Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Боже, надеюсь их здесь не слишком много, — бормочу я.

Рэйвен прослеживает за моим взглядом:

— О, Эмми, ты же не боишься Жнеца, не так ли?

Я стреляю в неё пустым взглядом:

— Это должно быть смешно?

Она улыбается и хватает меня под руку. Это самая странная вещь в мире: прикасаться к ней и не чувствовать её смерть. Мы создаем широкий путь с её крыльями, проходя через комнату, общую зону, небольшую комнату за сценой. Головы поворачиваются в нашу сторону, но я сосредоточена на двери общей комнаты.

— Почему мы идем сюда? — я перекрикиваю музыку.

Она направляется к двери, украшенной паутиной и знаком «ВОЙДИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК»:

— Там дом с приведениями, и Ашер написал мне, что пошел туда со своими друзьями.

Я резко остановилась, и она дернулась назад. Мой разум умолял меня развернуться и бежать.

— Эмм, какого черта? — она разъединяет наши руки. — Что ты рассматриваешь?

Мой пульс ускоряется, пока я пялюсь на дверь:

— Я не уверена, что хочу идти туда.

Она закатывает глаза и дергает меня вперед:

— Пойдем, мы будем в порядке.

— Почему я не могу просто встретить его здесь? — я спрашиваю, оглядываясь на танцпол.

— Перестань быть курицей! — она смеется, и я фокусируюсь на ней. — Я только шутила о том, что он Жнец.

Она толкает дверь, и я следую за ней в дом с приведениями. Внутри темно, и когда закрывается дверь, музыка затихает. Тюки сена со скелетами образуют коридор перед входом, а оранжевый и фиолетовый мерцающий свет освещает путь.

Я отступаю, но Рэйвен тащит меня вперед:

— Ты будешь веселиться сегодня ночью, нравится тебе это или нет.

Покачав головой, я тащусь за ней. Один из скелетов прыгает вверх и кричит на нас, когда мы проходим мимо него, и Рэйвен ускоряется, смеясь. Чем дальше мы идем, тем тусклее становится свет, пока совсем не пропадает, и мы поглощены мраком.

Крики со злым смехом наполняют воздух, и теплый туман увлажняет мою кожу.

— Рэйвен, — шиплю я, цепляясь за нее. — Я хочу вернуться… прийти сюда было ошибкой.

Её рука падает с моей, и она смеется:

— Кто последний — тот тухлое яйцо!

Я спотыкаюсь в темноте и вытягиваю руки перед собой:

— Рэйвен, где ты?

Позади меня щелкает свет и освещает граффити на стене. Я опускаю руки, включается еще свет и выделяет металлическую сетку, длиной до пола, образующую ворота передо мной. Я прохожу сквозь ворота и прохожу в следующую секцию, выложенную во всю стену зеркалами. Ворота за мной закрылись, я крутанулась и, продев пальца сквозь сетку, дернула изо всех сил.

Ворота не шелохнулись, так что я поспешила, оглядываясь, к узкому коридору между зеркальными стенами:

— Рэйвен, пожалуйста, скажи где ты. Это уже не смешно.

Откуда-то я слышу её смех, лампочка гаснет, а когда зажигается вновь, в конце коридора появляется человек с темными волосами, подведенными глазами, в черных джинсах и футболке. И огромный Х как клеймо на лбу.

Я щурюсь сквозь мигающие огни, которые ослепительно отражаются от зеркал:

— Ладен?

— Привет, Эмбер. — он улыбается, раскрыв руки в объятия. — Давно не виделись.

Я отступаю, но врезаюсь в твердую фигуру и тысячи смертей проходят через меня: боль, ужас, падение, утопление, пожар, боль, боль, боль. Я шагаю вперед, но он хватает мою руку, выворачивает её мне за спиной и разворачивает к себе лицом.

Жирные волосы Гаррика блестят на свету, и он нацарапал знак Х на глазу:

— Ты неправильно играешь, ты знаешь это? Ты не отвечаешь на каждый вопрос, что мы спрашивали, и ты не уступаешь. Это очень печально.

— Мы, — говорю я, надеясь сбить его с толку. — Например, Анамотти?

Его лицо остается спокойным:

— Что? Думаешь, удивила меня? Более интересный вопрос, на который, я думаю, нужно ответить — это кто такие Анамотти? И кто руководит нами?

— Я не знаю, к чему ты клонишь, — я пытаюсь высвободить руку, резко дергаю и вскрикиваю.

Его ногти впиваются в мою кожу:

— О, я думаю, ты знаешь. Это идеальное преступление, знаешь. Сказать человеку, что ищешь группу, которая преследует тебя, когда на самом деле являешься её частью. Заслужить её доверие, и она никогда не догадается, что ждет ее.

— Ашер не против меня, — я в шоке. — Он бы никогда не сделал этого.

— Что, солгал? — хитрая ухмылка ползет по его лицу. — Или пытался убить тебя? Как думаешь, почему он появился так быстро на озере в ночь, когда я столкнул тебя? И как думаешь откуда мы узнали, что ты будешь здесь сегодня вечером?

Выкручивая руку, я вырываюсь из его хватки и отступаю, оглядываясь через плечо на Ладена, ухмыляющегося мне, кровь стекает с его лба на пол:

— Я не Ангел. Ведь это Анамотти хочет, правильно? Ангелов?

— Не просто Ангел, а Мрачный Ангел. — Гаррик подходит ко мне и, поддавшись вперед, наклоняет свое лицо близко к моему. — Я думаю, в глубине души ты знаешь кто ты. Мрачный Ангел, держащий в равновесии Жнецов и Ангелов Смерти. Та, что все время несет с собой смерть. Та, что легко разрушит и потеряет свой разум. Знаешь, это в твоей крови — безумие.

Он бросается на меня, выставив вперед руки, пальцы в поисках моего горла, и я поднимаю колено и ударяю его между ног. Его лицо искажается от боли, и он падает на пол, пока я бросаюсь мимо него и бегу к ограждению. Металл режет мои открытые ладони, и я отпускаю его. Я приземляюсь на задницу, но быстро вскакиваю на ноги и разворачиваюсь, готовая защищаться, но Ладен и Гаррик исчезли.

Я не сильно трясу ограждение, но замок с другой стороны не дает открыть его. Я разозлилась на себя, потому что пришла прямо в ловушку. И я понятия не имею, что ждет меня в конце. Я делаю глубокий вздох, и спешу по зеркальному коридору. Там развилка в конце, и я иду вправо.

— Эмбер, — голос Гаррика вдруг касается моего уха. — Не дыши.

Я бегу по коридору, не оглядываясь назад, передвигая ногами изо всех сил, поворачивая за угол. Его шаги преследуют меня, и его смех эхом разносится по коридору.

— Эмбер, — зовет он. — Выходи, выходи, где бы ты ни была.

Пока я поворачивала за угол, я споткнулась обо что-то тяжелое и твердое и, потеряв равновесие, упала на пол. Я быстро перевернулась на спину и взглянула на то, что заставило меня упасть.

— Ох, черт… — это человек, лежащий лицом вниз. Я ползу к нему и переворачиваю.

Мертвые глаза Ладена смотрят на меня, его бледная разлагающаяся кожа ледяная, а знак Х на нем выглядит как старая рана. Он мертв уже некоторое время. Я мысленно возвращаюсь к своему дереву и висящему на нем телу и то, что я видела в библиотеке. Что реально, а что — нет?

Голос Гаррика разносится по коридору:

— Так трудно сказать, не так ли? Что реально, а что — нет. Скажи мне, Эмбер, ты когда-нибудь чувствовала, как сходишь с ума?