, — его голос резкий, и кровь потоком стекает по его лицу. — Было очень занимательно наблюдать, как ты пытаешься проанализировать тысячи моих смертей. — я опять бью его, но он только сильнее смеется. — Знаешь, у тебя гораздо больше силы, чем ты думаешь, просто ты не знаешь, как её использовать.

Пока я цепляюсь руками за землю, его руки движутся вверх по моей ноге, как тугие веревки, и в это время ворона приземляется передо мной. Тогда он ударяет меня ножом в голень и хватает за волосы, поднимая на ноги, и потянув за собой. Боль стреляет вверх по моей ноге, а кровь хлещет вниз.

— Помоги мне, пожалуйста, — шепчу я птице. — Пожалуйста…

Она прыгает из стороны в сторону, раздумывая.

— Пожалуйста, птица. У меня ощущение, что ты можешь слышать меня, — шепчу я, прихрамывая, чтобы удержать равновесие.

Я готова сдаться, когда руки Гаррика вдруг оставляют меня, и звук хлопающих крыльев заставляет ворону нырнуть в деревья. Не задумываясь, я рванула в темный лес.

— Рэйвен, — шиплю я, ища за деревьями и возле кустов, заходя глубже в лес. Звезды мерцают между трещинами ветвей над моей головой, и я слышу крики и вопли на расстоянии.

— Рэйвен, — я решилась крикнуть, ветки хрустят под моими ботинками. — Где ты? Это я, Эмбер.

Я продолжаю идти, зная, куда я иду, но переживаю, что Рэйвен не знает:

— Пожалуйста, ответь мне. Обещаю, никто не причинит тебе боли.

Когда я шагаю на кладбище, я боюсь, что она может потеряться в деревьях. Мне нужен телефон и небольшая помощь, поэтому я быстро направляюсь к железным воротам. Как обычно, на кладбище тишина и смерть. Деревья отбрасывают тени на землю, и забор блокирует большинство уличных фонарей. Мои крылья разорваны, моя кожа пропитана кровью, и я хромаю при ходьбе.

Я скольжу через надгробия, стараясь не наступать на них, и от ветра скрипят петли калитки.

Я иду к воротам, когда я слышу шепот и, быстро развернувшись, бегу к деревьям:

— Эй…Рэйвен, это ты?

Когда кто-то выходит из-за дерева в задней части кладбища, преграды в моем теле рушатся. Одетый в черное, он сливается с ночью, но его волосы белые, как призрак. Его длинные ноги вытягиваются перед ним, как он шагает по траве ко мне.

— Ну, неужели это моя самая преданная фанатка, — говорит Камерон, и мои внутренности прошибает холодом.

Против моей власти, я останавливаюсь рядом с памятником Мрачному Жнецу, будто он контролирует мое тело, но не меня:

— Что ты делаешь здесь? — спрашиваю я.

Свист и вдруг он стоит прямо передо мной, его глаза темные как угли, его лицо романтично-поэтичное:

— Не притворяйся, что я не нравлюсь тебе, Эмбер. — губы растягиваются в улыбке. — Ты можешь притворяться, что не заинтересована во мне, но я знаю, что это не так.

Закрыв глаза, я напрягаю мышцы, чтобы оторвать ногу от травы — попытка заставляет меня снова двигаться в сторону ворот:

— Что ты делаешь со мной?

Его глаза опаляют, как угли на краю жизни, но не совсем мертвы, когда он разворачивает меня к себе:

— Ты такая красивая. Так выросла. Так полна жизни, но всегда полна смерти.

Мои ноги задрожали от желания убежать:

— Что ты?